Александр Баренберг - Голем. Книга первая

— Арбалетчики, огонь!

От беспорядочно метавшихся на палубе вражеского корабля разбойников донесся многоголосый вскрик. Десяток бандитов упали, сраженные стрелами. Тут так и торчавший на корме в целости и сохранности (везучий, гад!) пиратский капитан громко подал какую-то команду и все оставшиеся в живых разбойники спрятались от стрел за ограждением борта. Дисциплина, однако, у них в отряде присутствует! Впрочем, это уже не имеет никакого значения — все равно скоро они все пойдут ко дну!

А вот в этом я, неопытный в морских делах, сильно заблуждался! И развеял мои сомнения Марко, к которому, наконец, вернулся дар речи:

— Ариэль! — заорал вдруг он. — Они нас сейчас протаранят!

В замешательстве я взглянул на вражеский корабль. И действительно, было заметно, что тот медленно, но верно приближается к нам! Его парус, хоть и охваченный огнем, продолжал толкать фелюку вперед. А наш парус я, дурак, для маскировки намерения защищаться приказал спустить, тем самым лишив судно маневренности, превратив его в беспомощно болтающуюся на волнах деревяшку. И поднять его мы уже точно не успеем! Теперь либо горящий пират подожжет и наш корабль, либо остававшиеся на его борту достаточно многочисленные разбойники таки возьмут нас на абордаж. А сражаться они будут отчаянно — другого выхода у них не осталось! Остановить сближение кораблей было уже не в моих силах, значит, необходимо хотя бы уменьшить количество противников перед неизбежной рукопашной. От стрел те спрятались, поэтому:

— Ручные гранаты к бою! — заорал я и сам достал рифленый медный шарик на деревянной ручке.

Три десятка гранат запрыгали по палубе подобравшейся к нам уже менее, чем на двадцать метров фелюки, невпопад взрываясь. Вторую порцию бросить мы уже не успевали — слишком близко! Облако дыма и огня надвинулось вплотную на наш корабль. Раздался страшный треск и несколько ржавых абордажных крюков с чмоканьем впились в ограждение палубы. С диким воплем уцелевшие пираты начали перепрыгивать к нам. Их встретил последний залп из арбалетов. Промахнуться в упор было сложно, поэтому первая партия абордажников полегла практически в полном составе. Но за ними полезли следующие. Когда же они кончатся, блин!

На палубе послышался глухой лязг мечей и крики — завязалась рукопашная. А ко мне, на кормовой помост, картинно держась за конец каната, свисавшего с нависшей над нами задней мачты фелюки, перепрыгнул сам пиратский главарь с обнаженной саблей в руке. Тюрбана на его голове уже не было, а когда-то белоснежная рубаха свисала грязными от сажи лоскутами. "Что за дешевые голливудские трюки?" — невпопад подумалось мне. Пират, тем временем, подскочил к связанному капитану:

— Ты кого к нам привел, сын слепого ишака?!! — заорал араб, подтверждая мои худшие подозрения о предварительном сговоре капитана с пиратами. Арабский я знаю плохо, но разбойник говорил четко и простыми словами. Возможно, этот язык был для него не родным.

— Махмуд, я не, — начал было Марко, но закончить фразу не успел — пират взмахнул клинком и голова капитана с широко раскрытыми глазами покатилась по помосту, заляпав его кровью. А главарь повернулся ко мне. Я уже ждал с мечом в руке. Противник, не тратя время на пустые разглагольствования, сразу же атаковал. Уже через несколько ударов я понял, что, несмотря на почти полгода тренировок, долго не продержусь. А после того, как этот гад распорол мне рукав бригантины (будь это просто рубаха — я бы уже остался без руки) решил, что побаловались, и хватит! Вытащил из-за спины левую руку с заранее приготовленным к бою пневматическим пистолетом и выстрелил прямо в голую грудь уже примеривавшемуся, куда бы нанести последний удар, бандиту. Тот, выпустив из рук саблю, недоуменно уставился на меня, пытаясь понять, чем же я его достал? Так, с удивлением на лице, и упал на помост, рядом с отрубленной им же головой Марко.

Взглянул на палубу. Там тоже уже все было кончено. Пиратов оставалось слишком мало, и большинство были ранены осколками, чтобы иметь шансы на победу. Но вот горящая фелюка…

— Руби канаты! — заорал я, спрыгивая вниз.

За несколько минут суматошной деятельности удалось расцепиться с пылающим пиратским кораблем и оттолкнуть его баграми. Потом тушили перекинувшийся к нам в нескольких местах огонь. Хорошо, все же, что парус был спущен! Иначе могли бы и не потушить! Наконец, закопченный и в измазанной кровью (чужой, слава богу) бригантине, присел на бочку с засоленной рыбой. Теперь можно и передохнуть!

Итак, морской бой мы выиграли, корабль отстояли. Несмотря на допущенные явные просчеты при планировании сражения. Основная ошибка — спустив парус, я лишил себя главного козыря в бою — инициативы, собственноручно отдав ее врагу. Больше так делать нельзя — битвы в пассивной позе не выигрываются. Моя ошибка стоила нам одного погибшего и трех легко раненых. Вполне можно было избежать при таком преимуществе! Да и обстрел ракетами надо было начать с большей дистанции. Как и арбалетными стрелами.

От раздумий меня отвлек шум на палубе. Я спустился туда. Между бойцами шел горячий спор по животрепещущей проблеме — что делать с четырьмя пленными пиратами и боцманом нашей команды, тоже оказавшим сопротивление и признавшемся в участии в сговоре между бывшим хозяином и разбойниками? В перерывах между пинками, которыми его щедро одаривали мои бойцы, боцман рассказал, что это был стандартный сценарий — если Марко решал, что с его клиента есть что взять, то проводил маршрут корабля мимо скалы. А там всегда ждала пиратская фелюка, так как наш капитан был не один такой, и это место являлось известной в узких кругах точкой встречи. В выигрыше оставались обе стороны. Марко за это получал, например, четвертую долю добычи.

Спор об участи пленников разгорелся не на шутку. Наемники, во главе с Олегом, предлагали отрубить им головы, в то время как вылезший из трюма Цадок и "гвардейцы" настаивали на повешении. Я прекратил их жаркую дискуссию:

— Соратники! — прочувственно обратился я к своим людям. — Нехорошо убивать лишенного возможности бороться за свою жизнь человека, как какую-то поганую свинью! Человек же создан по образу и подобию Господа! Поэтому предлагаю пленников отпустить!

На меня непонимающе уставились. Причем, как свои, так и сами жертвы, безучастно ожидавшие до того окончания спора. Да, недоступна им еще настоящая глубина гуманизма!

— Олег! — подозвал я командира наемников. — Проводи-ка товарищей до выхода, а то что-то они подзадержались в гостях!

Я махнул в сторону борта и Олег, наконец, понимающе улыбнулся. Бандитов, подталкивая остриями мечей, выпроводили с корабля. Все, кроме боцмана, сразу же пошли ко дну. Те еще моряки, блин!