Александр Дюма - Жозеф Бальзамо. Том 1

Лоренца скрылась.

— А вы, сестра, — продолжала принцесса, — приведите графа.

Монахиня поклонилась и вышла.

Убедившись, что дверь во вторую комнату плотно закрыта, принцесса села в кресло и не без некоторого, надо признать, волнения, стала ждать, какие последуют события.

Монахиня почти сразу же возвратилась.

За нею следовал тот самый человек, которого мы видели в день представления и который отрекомендовался королю как граф Феникс.

Как и тогда, он был в строгого покроя прусском мундире с черным воротом и в парике, какой носят военные; войдя в комнату, он опустил свои огромные выразительные глаза, но только лишь в знак почтения, которое обязан выказывать французской принцессе любой дворянин, какое бы высокое положение он ни занимал.

В тот же миг он их поднял, словно боясь показаться чересчур раболепным.

— Ваше королевское высочество, — обратился он к принцессе, — я бесконечно благодарен вам за то, что вы соблаговолили оказать мне столь высокую честь. Но, должен сказать, я рассчитывал на нее, зная, что ваше высочество великодушно оказывает поддержку всем, кто несчастен.

— Да, милостивый государь, я действительно пытаюсь это делать, — с достоинством произнесла принцесса, надеясь после десятиминутной беседы одержать верх над человеком, явившимся нагло требовать защиты после такого злоупотребления своими возможностями.

Граф поклонился, не подав виду, что понял второй смысл, заключенный в словах принцессы.

— И что же, сударь, я могу сделать для вас? — с той же насмешливой интонацией осведомилась принцесса Луиза.

— Все, ваше высочество.

— Что ж, говорите.

— Ваше высочество, я не посмел бы без серьезного повода докучать вам в обители, которую вы избрали себе, если бы здесь не был предоставлен приют особе, во всех отношениях интересующей меня.

— И как же, сударь, зовется эта особа?

— Лоренца Феличани.

— Кем же приходится вам эта особа? Она ваша свойственница, родственница, сестра?

— Она — моя жена.

— Ваша жена? — переспросила принцесса, намеренно повысив голос, чтобы ее было слышно в смежной комнате. — Лоренца Феличани является графиней Феникс?

— Да, ваше высочество, Лоренца Феличани является графиней Феникс, — с величайшей невозмутимостью ответил граф.

— В монастыре кармелиток нету графини Феникс, — сухо произнесла принцесса.

Но граф вовсе не выглядел побежденным и продолжал:

— Быть может, ваше высочество пока не убеждены, что Лоренца Феличани и графиня Феникс — одно и то же лицо?

— Да, должна признаться, сударь, — ответила принцесса, — что вы угадали. У меня нет совершенной уверенности, что так оно и есть.

— Но в таком случае, ваше высочество, может быть, вы соблаговолите отдать распоряжение, чтобы Лоренца Феличани была приведена сюда, и тогда у вашего высочества не останется и тени сомнения, я прошу у вашего высочества прощения за подобную настойчивость, но я чувствительно привязан к этой женщине, и она, уверен, тоже горюет, оттого что разлучена со мной.

— Вы так думаете?

— Убежден, ваше высочество, хотя, возможно, и не заслуживаю такой привязанности.

«Лоренца была права, — подумала принцесса. — Он действительно опасный человек».

Граф держал себя совершенно спокойно и ни на йоту не отклонялся от самых строгих установлений придворной учтивости.

«Что ж, будем лгать», — решила принцесса Луиза и сказала:

— Сударь, я не в состоянии выдать вам женщину, которой здесь нет. Я понимаю, что вы ее искренне, как вы утверждаете, любите и потому так настойчиво разыскиваете. Но, поверьте мне, если вы хотите, чтобы ваши поиски увенчались успехом, поищите ее в другом месте.

Войдя, граф быстрым взглядом обвел все предметы, находящиеся в комнате принцессы, и его глаза на миг, всего лишь на миг, остановились на стоящем в темном углу столе, как раз на том, куда Лоренца положила свои драгоценности, которые пожертвовала, чтобы вступить в монастырь, но этого мига оказалось достаточно. Граф Феникс заметил, как они искрились в полумраке.

— Если бы ваше королевское высочество снизошли к моей просьбе напрячь память, то вспомнили бы, что Лоренца Феличани только что находилась в этой комнате и положила на этот вот стол драгоценности, которые были при ней, а потом, переговорив с вашим высочеством, удалилась.

Произнося эту тираду, граф Феникс поймал взгляд, который принцесса бросила на дверь в глубине.

— И удалилась она вот в этот кабинет, — завершил он. Принцесса покраснела, а граф продолжил:

— Теперь я жду лишь, что ваше высочество соблаговолит повелеть, чтобы она вышла оттуда, что она, нисколько не сомневаюсь, и сделает в ту же секунду.

Принцесса вспомнила, что Лоренца заперлась изнутри, и, таким образом, ежели она оттуда выйдет, то только по собственной воле.

— Ну, а если она и выйдет, то что же сделает? — спросила принцесса Луиза, уже не пытаясь скрывать раздражения, оттого, что ей пришлось бессмысленно лгать человеку, от которого ничего невозможно скрыть.

— Она скажет вашему высочеству, что желает последовать за мною, поскольку является моей женой, только и всего.

Эти слова несколько успокоили принцессу: она припомнила, как Лоренца говорила, что ее ничто с ним не связывает.

— А она действительно ваша жена? — спросила принцесса, и в вопросе этом сквозило негодование.

— Можно подумать, что ваше высочество не верит мне, — учтиво ответил граф. — Но, по-моему, нет ничего невероятного ни в том, что граф Феникс женился на Лоренце Феличани, ни в том, что по праву мужа он требует возвратить ему жену.

— Значит, жену! — возмущенно воскликнула принцесса. — Вы смеете утверждать, что Лоренца Феличани — ваша жена?

— Да, ваше высочество, — с полнейшей естественностью отвечал граф, — смею, поскольку так оно и есть.

— Итак, вы женаты?

— Женат.

— На Лоренце?

— На Лоренце.

— Законным браком?

— Разумеется, ваше высочество, и раз уж вы упорствуете в своем крайне оскорбительном для меня недоверии…

— То что вы сделаете?

— Представлю вам акт о нашем бракосочетании, составленный по всем правилам и подписанный священником, который нас обвенчал.

Принцесса вздрогнула: такое спокойствие поколебало ее уверенность.

Граф раскрыл бумажник и извлек из него сложенный вчетверо лист бумаги.

— Вот, ваше высочество, доказательство подлинности моих утверждений и прав, которые я заявляю на эту женщину. Подпись удостоверяет их. Желает ли ваше высочество прочесть этот акт и проверить подпись?

— Подпись… — пробормотала принцесса с сомнением, куда более унизительным, чем даже недавний гнев. — Но чья это подпись?

— Подпись священника придела святого Иоанна в Страсбургском соборе, превосходно известная принцу Людовику кардиналу де Рогану, и, если бы его преосвященство был здесь…