Александр Дюма - Жозеф Бальзамо. Том 1

— Нет, я была безмерно счастлива.

— Видишь ли, Лоренца, — продолжал граф, — принцесса думает, что я насильно держу тебя. Ей сказали, что ты меня ненавидишь.

Говоря это, граф взял Лоренцу за руку.

Дрожь счастья пробежала по ее телу.

— Я ненавижу тебя? — воскликнула она. — Да нет же, я тебя люблю! Ты добр, благороден, могуществен!

— Ответь, Лоренца, с той поры, как ты стала моей женой, злоупотреблял ли я когда-либо своими супружескими правами?

— Нет, ты относился ко мне как к дочери, и я всегда была твоей чистой и незапятнанной подругой.

Граф обернулся к принцессе, как бы говоря ей: вам ясно?

Охваченная ужасом, она попятилась к распятию слоновой кости, висевшему на обтянутой черным бархатом стене.

— Ваше высочество, это все, что вы желали знать? — осведомился граф и отпустил руку Лоренцы; рука безвольно упала.

— Милостивый государь, не смейте приближаться ко мне, ни вы, ни она! — закричала принцесса.

В этот миг послышался стук колес кареты, которая остановилась у ворот аббатства.

— Вот и кардинал! — воскликнула принцесса. — Наконец-то мы узнаем, чего нам держаться.

Граф Феникс поклонился, что-то сказал Лоренце и стал ждать со спокойствием человека, обладающего даром управлять событиями.

Через несколько секунд отворилась дверь, и было доложено о прибытии его преосвященства кардинала де Рогана.

Принцесса, успокоенная присутствием третьего лица, уселась в кресло и сказала:

— Пусть войдет.

Вошел кардинал. Но, еще не успев поздороваться с принцессой, он увидел Бальзамо.

— А, это вы, сударь? — с удивлением бросил он.

— Вы знаете этого господина? — изумилась принцесса.

— Да.

— Тогда скажите нам, кто он такой, — попросила принцесса Луиза.

— Нет ничего проще. Этот господин — колдун, — сообщил кардинал.

— Колдун? — пробормотала принцесса.

— Прошу прощения, ваше высочество, — вмешался граф, — но я надеюсь, что его высокопреосвященство сейчас все объяснит ко всеобщему удовлетворению.

— Ваше высочество так взволнованы. Уж не делал ли этот господин вам каких-нибудь предсказаний? — поинтересовался кардинал.

— Брачное свидетельство! Немедленно дайте свидетельство! — вскричала принцесса.

Кардинал с недоумением смотрел на нее, не понимая, что означает это требование.

— Пожалуйста, — сказал граф, подавая свидетельство кардиналу.

— Что это? — удивился г-н де Роган.

— Ваше высокопреосвященство, мне необходимо знать, подлинна ли подпись и законно ли само свидетельство.

Кардинал прочитал его.

— Это свидетельство о браке, — сообщил он, — составлено по всей форме, а подпись принадлежит отцу Реми, священнику придела святого Иоанна. Но почему оно так заинтересовало ваше высочество?

— О, ваше высокопреосвященство, оно меня крайне интересует, а равно и подпись…

— Подпись подлинна, но у меня нет никаких ручательств, что получена она не под принуждением.

— Значит, под принуждением? Это очень возможно, — обрадовалась принцесса.

— И согласие Лоренцы тоже, не так ли? — поинтересовался граф с иронией, адресованной непосредственно принцессе.

— Но ответьте, кардинал, какими способами можно вынудить священника поставить подпись. Скажите, вы знаете их?

— Способами, которыми располагает этот господин, то есть магическими.

— Магическими? Кардинал, вы это серьезно?

— Этот господин — колдун. Я уже говорил это и сейчас снова подтверждаю.

— Ваше высокопреосвященство, вероятно, шутит?

— Ничуть, и доказательство тому мое намерение потребовать в вашем присутствии от этого господина самых серьезных объяснений.

— Но прежде я потребую их у вашего высокопреосвященства, — заявил граф.

— Превосходно, но не забывайте, что задавать вопросы буду я, — высокомерно бросил кардинал.

— А вас прошу не забывать, — заметил граф, — что отвечать на ваши вопросы я буду в присутствии ее высочества, если, конечно, они последуют. Но убежден, их не будет.

Кардинал усмехнулся.

— Сударь, играть роль колдуна в наше время весьма непросто, — сказал он. — Я видел, как вы ее исполняете. Вы имели большой успех, но не все обладают терпением, а главное, великодушием ее высочества дофины.

— Дофины? — удивилась принцесса Луиза.

— Да, ваше высочество, — подтвердил граф, — я имел честь быть представленным ее королевскому высочеству.

— И как же, сударь, вы отблагодарили ее за эту честь? Рассказывайте же.

— Увы, куда хуже, чем мне хотелось бы, потому что я не питаю ненависти ни к кому из людей, тем паче к женщинам, — ответил граф.

— Но что сделал этот господин моей августейшей племяннице? — спросила принцесса Луиза.

— Я, ваше высочество, имел несчастье сказать ей правду, которой она требовала от меня, — промолвил граф.

— Вот именно, правду. Правду, от которой она лишилась чувств, — пояснил кардинал.

— Моя ли вина, — спросил граф глубоким голосом, который в определенные моменты гудел подобно грому, — если правда оказалась столь ужасной, что произвела подобное действие? Разве я искал встречи с дофиной? Добивался, чтобы меня представили ей? Нет, напротив, я всячески уклонялся от этого, меня привели к ней чуть ли не силой, и она приказала мне отвечать на ее вопросы.

— Но что это за ужасная правда, сударь, которую вы открыли ей? — осведомилась принцесса.

— Я всего-навсего разорвал завесу, скрывающую будущее, ваше высочество, — ответил граф.

— Будущее?

— Да, ваше высочество, то самое будущее, которое кажется вам настолько ужасным, что вы, бежав в монастырь, пытаетесь отвратить его своими молитвами и слезами у подножия алтаря.

— Милостивый государь!

— Моя ли вина, если это будущее, которое вы предчувствуете как святая, было открыто мне как пророку и если дофина, ужаснувшаяся ему, ибо оно угрожает лично ей, упала в обморок, когда я ей явил его.

— Вы что-нибудь понимаете? — недоуменно поинтересовался кардинал.

— Увы! — бросила принцесса.

— Ее царствование обречено, — продолжал граф. — Это будет самое роковое и несчастное царствование за всю историю монархии.

— Милостивый государь! — вновь возмутилась принцесса.

— Что касается вас, ваше высочество, — продолжал граф, — то, возможно, ваши молитвы были услышаны: вы ничего этого не увидите, потому что, когда эти события произойдут, вы уже будете на небесах. Молитесь, ваше высочество, молитесь!

И принцесса, подчиняясь этому пророческому голосу, пробудившему страхи, что таились у нее в душе, упала на колени перед распятием и стала горячо молиться.

Граф же, обернувшись к кардиналу, сделал приглашающий жест и направился к окну со словами:

— А теперь, ваше высокопреосвященство, что вам от меня угодно?

Кардинал последовал за графом.