Кристофер Харт - Аттила

— Только не говори мне, что ты никогда… — удивился Берик.

Аттила мечтал встать и уйти. Он мечтал убежать. Но что-то его удерживало.

Лоллия плюхнулась на ложе рядом с ним и положила голову ему на плечо. Она вздохнула, потянулась, и разрезы на тунике обнажили ее ноги до самых бедер. Такие голые и коричневые. Ногти на ногах она накрасила тем же цветом, что и губы, а ее сандалии были просто переплетением изящных полосок из мягкой посеребренной кожи, зашнурованных почти до колен, и от этого ноги казались особенно обнаженными. Мальчик старался отодвинуться в сторону, но не мог. Она взяла со стола кубок с вином, отпила немного, потом поднесла кубок к его губам, заставила его тоже сделать глоток и засмеялась, когда вино потекло у мальчика по подбородку. Она поставила кубок, повернулась к Аттиле и слизнула вино у него с подбородка.

— Клянусь титьками Юноны, ты ей нравишься, парень, — протянул Гензерик.

Руки Лоллии уже гладили его голые колени, потихоньку поднимаясь все выше. Он резко вырвался и наклонился вперед.

— Ах, наш малыш стесняется! — опять сказал Гензерик, глядя на них полуприкрытыми, покрасневшими глазами.

— Ага, — тихо повторила Лоллия. Она погладила Аттилу по голове, потом провела кончиками пальцев вниз по его шее. Он почувствовал приятный трепет в спине, а кожа покрылась мурашками. Аттила представил себе прохладные горные потоки, в каплях которых отражалось…

Он снова оттолкнул ее. Лоллия сердито засопела.

— Может, ты предпочитаешь что-нибудь другое, то, что любят гунны? — промычал Берик, тупо глядя на него.

Аттила уставился на него яростным взглядом

— И что это? — заинтересовалась Лоллия.

— Лошадь! — выкрикнул Берик.

Все трое — Лоллия и оба брата — сочли это смешным до истерики. Блондинка к этому времени заснула. Из уголка рта у нее вытекала розоватая слюна и капал на тонкий шелк, покрывавший ложе.

Берик сильно ткнул ее в бок.

— А ну, просыпайся, тупая шлюха, мы платим тебе не за то, чтобы ты тут спала!

Но девушка не проснулась.

— Ты ничего не знаешь про гуннов! — прошипел Аттила, кровь у которого кипела от бешенства, но его никто не слушал.

— Сначала они связывают кобыле задние ноги, чтобы она не лягалась! — орал Берик.

— А, так вот как вы это делаете? — хохотала Лоллия. — Нужно запомнить на будущее. Только на прошлой неделе в конюшне я была вся в синяках!

— Потом они перекатывают ее на спину, — веселился

Гензерик, — и готово — эти смешные желтые человечки так и наяривают между огромными бедрами своей любимой кобылы, как Купидон, имеющий свою мамочку Венеру.

— Чистая правда — я видел рисунки, — заявил Берик.

Они чуть не задохнулись от смеха.

Когда веселье поутихло, Берик рухнул на ложе. Лоллия снова повернулась к разгневанному мальчику и начала нашептывать ему на ухо всякие глупости. Он стиснул кулаки, но сумел удержаться и не ударить ее. А через некоторое время, против своей железной воли, он снова расслабился. Ее теплые пальцы заскользили по его бедрам, забрались под подол туники. И на этот раз, хотя он ненавидел ее — бешено ненавидел их всех! — он не смог пошевелиться, только закрыл глаза. От вина сердце его колотилось все быстрее и быстрее, словно он бежал. Он чувствовал, что не может двинуться. Потом он понял, куда легла ее мягкая рука, и ахнул.

— Задница Ганимеда, — произнес Берик, — думаю, он ей действительно нравится.

Мальчик закрыл глаза.

— Кстати о Ганимеде и его восхитительной… Ну, ты знаешь о чем, — сказал Гензерик.

Аттила открыл глаза, увидел, как братья обменялись похотливыми взглядами, и Гензерик кивнул в сторону дальней темной комнаты.

— Точно, — загоготал Берик, пошатываясь, поднялся на ноги и осушил кубок. — Держитесь, мальчики! Я и-иду!

Через несколько минут Лоллия взяла Аттилу за руку и заставила встать на ноги.

— Пойдем и мы туда, — пробормотала она.

Смущенный, возбужденный, испуганный, он позволил ей увлечь себя к темной комнате.

— Но… но… Разве… Я хочу сказать, ведь Берик уже…

Но девушка глянула на него из-под длинных черных ресниц и порочно улыбнулась.

— Чем больше — тем веселее, — сказала она.

Они уже подошли к двери дальней комнаты. Сначала Аттила не смог ничего разглядеть из-за полумрака. Он чувствовал руку Лоллии у себя на талии, она повернулась к нему, и он ощутил на щеке ее теплое дыхание.

— Ты видишь то, что вижу я? — мурлыкнула она. — Ты видишь, какие порочные вещи там происходят? Бьюсь об заклад, тебе нравится наблюдать. Я знаю, что тебе нравится.

Он еще сильнее возбудился. Потому что теперь видел, что в комнате нет ничего, кроме огромной кровати, а на кровати двигались смутно различимые фигуры. Глаза постепенно привыкли к темноте, и теперь Аттила видел, что на кровати лежат еще две девушки, обе обнаженные, издают негромкие стоны и по очереди целуют Берика, который уже успел раздеться.

Берик тоже по очереди целовал обнаженных девиц, а под ним Аттила увидел еще одну фигуру. И тут с ужасом понял, что четвертая фигура — это мальчик.

Он лежал, уткнувшись лицом в кровать, и на нем была только золотая цепь на талии и жемчужные браслеты на щиколотках. Как девушка. Как беспомощная девушка-рабыня, которую наряжает похотливый хозяин. Мальчик на кровати поднял голову и посмотрел на него из-под мерзкого дешевого парика с льняными кудряшками. Они заставили его надеть это, чтобы он походил на Ганимеда, и теперь Аттила увидел, какой он юный…

— Нет! — закричал Аттила и бешено рванулся в сторону от Лоллии.

— Милый, — сказала она, позабыв о чувственном мурлыканье, — что…

— Прочь от меня!

Он кинулся к двери, но тут Гензерик вскочил на ноги, истерически хохоча, и встал в проеме, перекрыв выход.

— Ах, малышу это не нравится? Малыш еще слишком маленький?

Аттила остановился перед ним, яростно сверкая глазами.

— Выпусти меня.

Гензерик печально покачал головой.

— Не разрешено. По приказу самой принцессы Галлы.

— Принцесса Галла не приказывала вот этого, — прошипел мальчик, ткнув пальцем в темную комнату.

Принц-вандал сардонически поднял бровь.

— Это факт? — И снова загоготал. — Это гребаный факт?

За спиной Аттилы визгливо захохотала Лоллия.

— Я всегда считал, — произнес Гензерик, снова вернувшись к своей вялой манере разговаривать, — что главная сила принцессы в том, что она так замечательно понимает человеческую природу. Тебе так не кажется, мой дорогой?

Лоллия уже стояла рядом с Гензериком, и он обнял ее. Они снова начали целоваться, прямо перед мальчиком, искоса наблюдая за ним и улыбаясь между поцелуями.

— Вы омерзительны, — спокойно сказал Аттила. — Вы просто рабы римлян. Вы просто мартышки в клетке.