Дороти Лаудэн - Голос сердца

Последняя часть пути, которую они провели в почтовом дилижансе, направлявшемся из Денвера в Колорадо-Спрингс, показалась им всем нескончаемой. Тем более что окружающая природа, почти погрузившаяся в зимний покой, ничем не радовала глаз. Ее однообразие нарушали лишь редкие деревья, вздымавшие голые ветки к бело-серому небу, да пролетавшие поодиночке вороны.

Микаэла вспоминала свой первый приезд в Колорадо-Спрингс. Стояла ранняя весна, луга и леса только-только оделись зеленью, на ярко-синем небе сияло солнце, его лучи уже ощутимо грели. Прекрасный весенний пейзаж казался тогда Микаэле счастливым предзнаменованием. Что же ожидает ее сейчас?

Когда вдали наконец появились смутные очертания Колорадо-Спрингс, у Микаэлы возникло странное ощущение — будто со времени их отъезда из Бостона миновала целая вечность. Качаясь и подпрыгивая на ухабах, дилижанс ехал по главной улице, и со всех сторон к нему бежали люди, чтобы встретить его. Со своего места Микаэла разглядела сквозь окно Джейка Сликера и Лорена Брея, неторопливо расхаживавших близ конечной остановки.

Дети в мгновение ока выскочили из дилижанса, и прежде чем Микаэла успела поставить ногу на его ступеньку, Ингрид и Мэтью уже кинулись в объятия друг друга. Лорен Брей поднял Брайена на руки, а девочки окружили Колин плотным кольцом и разглядывали ее чуть завистливыми глазами.

Только Микаэлу, по-видимому, никто не ждал. Она в нерешительности осталась стоять около дилижанса и огляделась вокруг. Ничто не изменилось — все те же ветхие деревянные дома вдоль главной улицы; пыль, которая вмиг покрыла подол ее дорожного костюма, столпотворение людей в бедной одежде, толкавшихся около дилижанса, — все было точь-в-точь таким, как в день ее отъезда несколько недель назад.

И тем не менее ею овладело необъяснимое чувство: словно она возвратилась к чему-то родному, ее охватила радость при виде ставших ей милыми картин жизни.

Внезапно она ощутила спиной чей-то взгляд. Она замерла, но в следующий миг медленно оглянулась.

На расстоянии нескольких метров от Микаэлы стоял Салли и смотрел на нее. И его руки были разведены для объятий.

Не думая больше ни о чем, Микаэла бросилась бежать. Она бежала, не обращая внимания на то, что ее длинная юбка вздымает сзади пыль, что грязь и песок пачкают дорогую ткань. Она бежала к Салли, единственному на свете человеку, близ которого чувствовала себя как за каменной стеной, всей своей кожей ощущая, что находится там, где хорошо ее сердцу, где она счастлива. В Бостоне, несмотря на многочисленные его преимущества, она никогда бы не смогла испытать ничего подобного.

Она бросилась в его объятия, почувствовала, как его длинные волосы щекочут ее шею, а борода — щеки, глубоко вдохнула запах его тела.

— Салли! — шепнула она. — Я тоже люблю тебя.

И их губы сомкнулись в поцелуе, который, казалось, будет длиться вечно.

Вопреки опасениям Микаэлы, ей не потребовалось много времени, чтобы заново освоиться с жизнью в маленьком городке. Этому немало способствовало то обстоятельство, что она старалась не ворошить воспоминания о пребывании в Бостоне, сильно, впрочем, поблекшие уже на подходах к Колорадо. Она возобновила обычный прием больных в кабинете, и день за днем потекли так, словно и не было поездки в Бостон.

Лишь одно подтверждало, что она все-таки была там: после возвращения Микаэлы ее отношения с Салли не только стали глубже, но и в чем-то изменились. В чем именно, она и сама не могла понять, но изменились. Стараясь это уяснить, она восстанавливала в памяти время, проведенное с Дэвидом, но всякий раз приходила к убеждению, что в данном случае ничто не поддается сравнению.

Однажды в обеденное время они встретились в кафе Грейс. Микаэла ненадолго отлучилась из кабинета, оставив его на попечение Колин, которая собиралась продезинфицировать инструменты. Микаэла предвкушала удовольствие спокойно съесть приготовленный чужими руками обед, нежась при этом в последних теплых лучах солнца. Была и еще причина — последнее время она встречалась там с Салли. Ее немного раздражал только непрестанный стук молотков, доносившийся с главной улицы.

Нарушителями спокойствия были люди, укреплявшие у въезда в город большой транспарант с извещением о предстоящем празднике танца, последнем ежегодном увеселении перед тем, как Колорадо-Спрингс окончательно погрузится в зимнюю спячку.

— Надеюсь, шум не очень помешает, — извинилась Грейс, подавая еду. — Ничего не поделаешь. Многие считают праздник танца самым важным событием года.

— В самом деле? — удивилась Микаэла. — Это почему же? Как мне представляется, существует множество более важных поводов для…

— Важнее этого нет ничего, — перебила ее Грейс, улыбаясь. — С тех пор как один из основателей города на этом празднике сделал свадебное предложение даме, с которой в этот момент танцевал, его так в народе и называют — «праздник любви». Считается, что его участники находят во время танцев своих избранников. Поэтому такое необычайное значение придается тому, кто с кем туда идет и танцует.

— Мне этот праздник всегда казался глупым, — нахмурился Салли.

— Почему? — изумленно взглянула на него Микаэла. — Танцевать ведь так приятно.

— Доктор Майк! Доктор Майк! — зазвенел вдруг с улицы голосок Брайена. Через несколько секунд он уже стоял у их столика. — Ты срочно нужна миссис Дженнингс. Она ждет тебя в кабинете. Беги скорее! — единым духом выпалил он.

— Извини, пожалуйста, Салли! — вскочив со своего места, проговорила Микаэла уже на ходу. Ей как врачу неоднократно случалось бежать по срочному вызову, бросая и более важные дела, чем разговор о значении и пользе праздника танца!

Колин, не дожидаясь Микаэлы, впустила миссис Дженнингс в кабинет. Последняя, без кровинки в лице, сидела на стуле, одной рукой судорожно вцепившись в его спинку, а другую прижимая к животу.

Микаэле с первого взгляда стало ясно, что женщина плохо себя чувствует.

— Проходите, Дороти, ложитесь на кушетку, вон там, в приемной. Что с вами произошло?

— Вчера… Вчера у меня было сильнейшее кровотечение, — косясь в сторону Колин, пояснила миссис Дженнингс тихим голосом.

— Говорите прямо, не стесняйтесь, — подбодрила ее Микаэла. — Мне придется обследовать вас, хотя я, кажется, догадываюсь, что с вами. Причин для беспокойства нет, это безусловно. — Бросив на пациентку обнадеживающий взгляд, она принялась вместе с Колин готовить нужные инструменты.

Обследование потребовало всего лишь нескольких минут, но результаты его оказались менее оптимистичными, чем предварительный диагноз Микаэлы.

— В последнее время вы, Дороти, скорее всего, заметили некоторые изменения в вашем организме, — осторожно начала разговор Микаэла.