Юрий Торубаров - Таинственный двойник

Но первые же сабельные удары дали понять бею, что перед ним опытнейший воин. Бей повел себя осторожнее. Но это его не спасло. Юноша сумел достать его плечо. Это разъярило бея. Собрав в кулак последние силы, с диким криком он ринулся в атаку. Но вскоре его бритая голова покатилась под копыта лошади. Увидев гибель предводителя, его люди разбежались.

Бей нашел своих верблюдов, прихватил кое-что еще и поблагодарил Эртогрула за оказанную помощь, бросив на прощанье:

– Землю можешь взять себе!

Великое дело началось! Первый бейлик был присоединен. Санду есть куда привезти свою Настю. Теперь ничто не мешало осуществить задуманную поездку в Константинополь. На этот раз им повезло. Фодых вернулся и отлеживался в шатре.

Услышав имена нежданных гостей, он ринулся к выходу, чтобы их встретить. Прикрикнув на родню, чтобы побыстрей собирала угощение, он провел гостей в шатер. Осман изложил ему их предложение. Фодых крайне удивился, спросив, сколько прошло времени. Услышав, хозяин ударил себя по жирным ляжкам.

– Да вы что! Столько времени прошло. Думаю, мы ничего не узнаем. Потом, почему Константинополь? Есть ведь и другие рынки. Все не проверишь. Вы не подумайте, что я это говорю, чтобы не ехать. Поеду хоть куда. Был бы толк.

Осман посмотрел на Санда.

– В Константинополе самый большой рынок, как мне сказали. Там есть люди, которые бывают на разных рынках. Может, они что-нибудь скажут.

Пока шел разговор, принесли вино, сладости, фрукты. Донесся запах жареного мяса. Фодых жестом пригласил к угощению. Но воспрепятствовал Санд:

– Давайте все решим, а тогда уж, – он кивнул в сторону угощения.

Фодых согласился и, подумав, сказал:

– Ты, Санд, правильно сказал. Есть там люди, которые бывают во многих местах. Встретиться с ними лучше всего в Константинополе. А если им пообещать вознаграждение… – он смотрит на Санда.

За него ответил Осман:

– Оно будет хорошее.

Фодых оживился:

– Это меняет дело. Три дня на сборы, и в путь.

– Фодых, – обратился к нему Осман. – Отец предупредил, чтобы мы уехали тайно: или в Конью, или за барсом.

– Правильно сказал бей, – подхватил Фодых, – он очень умный и осторожный человек.

Умур-бей не на шутку встревожился, когда узнал, что его враг Эртогрул присоединил к своему бейлику еще один. Умур-бей понял, что время сегодня играет на руку Эртогрулу. Сейчас некому даже пожаловаться. Султан силы не имеет, а идти в открытую на Эртогрула немногие решатся. Теперь надо думать, чтобы не потерять свое. Но все же это безобразие! Масло в огонь подлило сообщение, что важную роль в этом деле сыграл его бывший раб и спаситель. Но что он был спасителем, как-то быстро забылось, а вот что он раб – помнилось. И разозлило бея до предела.

Он вызвал к себе Наима. Тот, несмотря на милостивое к нему отношение бея, заперся в своем шатре и не показывал носа. Он не мог вынести заметного издевательского к себе отношения со стороны соплеменников.

– Неудачник! – так говорили взгляды встречных.

Это бесило, и зло все больше и больше овладевало им. Он придумывал Санду, на кого валил все свои неудачи, разные виды казни. Сжечь, разорвать лошадьми, утопить. Но и этого казалось ему мало. Ненависть к Санду не давала ему покоя. Он хотел придумать что-то такое, что заставило бы этого проклятого уруса мучиться долгое время. Но что?

Однажды небо смилостивилось над его мучениями и послало ему гостя. На Руси их зовут коробейниками. Это был уже пожилой мужчина, по обличию – грек, с обросшим лицом, большим носом и впалыми, но умными глазами. Одет он был весьма бедно. Потрепанная, видавшая виды кожаная куртка, наверное, с чужого плеча, ибо болталась на нем, как на вешалке. Рваные, в заплатах порты, заправленные в изношенные сапоги. На голове малахай. Сняв его, он обнажил большую лобастую голову, покрытую жидкими, выцветшими волосами.

Наиму почему-то приглянулся этот человек, и он пригласил его в шатер. Мужчина вернулся к лошади, оставленной невдалеке, снял с ее спины мешок и вошел в шатер. Развязав его, он стал доставать недорогие женские украшения, замки, иглы, ножи… Наим выбрал змейку-браслет с двумя маленькими зелеными камешками вместо глаз, не поскупился на золотую цепочку с жемчугами. Когда он ее смотрел, продавец зацокал языком.

– Как она хороша, – начал он хвалить вещь, – как такие украшения любят женщины!

– Да? – спросил Наим.

И получил подтверждение.

– Для… любимой? – ненавязчиво поинтересовался коробейник.

В ответ Наим как-то неопределенно пожал плечами.

– Берите, она понравится, и сердце ее смягчится, – уверенно проговорил мужчина.

Они разговорились, и Наим в пылу откровенности, которая вдруг нахлынула на него, поведал о своем горе. Торговец усмехнулся.

– За десять, – но, взглянув на посуровевшее лицо хозяина, поправился, – за пять тысяч акче я научу тебя, как это сделать.

Наим подумал и согласился.

Когда гость все изложил, Наим долго соображал, как все это он сможет выполнить и действительно ли, что это самое тяжкое наказание. И решил его об этом спросить. В ответ грек улыбнулся:

– Можно, конечно, его убить. Но тогда сам подумай, какое он испытает мучение. А ты для него именно это хочешь?

Наим кивнул головой.

– Вот видишь, – продолжал грек. – Значит, смерть не подходит. Если его навечно посадить в яму, это тяжелое наказание, но он привыкнет к нему, забудет про белый свет, душа его успокоится. А тебе надо, чтобы он мучился!

Наим опять кивает головой.

– Так вот. Твоего обидчика прикуют к месту, плетьми заставят работать день и ночь. Он будет видеть прелести жизни, но никогда не сможет ими воспользоваться. Есть ли наказание хуже? – грек посмотрел на хозяина.

Тот долго соображал. Он еще кое-что уточнил, а потом согласно кивнул головой. Но вскоре у Наима возникла еще одна неясность. Вроде все выполнялось, кроме того, как достать амулет и зачем он нужен. Торговец пояснил:

– Без этого никто не поверит!

– Аа! – протянул Наим, но вновь задал вопрос. – Кто это сделает?

– Я, – ответил гость-коробейник и добавил, – за пять тысяч акче.

Наим опять что-то долго соображал, наконец с трудом ответил:

– Я согласен, – но добавил, – где я тебя найду?

– А зачем меня искать? Я поживу у тебя. Пока буду твоим землякам предлагать свой товар. Как время подойдет, примусь за дело.

На этом и порешили.

К бею Наим шел, чуть не приплясывая. Ему было что сказать хозяину. Бей слушал его внимательно. По расплывшемуся в улыбке лицу было понятно, что новость радует его. Это вдохновило Наима, и он говорил все увереннее:

– Пусть годами мучается, глядя на солнце.

Его жар охладил бей:

– А как ты возьмешь его?

Почему-то раньше он об этом не подумал.