Андрей Жвалевский - Москвест

Миша забрал монеты, повертел в руках и тихо спросил:

— А за казнокрадство нынче одну руку отрубают или сразу обе?

Афанасий Юрьевич совсем скуксился и протянул Мишке весь кошелек.

— Если его светлость будет недоволен… — прошипел он.

— Его светлость будет очень доволен! — уверенно сказал Мишка. — На сегодня мне этих денег хватит.

Пристав нервно дернулся, а Миша уже уверенно тянул Машу на улицу.

— Итак, нам нужна кровать, — сказал Мишка. — Какие будут идеи?

— Я думала, ты знаешь, где ее взять, — испугалась Маша.

Миша смерил ее взглядом, который уничтожил бы любого, но у Маши к таким уже выработался иммунитет.

— От пристава набрался, — хихикнула она. — Ой, боюсь, боюсь… Ты пошли кого-нибудь в деревню, чтоб столяра нашли.

— Без тебя знаю, — буркнул Миша.

На удивление, в деревне быстро отыскались мужики, которые умели работать топором. Гораздо больше времени потребовалось, чтоб объяснить им, что нужно сделать.

— Да где ж это видано, чтобы в коробе спали! — возмутился один. — Не по-людски это! Как в гробу, прости господи!

Остальные загудели, соглашаясь с ним, и немедленно отказались делать бесовскую придумку.

Мишка сначала растерялся, потом удвоил обещанные за работу деньги. Мужики стали отказываться еще энергичнее… и тут Мишка понял, что нужно делать. Метнулся к повозке с продуктами, вытащил из нее две первые попавшиеся корзины.

— Чем бог послал! — громко заявил он. — Хлеб, соль…

Мужики остановились, и взгляд их стал заинтересованным. А когда Мишка вытащил кувшины, они совсем оттаяли и потянулись к нему.

Мишка очень боялся, что его рабочие напьются и не смогут ничего сделать. Но, обошлось — они повеселели и стали глядеть на мир гораздо позитивнее.

— От ишь ты, иноземец, — хихикал один, сбивая днище кровати. — Спать не может на лавке, нужно ему в домовину залезть.

— Да убогие они все, — говорил второй, — языка не понимают, тыр-мыр, рычит себе что-то… А сказать ничего не может! Немец, одно слово!

— Он англичанин, — встряла Маша.

— И что? Все одно немец, раз без языка. Немой, — разумеешь, девка?

Мужики веселились, Миша внимательно следил за работой, подтаскивая еду и кувшины. Надо сказать, что «богатейские» блюда были немедленно забракованы как несъедобные, и спросом пользовалась самая простая еда — хлеб, сыр и печеное мясо.

Маша же пошла договариваться с деревенскими женщинами, чтоб сшить на кровать матрац.

Чистое тканое полотно оказалось только у незамужних девок в сундуках, и расставаться с ним они не собирались ни за какие деньги. Только одна оказалась сообразительной и, узнав, что к ним в деревню заехал царский советник с иноземцем, тут же потребовала шубу.

— Где ж я тебе шубу возьму, лето на дворе? — изумилась Маша.

Девка сделала морду кирпичом, и Маша отправилась к Мише рассказать о ее дикой просьбе. Миша выслушал, и в отчаяние не ударился.

— Позови ко мне денщика, — сказал он Маше. — Я боюсь отсюда уходить, работнички разбегутся.

— Зачем?

— Ты позови, я расскажу.

Денщик, оказывается, уже слышал о новых Мишкиных полномочиях и пошел к нему почти с радостью. Они с Мишкой пошептались, Миша передал ему монету, и мужик повел Машу к лесу.

— Сиди тут, — сказал он ей, ткнув рукой пенек.

Маша ждала с полчаса, не очень понимая, чего она ждет. Когда она уже собиралась уйти, пришел денщик, сунул ей в руки тяжеленный мешок и быстро испарился.

В мешке была шуба.

Поздно вечером, когда англичанин уже храпел на новой кровати, на натуральном льняном матраце, набитом душистым и мягким сеном, Миша и Маша сидели перед избой и смотрели на звезды.

— Красивая кровать получилась, — сказала Маша.

— Угу, — хмыкнул Мишка. — Но этот резчик по дереву мне всю душу вынул! Я думаю, если б изголовье было не в кружевах, нашему послу сошло б и так.

— Не скажи, — вздохнула Маша. — Он проникся. Но с размером мы, конечно, облажались. Кто ж знал, что они сидя спят!

— А я, главное, еще специально просил мужиков, чтоб пошире да подлиннее… Еле доски в избу вперли!

— Да ладно, мы дикая страна, нам можно и облажаться, — вздохнула Маша. — Хотя я б сейчас тоже с удовольствием на кровать завалилась. Я уж и забыла, как это…

— Давай завтра, когда посол встанет… — начал Мишка, но поперхнулся словами, поняв, что предложение получается весьма двусмысленное.

Маша сделала вид, что ничего не заметила, и быстро сменила тему.

— А шубу-то ты откуда взял?

— Это не я взял, это денщик ее спер у пристава из сундука. Он как-то жаловался, что они багаж с собой таскают, как будто сто человек едет, а не один. Я и подумал: а вдруг у него там шуба есть?

— А если он ее потом хватится?

— Денщик говорит, что скажет, что потеряли в дороге. Говорит, они и не такое теряли, и ничего. Но ты не бойся, он в накладе не остался. Слушай, столько народу сидит на шее у государства, и все равно все живут тем, что воруют!

— Я ж и говорю, похоже, эта страна безнадежна… — грустно сказала Маша.

Так продолжалось еще три дня. Хорошо, что Мишка сообразил погрузить кровать в посольский обоз, а то пришлось бы в каждой новой деревне затевать канитель заново. За это время Маша и Мишка близко сошлись с Митькой, денщиком пристава. Поскольку делать было особо нечего, Митька охотно болтал с новыми собеседниками. Судя по всему, всю московскую свиту он уже утомил разговорами.

По его словам выходило, что Афанасий Юрьевич ждет гонца, который принесет добрую весть — что царь-самодержец готов принять господина посла.

— А почему б его в Москву не впустить, и там пусть ждет царского слова… — удивилась Маша.

— Еще чего?! А вдруг царь прикажет не впускать иноземца в город? Слышь, Маш, может, тебе бусы какие из нашего воза притащить? Тебе хорошо будет!

Мишка поморщился. С его точки зрения, Митька подкатывался к Маше слишком нагло и топорно. А Маша, наоборот, не видела в ухаживании ничего этакого. В конце концов, Митька вел себя по-джентльменски: целоваться не лез, пошлых шуточек не отпускал, а однажды даже притащил жиденький букетик полевых цветов. Маша была приятно поражена и улыбалась шустрому денщику во весь рот.

Это стало последней каплей. Мишка улучил момент и во время очередного привала отвел Машу в сторону.

— Ты чего творишь? — спросил он тоном папаши, который отчитывает непутевую дочь.

— Ничего не творю… А ты о чем?

— Я об ухажере твоем! Цветочки, улыбочки… Скоро целоваться начнете при народе.

Маша пожала плечами:

— Подумаешь, цветы подарил… Тебе-то что?

— Мне что? А ничего, что мы с тобой горячо влюбленные? Тейлор скоро вопросы задавать начнет! Мне тогда что, на дуэль твоего поклонника вызывать?

Маша окинула Мишку оценивающим взглядом. За время путешествий во времени он стал покрепче, но Митьке определенно проиграл бы и в кулачном бою, не говоря уже о поединке с оружием.