Рафаэль Сабатини - Знамя Быка

— Для чего все это, ваше высочество? — надменным тоном поинтересовался он.

— Как для чего? Мы ведь христиане, и… — герцог немного понизил голос, придав ему доверительный тон, и сдержанно улыбнулся, — разве вам самому визит не доставит удовольствия? Однако, если последнее вам безразлично, сообщение о болезни ей может передать любой посланник.

Кондотьер смущенно поклонился.

— Благодарю вас, ваше высочество, — сказал он. — Мне можно идти?

Герцог кивнул.

— Явитесь ко мне по возвращении. Для вас могут найтись и другие поручения, — сказал он и с этими словами отпустил кондотьера.

Часом позже несколько возбужденный Кастрокаро вернулся в дворцовую библиотеку, желая срочно видеть герцога.

— Синьор, — дрожа от нетерпения, вскричал он. — Я передал ваше сообщение и теперь хотел бы просить о милости. Узнав о постигшем ее несчастье, синьорина Бьянка стала умолять меня выписать ей пропуск, чтобы беспрепятственно миновать расположение войск делла Вольпе и встретиться со своим отцом.

— А вы? — резко воскликнул герцог, нахмурив брови.

Молодой капитан отвел взгляд. Он был явно обескуражен и смущен.

— Я ответил, что не в моей власти отдать подобный приказ, но… но я попрошу об этом ваше высочество. Я уверен, что вы не станете препятствовать желанию дочери быть рядом со своим больным отцом.

— Вы слишком уверены, — мрачно произнес Чезаре, — и ваши обещания неосмотрительны. Поспешность еще никогда и никому не помогала достигнуть величия. Запомните это.

— Но она так удручена, — запротестовал Лоренцо.

— Ну да, — сухо ответил герцог. — И она обошлась с вами так любезно, так нежно глядела на вас и угощала таким сладким вином, что у вас не хватило сил отклонить ее робкую просьбу.

Внимательно наблюдавший за кондотьером Чезаре отметил, что при упоминании о вине глаза молодого человека сверкнули, и был этим удовлетворен.

— За мной шпионили? — возмутился Лоренцо.

Чезаре пожал плечами и не снизошел до ответа.

— Вы можете идти, — резко сказал он, давая понять, что разговор окончен.

Но Лоренцо был настроен решительно и не спешил подчиняться.

— А как же разрешение для синьорины Бьянки? — спросил он.

— Никто не должен проникнуть в Сан-Лео, — последовал холодный ответ. — Я сожалею, что вынужден отказать вам, но во время войны необходимость — превыше всего.

Раздосадованный и удрученный, кондотьер поклонился и ушел. Окончательно убедившись в невозможности выполнить обещание, данное Бьянке за чашей вина, которую она сама поднесла, он теперь не осмелился вновь появиться перед ней. Вместо этого он отправил к девушке пажа с неутешительным известием о решении герцога.

Однако Чезаре Борджа проявил непоследовательность. Едва Кастрокаро удалился, он тут же повернулся к своему, одетому в черное секретарю.

— Напишите приказ делла Вольпе, — сказал он. — Если синьорина Бьянка де Фиорованти попробует незаметно прокрасться через позиции его войск в сторону Сан-Лео, ей никто не должен препятствовать.

При этих словах на круглом лице Агапито отразилось изумление. Но глядевший на него Чезаре тонко улыбнулся, и, зная своего господина и эту улыбку, Агапито понял, что герцог задумал одно из своих хитроумных предприятий, цель которых никто не мог понять до тех пор, пока оно не оказывалось достигнутым. Он склонился над столом, и его перо проворно заскрипело по бумаге.

В ту же ночь предусмотрительная Бьянка поступила так, как предполагал герцог. В темноте она проскользнула мимо часовых Борджа и с рассветом оказалась в Сан-Лео. В Урбино об этом никому не было известно. Ее дворец, как обычно, был открыт для посетителей, которым сообщали, что синьорита нездорова. И Лоренцо Кастрокаро предположил, что она сердита на него за невыполненное обещание, и стал на удивление окружающим молчалив и угрюм.

Когда на второй день после ее побега пришло известие о смерти Фиорованти, Кастрокаро был отправлен к герцогу Чезены с миссией, которая могла быть с успехом выполнена офицером куда более низкого ранга. Через десять дней ему было велено срочно возвращаться, и, прибыв в Урбино, весь в пыли, он тотчас же явился, как тою требовал приказ, к герцогу, чтобы передать ему депеши.

У герцога в это время собрался военный совет.

— Вы вернулись очень кстати, — приветствовал герцог кондотьера Лоренцо, отодвинув в сторону привезенные им бумаги, словно они не имели никакого значения. — Мы здесь собрались, чтобы обсудить, как сломать сопротивление Сан-Лео, оборону которого теперь возглавил Толентино. Именно вы, Лоренцо, можете сделать это.

— Я? — воскликнул молодой воин.

— Садитесь, — велел Чезаре, и Кастрокаро занял свое место за столом. — Слушайте. Вы должны понять, что я вам ничего не приказываю, поскольку ни одному ценимому мною офицеру я не могу приказать подвергнуть свою жизнь опасности. Я хочу всего лишь рассказать вам наш план.

Кондотьер кивнул в знак понимания и устремил взгляд своих голубых глаз на герцога.

— Вы говорили нам, — продолжал Чезаре, — о существовании малоизвестного пути в Сан-Лео. Вы также говорили, что, добравшись до площадки на южной стороне горы, можно с помощью веревки и абордажного крюка проникнуть в крепость. Предположим, что это удалось бы сделать. Затем можно было бы убрать часового, застав его врасплох, прокрасться к воротам и снять засовы, тогда все остальное не составило бы труда. Солдаты делла Вольпе тем временем скрытно поднялись бы по тропе, ведущей в крепость, и ждали бы сигнала, чтобы ворваться через незапертые ворота в крепость. Таким образом, Сан-Лео был бы захвачен с малыми потерями.

Кондотьер Лоренцо погрузился в размышления, а герцог не сводил с него глаз.

— Это хитрый план, — одобрительно сказал наконец Лоренцо. — В то же время его нетрудно исполнить тому, кто знает скалу и саму крепость.

— Разумеется, только при таком условии, — согласился Чезаре и снова устремил взгляд на молодого человека.

Лоренцо выдержал этот взгляд со свойственным ему самообладанием и тихо произнес:

— Я пойду и, если небеса помогут мне, сделаю все.

— Вам известна цена неудачи? — спросил Чезаре.

— О ней нетрудно догадаться. Веревка или прыжок со скалы.

— Что ж, тот, кто рискует, должен знать не только то, что он может потерять, но также и то, что может выиграть, — сказал герцог. — Поэтому позвольте сообщить вам, что в случае успеха вы станете комендантом крепости и получите жалованье в десять тысяч дукатов.

Лоренцо покраснел от удовольствия. Его глаза вспыхнули, а голос по-юношески зазвенел:

— Я не подведу вас. Когда велите отправляться?

— Завтра ночью. Пока отдыхайте и готовьтесь. Итак, синьоры, будем надеяться, что нам удастся решить задачу, заданную нам Сан-Лео.