Эрнест Капандю - Рыцарь Курятника

— Монсеньор де Мирпоа!

Почтенный прелат вошел в спальню короля. Ему было тогда семьдесят лет, но он бодро переносил бремя старости. Высокий ростом, сухощавый, Мирпоа имел походку благородную и приличествующую его званию. Он поклонился королю, не удостаивая придворных даже взглядом.

— Что случилось, мсье де Мирпоа, что привело вас сюда? — спросил Людовик XV. — В любом случае, милости просим. Не больна ли королева?

— Ее величество, к счастью, совершенно здорова, государь, — отвечал епископ.

— Мой сын?..

— Монсеньор дофин, ее высочество дофина и все принцессы крови совершенно здоровы.

— Так чему же мы обязаны удовольствием видеть вас в Шуази?

Епископ сделал шаг вперед и протянул руку.

— Государь! — сказал он. — Я приехал требовать правосудия.

Эти слова были произнесены настолько серьезно и спокойно, что король вздрогнул: он угадывал, что приезд епископа повлечет за собой какие-нибудь неприятности.

— Правосудия! — повторил Людовик XV. — Для кого?

— Для невинной жертвы, государь. Человек был арестован от имени вашего величества как преступник, между тем как он — праведный служитель Бога, смиренный и добродетельный.

— О ком вы говорите?

— Об аббате де Ронье, канонике и декане благородного Брюссельского капитула. Этот человек был арестован самым бесчестным способом по приезде в Париж, отвезен в особняк начальника полиции, а потом заключен в тюрьму. Он оказался жертвой какой-то совершенно непонятной ошибки. Я требую свободы для аббата де Ронье не потому, что он мой друг уже двадцать лет, а просто потому, что должна восторжествовать справедливость!

Скрестив руки на груди, епископ ждал ответа. Людовик XV, услыхав слова прелата, обернулся к аббату де Берни и бросил на него вопросительный взгляд.

— Мсье де Мирпоа, — сказал он после некоторого молчания, — за несколько минут до вашего приезда я в первый раз услышал об аресте человека, выдающего себя за аббата де Ронье, но принимаемого начальником полиции за Рыцаря Курятника, чудовище, которое слишком долго терроризирует Париж. Об этом человеке идет речь?

— Да, государь.

— Этот человек является — или только уверяет, что является, я этого не знаю, — дядей аббата де Берни.

Берни низко поклонился.

— К несчастью, — продолжал король, — аббат не может ни опровергнуть, ни подтвердить это утверждение, потому что он не может опознать дядю, которого не видел двадцать лет.

— Я знаю аббата де Ронье, государь, — сказал епископ, — с того времени, как аббат де Берни перестал с ним видеться. Я прошу ваше величество отдать приказание свести нас, тогда правосудие пойдет своим чередом.

Людовик XV, нахмурив брови, задумался. Мирпоа, которому вошедший слуга сказал что-то шепотом, сделал шаг к королю и сказал:

— Государь…

Людовик XV обернулся к нему.

— Мсье Фейдо де Морвиль приехал в Шуази и ждет приказаний вашего величества.

— Начальник полиции… — с живостью сказал король. — Пусть войдет. Он приехал кстати, — прибавил король, обращаясь к епископу.

Любопытство, возбужденное этой неожиданной сценой, читалось на лицах всех присутствующих. Через несколько секунд вошел начальник полиции, держа в руке толстый портфель.

— А, мсье де Морвиль! — сказал король. — Вы приехали кстати. Надо прояснить тайну.

— Государь, — сказал Фейдо, низко кланяясь, — присутствие монсеньора Мирпоа в Шуази объясняет мне, что ваше величество желает узнать.

— Монсеньор маркиз д’Аржансон! — доложил слуга.

Министр иностранных дел вошел быстрым шагом и, пользуясь своей привилегией, переступил за балюстраду кровати. Поклонившись Людовику XV, он сказал вполголоса, так, чтобы не слышали придворные:

— Не угодно ли вашему величеству сейчас удостоить аудиенцией монсеньора де Мирпоа, начальника полиции и меня.

— Разве это не терпит отлагательств? — спросил король.

— Да, государь.

Людовик XV выпрямился и тоном, полным достоинства, который он умел принимать, когда обстоятельства этого требовали, произнес:

— Мсье де Мирпоа, мсье д’Аржансон, мсье Фейдо де Морвиль — ступайте в мой кабинет и ожидайте моих приказаний!

Названные поклонились и вышли из спальни, сопровождаемые возрастающим недоумением тех, что оставались.

Король, озабоченный, задумчивый, расположился в большом кресле. Напротив него, на табурете, сидел епископ Мирпоа. Фейдо де Морвиль стоял перед столом, на котором лежал его открытый портфель. Д’Аржансон, министр иностранных дел, стоял между королем и епископом, прислонившись к высокой спинке большого кресла. Эти четыре особы собрались в кабинете короля.

— Государь, — начал маркиз д’Аржансон, — простите мне, что я приехал неожиданно и помешал вашему отдыху, но обстоятельства того требуют, и преданных слуг короля не должны останавливать препятствия.

— Что случилось? — спросил Людовик XV.

— В Париже, государь, происходят очень странные вещи.

— Опять?

— Вашему величеству известны все донесения о Рыцаре Курятника, об этом человеке, которого никак не удается обнаружить?

— Да.

— Вы не забыли, государь, дела княгини де Морсон, бриллиантов Аллар, открытой войны, объявленной графу де Шароле и пожара в его особняке?..

— Я знаю все это. И знаю еще, — отвечал король с заметным недовольством, — что, удивленный существованием в столице моего королевства такого разбойника, приказал начальнику полиции арестовать его в срок не более десяти дней.

Де Морвиль низко поклонился.

— Государь, — сказал он, — я сделал все, что мог сделать преданный подданный и верный слуга. Если мне не удалось исполнить ваше приказание, то только потому, что это было невозможно.

— Мсье Фейдо, — отвечал король, — я не сомневаюсь ни в вашей преданности, ни в вашей верности, но я вижу, что вы не смогли исполнить данного вам предписания.

Начальник полиции поклонился опять — еще ниже — и молча.

— Государь, — продолжал д’Аржансон, слушавший с нетерпением, — я умоляю ваше величество удостоить меня вниманием на несколько минут и позволить мне следовать по пути объяснений, который я считаю лучшим для достижения цели.

— Говорите, — разрешил король.

— Государь, 31 января, то есть три недели тому назад, в течение двадцати четырех часов в Париже случились четыре происшествия, равно странные и серьезные. Первое — похищение Сабины Даже и покушение на ее жизнь. Глубокая, непроницаемая тайна окружает это дело. Кто похитил и ранил эту молодую девушку? Зачем ее похитили и ранили? Печально признаваться, но правосудие абсолютно не знает ни имени убийцы, ни причины его поступка. Правосудие подозревает, предполагает, но утверждать не может ничего. Второе происшествие, случившееся в ту же ночь с 30 на 31 января — пожар в особняке Шароле. Тут уже нет никаких сомнений: особняк поджег Рыцарь Курятника, вначале ограбив его; письмо, столь остроумное и дерзкое, которое вы читали, государь, достаточно однозначно показывает, кто совершил это преступление.