Александр Степанов - Семья Звонаревых

– Вели, Сергей Владимирович, разбить нашу палатку возле орудий, а ты, Вася, останешься около колбасы. Пуще всего смотри, чтобы поблизости не разводили огня, – распорядился Борейко.

Павленко, который всё это время вертелся около батареи и восторгался её техническим оснащением, идя к себе домой, с сожалением подумал: «Вот бы нам вместо лошадей да тягачи с мотоциклами! Можно было бы смело манёврировать, появляясь в неожиданных для противника местах. Вот это было бы дело!».

Когда он поравнялся с домиком лесника, то услышал громкий голос Звонарёвой, отчитывающей уполномоченного отряда.

– Опять Вы бог знает как долго копались, Герасим Зиновьевич! Если бы я заранее не приехал сюда, то до утра пункт едва ли был бы развёрнут. С такими порядками на войне мириться нельзя.

– Это уж моя забота, сударыня. Вы хирург, и прошу в мою административную деятельность не вмешиваться, – вспылил Емельянов.

– Ваше разгильдяйство граничит с преступностью! – громила Варя Емельянова.

На крик сбежались сёстры и начали успокаивать своего начальника и расходившуюся Звонарёву.

– Неужели Вы до сих пор всё ещё занимались побелкой? – подошёл к ним Павленко.

– И мытьем полов также, – добавила Ира. – У меня с непривычки страшно разболелась спина, не знаю, как я завтра буду работать.

– Отоспитесь до утра, – отозвалась Звонарёва, – на войне с усталостью не приходится считаться, – и с Ветровой вышла из домика.

– Боевая особочка, – кивнул Павленко вслед Звонарёвой. – Скоро Вас совсем загоняет, помяните моё слово.

– Зато с ней работать весело. Сама всё делает: белит, моет полы, не дерёт нос, держится с нами по-дружески, – сказала Ира.

– Муженёк её совсем другого характера – спокойный, выдержанный, простой и любезный. Мне эти «двенадцатидюймовые» офицеры определённо понравились, – проговорил Боб.

– А мне приглянулся Вася Зуев, – вскользь бросила Ира.

– Он, по-видимому, слишком много о себе воображает! – заметил Борис.

– Не больше, чем Вы!

Простившись с девушкой, Павленко направился ночевать на батарею. Солдаты спали прямо на земле около своих орудий, только дежурные телефонисты и дневальный коротали ночь около костра. К ним присоединился и прапорщик.

– Должно быть, скоро будет большой бой? – неторопливо спросил дневальный наводчик Солопов. – Больно много подвезли сюда всяких пушек. Даве баяли, что прибудут сюда пушки самые агромадные, какие есть в Расее.

Павленко рассказал им о гаубицах Виккерса.

– И далече они бьют? – спросил телефонист Тонких.

– На двадцать вёрст, снаряд весит почти пятьдесят пудов и разбивает любое бетонное перекрытие.

– Телефоны у них тоже особенные, беспроволочные, с ручкой, как на телеграфе, – сообщил Тонких. – Такой телефон всегда будет действовать: проводов нет, значит немцу нельзя и повредить, разве попадёт в самый телефон.

Особенно поразил солдат привязной аэростат.

– На нём поднимешься до небес и всё увидишь. Потом как вдаришт с самой большой пушки, тут немцу и прийдёт конец, – мечтал наводчик.

Павленко, как всегда, внимательно прислушивался к солдатским разговорам и не перебивал их. По своей молодости он годился в сыновья большинству бородачей-запасных. Понимая это, прапорщик старался поменьше командовать и побольше советоваться с солдатами, особенно с фейерверкерами. Последних он, подчёркивая к ним уважение, неизменно величал по имени и отчеству. Это нравилось солдатам, которые ласково называли прапорщика «наш стригунок».

– Молодой он, и хочется ему всё время скакать по-жеребячему, а как до дела – нас, стариков, слухает. Подрастет, войдёт в разум, геройским командиром будет, вроде нашего Кремня Васильевича, – говорили они между собой.

Незаметно летела тихая тёплая ночь. Высоко поднявшись на небе, стожары начали опускаться к горизонту. Под мерный журчащий разговор солдат прапорщик уснул около костра. Солопов заботливо укрыл его своей шинелью.

– Умаялся, видать, наш стригунок-то! – проговорил солдат и подсел поближе к костру. – Теперь можно и про интересное прочитать.

Солопов вытащил из-за пазухи сложенный в несколько раз листок, развернул его, тщательно разгладил и при свете костра стал внимательно читать:

– «Товарищи солдаты! Двадцать месяцев уже продолжаеться бойня, затеянная в интересах жадных до наживы капиталистов – палачей всех стран. На полях сражений гибнут миллионы Ваших товарищей, в то время как в тылу шайки бессовестных грабителей безнаказанно разоряют и обирают Ваши семьи, заработанные ими трудовые гроши и составляют себе многомиллионные богатства. Они щедро платят палачам, чтобы наемкики, защищая капиталистов, вешали и ссылали в Сибирь на рудники Ваших товарищей, сопртивляющихся организованному грабежу. Они наполняют тюрьмы всеми, кто оказывает им сопротивление. Расстреливают и казнят тысячи солдат, требующих конца войны. Мы не хотим больше крови, не хотим слёз и горя, не хотим больше переносить ужасы войны. Товарищи, нашу кровь отдадим делу борьбы с заклятыми врагами – банкирами, заводчиками и помещиками. Отдадим свою кровь делу борьбы за свободу народа. Долой царскую монархию. Да здравствует социальная революция! Да здравствует республика! Донской комитет РСДРП (большевиков)».

Солопов ещё раз внимательно прочитал листовку, аккуратно её спрятал и решил в ближайшие дни ознакомить с ней своих единомышленников-солдат.

– Скоро засветает. Пора будить артельщика. Пока чай согреет – уже и побудка будет, – сказал он после короткого раздумья и поднялся от костра.

А солдаты, молча глядя на костёр, продолжали каждый по-своему обдумывать услышанное.

Первое, что увидел Кремнёв на батарее, выйдя утром из своей палатки, была длинная вереница обнажённых по пояс солдат, которые по очереди подходили к Звонарёвой. Она внимательно осматривала каждого из них, разглядывала бельё и делала какие-то замечания почтительно слушавшему Павленко.

– Это что? – удивлённо спросил капитан у своего денщика.

– Дохтурша осмотр делает, нет ли вшей или каких заразных больных.

– Я нашла Ваших людей, Александр Владимирович, в полном порядке – все здоровы, хорошо кормлены, чисты и опрятны. Нет чесоточных. Приятно на них смотреть, – вместо приветствия проговорила она.

– Разрешите узнать, почему, собственно, Вас заинтересовало здоровье людей моей батареи?

– Надо знать, нет ли вблизи перевязочного пункта очагов инфекционных заболеваний, – пояснила Варя. – Позвольте мне теперь осмотреть людей на передках.

Польщённый похвалой, капитан не замедлил согласиться и пошёл вместе с ней. Осмотрев ездовых, яшичных и коноводов, Варя и здесь не нашла ничего подозрительного.