Александр Степанов - Семья Звонаревых

Простившись с Кремневым, Варя вместе с Павленко направилась к батарее Борейко. Несмотря на ранний час, работа там шла полным ходом. Сам капитан руководил установкой своих огромных пушек. При помощи высоких домкратов тела орудий укладывались на лафеты, затем пушки маскировались сверху ветками и зелёной листвой. Борейко, чуть прихрамывая, ходил возле орудий. При дневном свете ясно выступали многочисленные шрамы на его лице, голове и шее. Движение левой руки тоже было явно затруднено.

– Где это так сильно изранили капитана? – спросил прапорщик.

– Давно, ещё в японскую кампанию, при осаде Порт-Артура, – сообщила Варя.

– Нога, что ль побаливает? – подошла она к капитану.

– Всю ночь дергало, должно быть, к перемене погоды, – отозвался Борейко, пожимая руку Варе. – Ваш драгоценный Серёжа осматривает автомашины, там и Вася.

Варя с Павленко пошли дальше.

Прибывшие ночью автомобили были тщательно укрыты под деревьями на опушке леса; даже привязной аэростат и газгольдеры вместе с походным парусиновым эллингом скрывались среди высоких вековых дубов.

– Большие, однако, они мастера маскироваться. Кто бы мог подумать, что здесь расположиться целая двенадцатидюймовая батарея! – восхитился прапорщик.

– Борейко толковый и опытный командир, но с начальством плохо ладит, и ему не дают хода, – сказала Варя. – По существу, он давно должен был бы командовать дивизионом, если не бригадой, а его держат командиром батареи. Ну, вот и мой грозный муж и повелитель. Здравствуй, Сережёнька, – ласково приветствовала она своего супруга.

Звонарёв, окружённый солдатами, с испачканными в масле руками, обходил одну за другой машины, заглядывал в моторы, пробовал покрышки. Заметив жену, он расплылся в улыбке.

– Приложи к моим губам твою лапку, Варенька, а то я грязен, как чёрт, – ласково сказал он жене и нежно поцеловал её руку.

Поговорив с мужем, Варя пошла с Павленко вдоль опушки леса. Через несколько шагов она наткнулась на мотоциклистов, которые усердно чистили и перебирали свои машины. К ней подошёл Блохин и глубоким, чуть глуховатым баском поздоровался.

– Здравствуйте, Филипп Иванович! – крепко тряхнула его руку Варя. Покажите-ка мне Ваши новые машины.

– Вот американские, развивают скорость до шестидесяти вёрст в час, показал Блохин.

Варя присела на землю и стала внимательно разглядывать машину, слушая пояснения солдата.

– Что хорошенького привезли нам из Питера, Варвара Васильевна? тихонько спросил Блохин у докторши.

– Привет Вам от Ивана Герасимовича. Продолжайте и дальше вести Вашу работу, но только осторожно, а то много товарищей за последнее время попалось и отправлено кто на фронт в штрафные роты, а кто в ссылку в Сибирь! Есть литература из Питера и из Москвы. Зайдите вечером, передам. Как у Вас здесь дела?

– В батарее совсем хорошо. уже с десяток человек постоянно читают и беседуют со мной на всякие политические темы – всё больше о земле, есть кое-кто и в лёгких батареях. А вот в пехоте плохо: народ малограмотный, в бога веруют, царя чтут. Разговаривать можно с большой лишь осторожностью, – в свою очередь сообщил Звонарёвой Блохин. – Связь-то с Иваном Герасимовичем как держать?

– Пока через меня, Филипп Иванович. Муженёк и Борейко Вам не мешают в работе? – справилась Звонарёва.

– Капитан только просят быть осмотрительней. Дюже строго теперь с нашим братом поступают. Подпоручик Зуев ещё молодые и без надобности свою революционность показать хотят. Вы его, Варвара Васильевна, малость к рукам приберите, чтобы он не рисковал зазря, – вполголоса предупреждал Блохин.

– Приберу его к рукам. Молод, горяч и пока неопытен, – проговорила Звонарёва. – Филипп Иванович, мне можно прокатиться? – указала на мотоцикл Звонарёва.

– Почему нельзя! Разве капитан заругают, так нам не впервой. Покричит и успокоиться. Сейчас выведу мотоцикл на ровное место.

Звонарёва деловито повязала косынку на голове, достала из кармана автомобильные очки и, заведя мотор, легко прыгнула в седло. Проделав несколько поворотов около опушки, она весело крикнула:

– Опля! – и стремительно понеслась по лесной дороге. Ветром у неё сорвало с головы косынку, растрепавшиеся волосы развевались кудрявой гривкой, но она продолжала лететь на предельной скорости, низко склонив голову к рулю. Через минуту мотоцикл казался уже маленькой точкой на горизонте.

– Блохин, кто это умчался на машине? – неожиданно подошёл Звонарёв.

– Варвара Васильевна. Хотели попробовать новый мотоцикл.

– Напрасно дал. Не справится с незнакомой машиной, поломает её и разобьётся сама.

– Никак нет, они ловкие, хорошо умеют ездить.

Треск мотоцикла раздался с противоположной стороны, и через минуту Звонарёва на всём ходу остановила машину около мужа.

– Чудесно прокатилась, прекрасная машина! – восхищённо проговорила она, слезая с мотоцикла. – Надо будет приобрести себе такой мотоцикл.

От быстрой езды её лицо раскраснелось, возбуждённые глаза ярко блестели. От неё так и веяло молодостью, здоровьем и энергией.

– Ты расшибешься когда-нибудь, если будешь носиться, как угорелая.

– Что же мне, миленький делать, коль я совсем схожу с ума от света, тепла, воздуха, простора? Знаешь, я начинаю подумывать, не поступить ли мне в лётную школу. Летать, надо думать, ещё приятнее!

– Час от часу не легче! – послышался сзади голос Борейко. – Мало Вам мотоцикла, так Вы и впрямь хотите лететь на шабаш на Лысую гору. Сидели бы Вы, Варенька, себе в Питере, не знали бы заботы. Что Вам делать на передовой?

– Чинить после драки таких забияк, как Вы, – не осталась в долгу Звонарёва. – Подберите, пожалуйста, мою косынку, – обернулась она к Павленко. – Я у Вас осмотрю солдат. Вы ведь не возражаете? – обратилась она снова к капитану.

– Смотрите, коль Вам это доставляет удовольствие.

Когда солдаты были выстроены, Звонарёва начала осмотр и сразу же наткнулась на вшивых и чесоточных.

– Полюбуйтесь на Ваших грязнуль, Борис Дмитриевич! Немедленно устройте им баню, прикажите сменить бельё. Через день я снова побываю у Вас, – объявила она, окончив осмотр.

Капитан был явно смущён и заверил её, что немедленно всё будет исправлено. Подхватив затем под руку мужа, Звонарёва велела ему вести себя на кухню. И здесь она сделала несколько замечаний относительно грязи и мусора.

– вели, Серёжа, немедленно убрать всё это. – И, кивнув на прощание Борейко, пошла обратно.

Вскоре она встретила Павленко, который почтительно подал ей косынку.

– Вы, кажется, приударяете за Ирой? – неожиданно спросила она прапорщика.

– Не совсем… Мы, конечно, друзья… – запинался от смущения Павленко.

– …Но я никаких серьёзных намерений не имею, да? – закончила Звонарёва. – Так и запишем и сообщим Ире. Головы девушкам кружить Вы все мастера!