Жеральд Мессадье - Триумф Сета

— Принесите нам вина! — прогремел Хоремхеб. — Ивритского!

Мужчины сидели друг напротив друга за столом, наскоро уставленным блюдами и кубками. Там же были горки хлебцев и кувшин вина.

— Вот люди! — сказал Хоремхеб, делая глоток вина. — В бурю они, можно сказать, уподобляются крысам, которые удирают от шакала!

Смешок Хнумоса напоминал хрюканье.

— Поверь мне, жителей этой страны необходимо загнать в казармы. Это позволило бы сделать из нее великую державу. Ничто так не придает силы человеку, как военная власть.

— Возрождение Двух Земель — дело даже не завтрашнего дня, — с сожалением произнес Хоремхеб. — Во всяком случае, вряд ли это произойдет при этом старом хрыче Ае. В этом доме, в конце концов, найдется что-нибудь поесть? — возмущенно крикнул он. — Я голоден!

— Да, господин, — с дрожью в голосе проговорил дворецкий. — Жареная баранина. Сейчас принесут.

Слуга поспешно поставил на стол блюдо с огурцами и еще одно с луком-пореем, сдобренным маслом.

— Ты считаешь, что солдат питается огурцами и луком? Где обещанная баранина? — гневно возмущался Хоремхеб.

Прибежали двое слуг с большим блюдом, на котором благоухал бараний окорок.

— Ну наконец подали то, что называется едой. Нарезай! — приказал полководец дворецкому. — И накладывай!

— Слушаюсь, высокочтимый господин.

И он отрезал от окорока четыре огромных куска, два из которых положил на блюдо своего господина, а два — гостю.

— А вино? Кувшин пуст.

Слуги поспешили принести еще вина.

— Да, Ай не сможет подстегнуть людей! — заметил Хнумос. — А он еще крепок, старый шакал, и вряд ли скоро подохнет.

Хоремхеб схватил кусок окорока и впился в него зубами.

— Досадно, — сказал он, выковыривая остатки жесткого мяса, застрявшие между зубами, которые были искусно укреплены придворным лекарем. — Пока он жив, моя племянница может родить одного или даже парочку детей, которые станут продолжателями династии.

— У нее уже был выкидыш, а это плохой знак.

— Да, но это случилось из-за сильного волнения. Вторая беременность может завершиться успешно. И две ее сестры тоже ведь могут родить.

— Ты имеешь в виду, что Анкесенамон родит от любовника?

— Вот именно, от небезызвестного Итшана, — сказал Хоремхеб, наливая себе еще вина. — Разумеется, не от Ая. Не думаю, что он пойдет на то, что обрюхатит родную внучку. К тому же она его ненавидит.

— Это точно. Но когда Ай умрет, противостоять армии не сможет ни Анкесенамон, ни ребеночек.

— Конечно, — согласился Хоремхеб. — Я почти убежден в этом. В любом случае, лучше, если бы вообще не было наследника трона.

— А что говорят жрецы?

— Они довольны, потому что Тутанхамон и Ай сделали все для того, чтобы их ублажить. Поэтому они ничего не говорят. Что-то мне подсказывает, что в данный момент они не желают ничего менять. Вряд ли меня сейчас поддержит даже бывший мой союзник Нефертеп, разве только некому будет наследовать трон.

— Получается, что мы теперь заложники утроб трех женщин, — заключил Хнумос.

Хоремхеб рыгнул и принялся за второй кусок баранины.

— Еще мы зависим от богов.

— От богов? — переспросил Хнумос удивленно.

— Да, от богов. Жители этой страны относятся к богам так, как будто те являются высокопочитаемыми членами их семейств. Именно по этой причине они не выносят, когда длительное время один бог имеет преимущество перед другими. Царь является воплощением Амона, поэтому трон можно будет захватить, только когда он окажется пустым. Народу всегда нужен бог на троне.

Дождь прекратился. Запах влажной земли проник через высокие окна и распахнутые во внутренний дворик двери. Хоремхеб позвал дворецкого.

— Госпожа ужинала?

— Нет, высокочтимый господин.

— Скажи ей, что буря прошла и ночь будет спокойной. И подай ей ужин.

— Слушаюсь, высокочтимый господин.

— Вот почему, — продолжил Хоремхеб, обращаясь к Хнумосу, — в наших интересах, чтобы у царицы и царевен не было потомства.

— Но как мы это сделаем?

— А я жду, что ты придумаешь, каким образом действовать.

Хнумос не удержался от улыбки. Ай действительно мог лишить его привилегии возглавлять армейскую разведку Нижней Земли, поэтому он был заинтересован поддерживать дружеские отношения с теми, от кого он зависел. Он всегда старался услужить им.

И у Хнумоса был план, каким образом оставить утробы царственных особ пустыми.

На поиски Тхуту, бывшего Первого советника Сменхкары, у Анкесенамон ушла неделя. Ему было доставлено ее послание с просьбой нанести визит в Фивы.

Она ожидала Тхуту во дворце. Но в это время прибыл юноша, который ничего не хотел сообщать ни стражникам, ни придворному, так как у него было для царицы устное послание. Никто не смог вырвать из него ни сути послания, ни имени того, кто его отправил к царице. Он казался слишком молодым для того, чтобы подозревать его в недобрых намерениях, в конце концов его отвели в покои царицы в сопровождении придворного и двух стражников, перед этим тщательно его обыскав. Его приняла Сати. Ее умилил вид посетителя: похоже, ему было лет девять или десять, и лицо его выражало обеспокоенность, взгляд был серьезным.

— Кто ты?

Он покачал головой.

— То, что я должен сказать, предназначается только для ушей царицы.

Сати пошла сообщить Анкесенамон о необычном посетителе, и та, заинтригованная, вскоре появилась. Мальчик посмотрел на нее так, будто испугался собственной дерзости, затем взглянул на Сати.

— Оставь нас, — сказала Анкесенамон кормилице.

Посланник напомнил ей Пасара, когда тот также пришел к ней, чтобы передать жизненно важное сообщение.

— Тот, кого ты ожидаешь, не явится во дворец, — сказал наконец мальчик.

— Ты — его сын?

Он энергично закивал.

— Почему он не хочет прийти?

— Во дворце полно шпионов. Он просит тебя назначить день и место, так, чтобы это было известно только тебе, и прийти туда одной в одежде простолюдинки.

Анкесенамон встревожили такие предосторожности. Но она также хорошо знала того, кто послал к ней своего сына, — некогда он был доверенным лицом во дворце. Она и сама подозревала, что дворец и прилегающие территории просто кишат шпионами, следящими за каждым ее шагом, за всеми ее поступками, чтобы сообщать о них Аю.

Между тем предложение Тхуту поставило ее в тупик. Города она почти не знала, поскольку покидала пределы дворца только для посещения храмов на другом берегу реки или участия в официальных шествиях, которые всегда проходили по одному маршруту: от улицы Амона к большому дворцу на берегу Нила.

— Он предлагает, — сказал мальчик, — встретиться через три дня на овощном рынке в одиннадцать часов.

Это время действительно было подходящим, и это мог знать только тот, кто был знаком с дворцовой жизнью и ее распорядком: в одиннадцать часов все слуги и рабы отправлялись трапезничать, значит, и слежка до трех часов дня велась не так тщательно.