Филип Гриффин - Королева легионов Афины

Она развернула Быструю и разогнала ее в галоп по направлению к делегации гуннов. Она все еще держала в вытянутой руке гениталии Мундзука. При виде ее приближения Ругила и остальные рванули к своим в поисках защиты.

Урсула не остановилась. Мало того, она подстегнула Быструю, чтобы та неслась еще быстрее, и бросилась за ними в погоню.

— Нет! — закричала Кордула.

На этот раз толпа понимала, почему она кричит, и ее вопль отозвался эхом тысяч голосов: «Нет! Нет!»

Кордула смотрела, как оживают ее ночные кошмары. Со стороны гуннов вылетело копье, брошенное мощной, меткой рукой. Оно проткнуло ногу Урсулы сразу под коленом и вонзилось в бок Быстрой. Лошадь встала на дыбы от боли. Лицо Урсулы превратилось в застывшую маску, когда она пыталась вытащить копье из ноги. Пока Урсула и Быстрая пытались справиться с болью, они в то же время приблизились к гуннам. Внезапно в них полетел целый дождь стрел. Две из них глубоко вонзились в бока Быстрой. Еще одна размозжила незащищенное плечо Урсулы.

— УРСУЛА! — Вопль Пинносы разнесся по всей долине. — УРСУЛА! — Она рванула поводья Артемиды, и огромная черная кобыла с ходу ринулась в галоп.

— Нет! Пинноса, не надо! — вторила ей Кордула. Затем с растущим чувством беспомощности она увидела, как Бриттола с криком «Урсула!» тоже последовала за ними.

— Нет! Бриттола! Не надо! — Кордула плакала.

В страдании она крепко прижала к себе ребенка, и его голубые глаза, не отрываясь, смотрели на то, что происходило внизу. Заметив это, она прижала его голову к своей, чтобы они могли смотреть вместе, и зашептала в его ухо: «Смотри, сынок, и запомни, потому что ты больше никогда не увидишь ничего похожего на этих женщин в белом».

Марта бросилась за Бриттолой, Саула следовала за ними по пятам. Четыре подруги неслись через поле на помощь пятой. В отличие от нее, они были во всеоружии. От дождя стрел, которым их осыпало, они прикрывались щитами. Недавно отполированные доспехи светились под разлетавшимися белыми плащами. На них было практически невозможно смотреть.

Урсула и Быстрая остановились. Боль была невыносимой и для всадницы, и для ее лошади. Урсула уже не пыталась вытащить копье. Она наклонилась вперед и стала что-то шептать лошади на ухо, будто бы уговаривая ее двигаться вперед.

Подруги приближались, однако на Урсулу обрушилась новая волна стрел. Одна вонзилась ей и предплечье, которым она прикрывала лицо. Вторая попала в шею Быстрой. Древко торчало прямо под ее гривой.

— Урсула! — кричала Пинноса.

Урсула оглянулась. Кордуле показалось, что она видела, как та слабым взмахом руки попыталась отослать их от себя. Потом, когда от друзей ее отделяло всего несколько шагов, она отвернулась от них и снова послала Быструю вперед. Всадница и лошадь бросили свои последние силы на то, чтобы с высоко поднятыми головами сделать последний рывок, в глубь врага, туда, где до них исчез Ругила. Пики, ножи и молоты всех мастей обрушились на них, накрыв с головой. Массы разъяренных воинов поглотили их.

С дальнего края долины лепестков уже мчалась кавалерия под руководством Вивенции, а следом и весь Первый Легион. Они шли на помощь своим командующим.

Гунны, почуяв вкус крови, бросились в стихийное наступление, начав его с обстрела из луков и копий. Пинноса ближе остальных была к Урсуле, и ее окружили одну из первых. Ее страшный боевой клич на какое-то время сдержал натиск гуннов, и ей удалось пришпорить Артемиду так, что она еще на несколько прыжков приблизилась к Урсуле. Внезапно в грудь Артемиде вонзилось тяжелое копье. Огромная кобыла умерла сразу же, упав на колени. Пинноса была вынуждена спрыгнуть, чтобы не попасть под ее бок.

Кордула видела, как Бриттола гнала Перо вперед, отчаянно стараясь успеть на помощь друзьям и не обращая внимания на стрелу, торчавшую из ноги. Следом за ней Саула начала отбиваться мечом от копьеносцев. Марта билась со второй группой копьеносцев, стремясь прорваться на помощь Пинносе.

Первой пала Бриттола. Она неслась к Пинносе, забыв про свой левый бок, который не был прикрыт щитом. Девушка оказалась прекрасной мишенью для пики. Рев боевых кличей был слишком громким, чтобы различить в нем предсмертный крик, но Кордуле показалось, что она слышала, как прозвучал нежный голос девушки: «Господи, помилуй!» И потом Бриттола упала.

Кордула видела, как Саулу взяли в плотное кольцо. Пока она отбивалась от их пик, что-то ударило ее в беззащитную шею. Ее покрытая кровью рука взлетела к горлу, и тут Саула исчезла из виду.

Фаустина, Вивенция и авангард вступили в битву. Сначала они врезались в толпу гуннов, рассекая их мечами направо и налево, и на мгновение в сердце Кордулы возродилась надежда. Может быть, им все же удастся оттеснить врага. Но потом, присмотревшись, она увидела, как тысячи кровожадных гуннов перекатывались через гребень холма, в сторону долины и авангарда, и ее сердце снова оборвалось. Кордула увидела внизу плотно сбитую группу со знаменем гуннов. Это Рутила со своими приспешниками покидал поле боя, сворачивая за городскую стену. Как настоящий охотник, он оставил свору добивать свою добычу.

Голос Марты, отдающей приказы, вернул внимание Кордулы к кровавой сцене. Марта явно разработала стратегию, но претворить в жизнь не успела: ее лошадь пала прямо под ней. Она все еще размахивала мечом, когда ее поглотила толпа с пиками и мечами.

Это казалось невероятным, но Пинноса все еще держалась на ногах. Она потеряла свой щит, а ее спину прикрывало разве что мертвое тело Артемиды. Пинноса защищалась обоими мечами. У ее ног уже лежали тела пяти мертвых противников. Она кричала, вызывая на бой гуннов, которые окружили ее полукольцом, но нападать не торопились.

Когда авангард вступил в бой, она стала выкрикивать приказы Фаустине и Вивенции. Но они не успели ей ответить. Молодой гунн с кинжалом перепрыгнул через тело Артемиды и напал на Пинносу сзади. Она развернулась и быстро расправилась с ним своим длинным мечом, но в это время кто-то из гуннов метнул тяжелое копье. Оно глубоко вонзилось Пинносе прямо между плеч. Она камнем упала на землю. Кордула почему-то была уверена, что к тому моменту, как толпа набросилась на Пинносу, она уже была мертва.

К полудню все было уже кончено. Фаустина, Вивенция и авангард бились изо всех сил и пали, унеся с собой жизни многих гуннов. Кордула продолжала смотреть, ее сердце словно онемело от боли, позволяя ей просто наблюдать за очередной трагической гибелью. Она по-прежнему держала сына перед собой, надеясь, что образы увиденного им надолго отпечатаются в его разуме, несмотря на то, что он был еще слишком мал, чтобы осознавать происходящее.

Она слышала, как за ее спиной епископ Клематий бормотал молитвы. Когда она узнавала слова некоторых из них, то присоединялась к нему, не отрывая глаз от своих умирающих друзей. В ее истерзанном сознании происходящее представлялось как необычный образ: ясный белый свет, снявший на протяжении долгого времени, на ее глазах затухал, пожираемый густыми черными тучами.