Алан Савадж - Могол

Аурангзеб увидел молодого Бланта во время тренировочных боев с мечом во дворе своего дворца. Рядом были туман-баши гвардии и его министры. Чуть в отдалении стояла толпа родственников молодых людей, которые в день своего шестнадцатилетия пришли сюда, надеясь победить в соревнованиях и таким образом попасть в гвардию императора.

Сначала они показывали упражнения с мечом пешими. Затем то же самое проделали верхом, атакуя друг друга на полном скаку. Мечи, ударяясь друг о друга, высекали искры. Затем, отрываясь от противника, участники состязаний возвращались на место.

— Молодцы! — похвалил Аурангзеб, указывая на молодых людей.

Толпа родственников соревнующихся юношей поклонилась. На людях все женщины скрывали свое лицо под чадрой по указанию императора, но среди них легко было распознать Блант-агу из-за ее высокого роста.

Аурангзеб обратился к ней:

— Молодой Блант хорошо себя показал. Пусть он присоединится к гвардии. — Он увидел слезы в ее глазах. — Юноша будет все время рядом со мной, Блант-ага, одним из моих тавачи.

— Это великая честь для меня, падишах.

— Чего же ты тогда плачешь? Мы должны поддержать твой дом. Найди жену своему сыну, ага, чтобы она смогла родить ему детей. Они ободрят тебя.

Анна затрепетала.

— С уважением, падишах...

— Спрашивай.

— Я бы хотела, чтобы мой сын женился на представительнице своего народа.

Брови Аурангзеба удивленно приподнялись.

— Разве наши могольские женщины недостаточно хороши для тебя?

— Дело не в этом, падишах. Так хотел его отец.

Аурангзеб изучающе глядел на нее несколько секунд, но Анна не опустила глаз, несмотря на то что сказала неправду. Император кивнул.

— Пусть будет так. Можешь поискать для него жену в одной из английских факторий.

— Поняла, мой господин. Мой народ не женит юношей так рано, как ваш. Но я очень благодарна за ваше разрешение.

Красный с золотым мундир преобразил Питера до неузнаваемости. Он был крупнее среднего могола или индуса, и когда шел рядом с Аурангзебом, толпа выражала восторг. В его чертах проявлялась уверенность в себе. Анна испытывала радость и гордость за него.

Для нее сын не был окончательно потерян: она могла часто видеться с сыном, поскольку одну ночь в неделю он проводил дома.

Его сводный брат Насир, в чей полк зачислили Питера, часто приходил вместе с ним, хотя уже имел собственную семью. Саида они видели редко, а Исканде и Пенелопе не разрешалось покидать гарем и посещать родительский дом, и особенно потому, что Блант-ага свободно общалась с мужчинами и надевала чадру только в исключительных случаях. Обе молодые женщины уже стали матерями. Однако сводные сестры и братья относились к самому младшему в семье ребенку Анны по-особенному, веря в его великое будущее. Каждый замечал и расположение к нему Аурангзеба.

Анна одержала победу, получив разрешение женить Питера на английской девушке, но понимала, что сыну нужна наложница, чтобы над ним не насмехались друзья по полку. Вместе с Билкис и Хилмой Анна отправилась на невольничий рынок, — одна она не смогла бы сделать правильный выбор. Бутджи, теперешний их домоправитель, сопровождал женщин с мешком денег.

Анна никогда прежде не бывала на невольничьем рынке. Ее совершенно ошеломила эта ужасная выставка мужчин и женщин, девочек и мальчиков различных возрастов и цветов кожи. Женщины и девочки, стоящие на помосте совершенно голыми, но с прикрытыми чадрой лицом, мало чем отличались от толпы нетерпеливых мужчин и женщин, осматривающих товар с дотошностью и бестактным вниманием. Новость о присутствии вдов Бланта быстро облетела рынок. Их сразу окружили торговцы, навязчиво предлагающие свой живой товар.

— Убирайтесь! — закричала на них Билкис, — Мы пришли к Азиф-хану.

— Я его слуга, госпожа, — воскликнул один из мальчиков. — Я покажу, где он.

— Кто такой Азиф-хан? — растерянно спросила сбитая с толку Анна.

— Он самый лучший торговец, — заверила ее Билкис.

Женщин провели через толпу. Много завистливых глаз было устремлено на их шелковые сари и дорогие украшения. Наконец перед ними открыли дверь заведения, где дивно пахло благовониями и кофе. Здесь их встретила молодая женщина, усадила на стулья в украшенной мягкими коврами приемной и предложили кофе. Определенно здесь имелись отдельные помещения для каждого покупателя, так как больше в комнате никого не было. Не видно также было и никаких признаков рабов. Они слышали только голоса, доносящиеся со всех сторон.

Через некоторое время вышел сам Азиф-хан.

Анна была уверена, что работорговец ей не понравится, поскольку чувствовала отвращение к делу, которым тот занимается. К ее удивлению, Азиф оказался высоким, благородного вида мужчиной средних лет. Степенные манеры без намека на заискивание выгодно отличали его от других купцов.

— Для меня великая честь принимать у себя трех столь уважаемых женщин одновременно, — поприветствовал он их. — Что вас привело ко мне? Вы ищете слуг для себя или?.. — Он многозначительно замолчал.

— Мы ищем наложницу для нашего сына, — сказала Билкис.

— Ах, для молодого Бланта, который недавно стал тавачи падишаха! Разумеется. Вы хотите девушку какой-нибудь определенной национальности?

— Главное, чтобы она была доброй и спокойной, — заметила Анна.

— И покорной, — добавила Хилма.

— К тому же девственницей, но способной сделать мужчину счастливым, — сказала Билкис.

— Каждая девочка, которую я вам покажу, будет девственной. Все они обучены делать мужчину счастливым и покорны. И все же некоторые поживее других.

— Она должна быть, кроме всего прочего, красивой, — добавила Хилма.

— И умной, — вмешалась Анна.

— Конечно, конечно, — согласился Азиф-хан. — Да простят меня аги.

Он покинул комнату, и Хилма потерла ладоши.

— Я так волнуюсь.

Они с Билкис уже покупали наложниц для своих сыновей Саида и Насира, но это было давно. Насиру, самому младшему, исполнилось тридцать два года, и у него уже были три жены и шестеро детей.

Анна, естественно, никогда не участвовала в подобных предприятиях и торопилась поскорее закончить сделку, чувствуя неловкость.

— Вы не находите, что очень неприятно говорить о женщине словно о животном?

Хилму вопрос явно поставил в тупик. Ведь с ней обращались точно так же, пока не отдали Ричарду Бланту.

Билкис печально улыбнулась.

— Здесь, в Индии, да и по всей Азии, насколько я знаю, это обычная участь женщины... но и единственная надежда стать счастливой.

— Принадлежать заботливому хозяину? — продолжала Анна. — Но многим ли из них так повезет?

— Совсем не принадлежать мужчине — еще худшая участь.

Вернулся Азиф-хан.