Кристиан Жак - Пылающий меч

— Разве я не поручил тебе этого?

— С теми силами, которыми я располагал, я сделал все, что было возможно.

— Мне судить, все или не все, полководец!

— Вы можете отправить меня в лабиринт или на арену к бешеному быку, но моя смерть не избавит царство гиксосов от грозящих ему мятежников.

Решительный тон Яннаса рассердил владыку, но доводы были весомы. На них нечего было возразить.

— Чего ты хочешь?

— Полноты власти.

Апопи застыл в неподвижности, время потекло медленно-медленно, и эта пауза показалась Яннасу вечностью.

— Объясни, что ты имеешь в виду, — наконец проговорил Апопи.

— Не раз главный казначей мешал мне, не выполняя моих распоряжений, сводя на нет мой успех. Действуя в своих интересах, он ослабляет царство. Пусть Хамуди довольствуется обязанностями казначея и оставит в покое офицеров и военачальников, которых он подкупает, привлекая на свою сторону. А предпринять я собираюсь следующее: оставив небольшую часть войска в Аварисе, чтобы обеспечить его безопасность, я сначала брошу все силы на Мемфис и сотру его с лица земли. Потом прорву оборону египтян, уничтожу Фивы и привезу вам живыми или мертвыми царицу Яххотеп и ее сына. Затем раздавлю всех хеттов до единого, и, если понадобится, сровняю с землей всю Анатолию. Из-за разброса сил я не могу добиться окончательной победы. Хамуди дробит силу войска. Нужно положить конец его вмешательству и уничтожить наших врагов. Но сделать это можно лишь одним-единственным способом — на каждую точку обрушивать всю нашу мощь. Так гиксосы создали свое необъятное царство, так вы, верховный владыка, удержите его и увеличите.

Яннас замолчал. Он прекрасно понимал, чем рискует, требуя столь решительных действий. Но он был полководцем и не желал больше довольствоваться полумерами.

— Ты кончил, Яннас?

— Больше мне нечего сказать, господин. Могу прибавить только, что моя единственная забота — это величие царства гиксосов.

Капитаны военных кораблей Крита были готовы уничтожить вражеское судно, но появление на носу Яххотеп до такой степени изумило их, что они не отдали лучникам приказ стрелять.

В золотой диадеме, в ярко-красных одеждах, Яххотеп застыла в царственной неподвижности.

Кто знает, может, это та самая египтянка, которая заставила отступить гиксосов? Критяне не стали уничтожать иноземный корабль, моряки которого не проявляли враждебности. Они ограничились лишь тем, что сопроводили его до пристани. Один из капитанов узнал двух соотечественников, которые что-то кричали, размахивая руками.

Они первыми ступили на родную для них землю и объяснили начальнику стражи, что вернулись, исполнив порученное: царица Египта Яххотеп прибыла на остров и просит Миноса Великого принять ее.

Разговор был напряженным, но собеседники все-таки пришли к соглашению. Морякам-египтянам не разрешили сойти на землю. Их барку отвели в маленькую гавань, где обычно разгружались лодки, привозящие оливковое масло. Там ее поставили на якорь, отрядив для нее караульщиков.

Царицу пригласили занять место в колеснице, запряженной быками.

Прежде чем сойти на землю, Яххотеп попросила капитана не предпринимать никаких действий и дожидаться ее возвращения. Затем она обратилась и к двум критянам, благодаря ей вернувшимся на родину:

— Я требую, чтобы вы обеспечили моим людям безопасность. Я должна быть уверена, что в мое отсутствие с ними будут хорошо обращаться и хорошо кормить. Иначе мы немедленно отплываем.

Критяне вновь вступили в переговоры, завершившиеся общим согласием. За это время Яххотеп успела рассмотреть колесницу. В Египте научились делать колеса еще при первой династии. Их использовали для того, чтобы перевозить боевые башни, атакуя крепости ливанцев. Но в песке повозки вязли, и от них отказались, потому что водная дорога Нила действовала безотказно. Однако нашествие гиксосов показало египтянам, что они напрасно пренебрегли применением колес. В голове у Яххотеп сразу же возник новый замысел. Она непременно осуществит его, если только Минос Великий не сделает ее своей пленницей.

Удобно устроившись в колеснице, Яххотеп рассматривала Крит. Сосновые леса, дубовые рощи взбегали на холмы, уходившие грядами к горизонту. Вдоль дороги, ведущей из гавани к главному городу Кноссу, стояли сторожевые посты и небольшие харчевни.

Когда колесница пересекла песчаную насыпь акведука, Яххотеп залюбовалась великолепной долиной с темными стрелами кипарисов.

Кносс раскинулся на склоне холма. Никаких укреплений, стен, башен, только бегущие вверх улочки и переулки с лавками, мастерскими, домишками. Жители высыпали на улицы поглазеть на красавицу-иноземку, которая улыбалась им, приветствуя ласковым взмахом руки. Напряженность сменилась дружественностью — женщины и детишки хотели притронуться к чуду, явившемуся к ним с другого конца света. Они верили, что это прикосновение принесет им счастье.

Стражники пытались оградить царственную египтянку, отгоняя от нее толпы народа. Но вот колесница остановилась, и Яххотеп вышла. Люди сначала примолкли, а потом разразились приветственными кликами.

Держа в руках лилии, в сопровождении улыбающихся детишек царица Свобода приблизилась к стенам, окружавшим территорию царского дворца, и вошла в ворота. Стража поклонилась ей.

Великолепное здание дворца виднелось наверху, на склоне, и Яххотеп вместе с несколькими провожатыми стала подниматься, проходя через сады, расположенные ступенями. Подъем кончился, и Яххотеп оказалась на просторном дворе, длиной примерно метров в шестьдесят и шириной в тридцать. Стороны этого двора соотносились со сторонами света. Здесь было хорошо отдыхать в жару. Сюда выходили все окна дворца, высокие, узкие с красными переплетами.

Стражник-офицер распахнул перед царицей двери и повел ее по коридору, украшенному орнаментом из скрещенных секир и бычьих голов.

Зал приемов выглядел не так сурово. Его стены художники украсили изысканной росписью: прекрасных девушек, собирающих цветы и несущих драгоценные вазы, сопровождали кошки, удоды, куропатки, дельфины, летающие рыбы. Изображения пальмовых листьев и витых спиралей украшали потолок.

Немало важных сановников собралось в зале, и все они обратили взоры к Яххотеп.

Критяне были одеты в яркие, перекрещенные на груди туники до колен. Они не носили бород, зато тщательно ухаживали за волосами — на плечи падали крупно и мелко завитые пряди, а на лоб — тугие спирали. Одни были обуты в простые кожаные сандалии, другие — в сандалии с высокой шнуровкой.

Женщины соперничали в изысканности нарядов с мужчинами. Юбки на них были разных цветов и разного покроя — длинные, покороче, пошире, поуже, — прозрачные накидки, золотые украшения, агатовые и коралловые бусы. Взглянув на критянок, нетрудно было понять, как они ценят красоту и роскошь.