Ной Гордон - Шаман

В Англии Друзей начали преследовать; там им дали оскорбительное прозвище «квакеры», которое появилось после того, как, представ перед судом, Фокс призвал судью «трепетать перед именем Бога», за что тот назвал его «трепетуном» [26] По-английски «трепетун» звучит как «квакер» («quaker»). . Вильям Пенн основал в Пенсильвании колонию, которая и стала приютом для Друзей, изгнанных из Англии. И вот уже три четверти столетия в Пенсильвании не было милиционной армии — лишь пара полицейских.

Шаман все ломал голову над тем, как им удалось победить пьянство. Отложив в сторону книги, которые дал ему Клайберн, он понял, что не узнал ничего нового о пацифизме; да и Внутренний Свет на него не снизошел.

Сентябрь был теплым, ясным и свежим. Шаману всегда нравилось наблюдать за рекой. Проезжая мимо, он любовался отблесками солнца на бегущей воде, красотой цапель, которых стало меньше, потому что многие птицы уже улетели на юг.

В один прекрасный день он медленно ехал в сторону дома и вдруг увидел под деревом на берегу реки три знакомых силуэта. Рэйчел как раз снимала с крючка добычу, в то время как ее сын держал удочку; когда женщина бросила трепещущую рыбу обратно в воду, Шаман увидел и Хетти, которая явно была чем-то раздосадована. Он свернул с дороги и подъехал к ним.

— Привет!

— Здравствуйте! — поприветствовала его Хетти.

— Она не дает нам взять ни одной рыбы, — пожаловался Джошуа.

— Готов поспорить, там водятся одни сомы, — с усмешкой заметил Шаман.

Рэйчел никогда не позволяли приносить с рыбалки сомов, потому что в их семье они считались некошерной пищей из-за отсутствия чешуи. А он отлично помнил, что самой приятной частью рыбалки для ребенка был семейный ужин, приготовленный из его улова.

— Я только что от Джека Деймона — каждый день к нему езжу, ему нездоровится. А вы знаете то место недалеко от его дома, где река резко сворачивает в другую сторону?

Рэйчел улыбнулась:

— Это там, где на берегу полно камней?

— Да, так вот там отличное место для рыбалки. Я на днях видел, как несколько мальчишек выловили там отличного маленького окуня.

— Спасибо за совет. Завтра мы сходим туда.

Он заметил, как сильно девочка похожа на мать, когда улыбается.

— Что ж, рад был увидеться с вами.

— Мы тоже! — ответила Хетти.

Он слегка поклонился, приподнял шляпу и развернул коня.

— Шаман, — подойдя ближе, Рэйчел заглянула ему в глаза, — если будешь у Джека Деймона завтра где-то около полудня, присоединяйся к нам у того рыбного места — мы собираемся устроить небольшой пикник.

— Постараюсь, надеюсь, получится заехать, — ответил он.

На следующий день, съездив в очередной раз послушать хрипы в груди Джека Деймона, Шаман направился к реке и увидел там двуколку Гайгеров и серую кобылу, пасущуюся неподалеку.

Рэйчел вместе с детьми рыбачила на камнях. Джошуа подбежал к Шаману, схватил его за руку и подвел к мелкой заводи, где, шевеля жабрами, плескались шесть окуньков, как раз подходящего размера для того, чтобы чуть позже превратиться в обед.

Как только Шаман появился у реки, Рэйчел взяла кусочек мыла и теперь отмывала руки, пытаясь отбить запах рыбы.

— Кажется, на обед будет рыбка, — похвасталась она.

— От такого обеда я бы не отказался, — сказал он. Рэйчел привезла с собой яиц, разрезанных пополам и намазанных соусом, соленых огурцов и лимонада с печеньем из патоки на десерт. После обеда Хетти с серьезным видом объявила тихий час, после чего дети устроились на расстеленном неподалеку одеяле и задремали.

Рэйчел собирала остатки обеда и складывала их прямо в полотняную сумку.

— Ты бы мог тоже взять удочку и порыбачить, если есть такое желание.

— Нет, — отказался он, решив, что приятнее будет пообщаться с ней, чем ловить рыбу.

Она кивнула и устремила взгляд к реке. Стайка ласточек, которые летели с севера в теплые края, щебеча, скользила прямо над водой, двигаясь настолько синхронно, что казалось, будто они — одно целое; будто это одна лишь птица целовала воду и затем улетала прочь.

— Разве здесь не чудесно, Шаман? Хорошо ведь оказаться дома.

— Конечно, хорошо, Рэйчел.

Некоторое время они обсуждали, каково это — жить в городе. Он рассказал ей о Цинциннати, попутно отвечая на ее вопросы о медицинской школе и больнице.

— А ты, тебе понравилось в Чикаго? — спросил он.

— Мне нравилось, что там можно было запросто сходить в театр или на концерт. Каждый четверг я играла на скрипке в квартете. Джо не был поклонником музыки, но мне отказать не мог. Он был очень добрым человеком, — ответила она. — Так заботился обо мне, когда я потеряла ребенка в первый год после нашей женитьбы.

Шаман кивнул.

— Потом родилась Хетти, и началась война. Война забирала у нас все силы и время. Чикагская община евреев насчитывала не больше тысячи человек. Восемьдесят четыре наших парня ушли воевать, на свои сбережения мы полностью одели и обули их. Они влились в роту «С» восемьдесят второго иллинойсского пехотного полка. Солдаты-евреи получили награды за бои под Геттисбергом и многие другие. И я горда тем, что тоже была причастна к этому.

— Но ты ведь сестра Иуды Бенджамина, а твой отец — ярый приверженец южан!

— Знаю. Но Джо поддерживал Север, и я приняла его сторону. В тот день, когда я получила письмо от матери, в котором она писала, что отец ушел служить к конфедератам, на моей кухне как раз проходило заседание общества помощи солдатам, и в его работе принимали участие все женщины нашей общины, — пожала плечами она.

— А потом родился Джошуа. И умер Джо. Вот и вся моя история.

— И вот ты здесь, — сказал Шаман, и она взглянула ему прямо в глаза. А он уже и забыл ее гладкую кожу и тонкие черты лица, забыл ее пухлые губы и глубину ее сверкающих карих глаз. Он не собирался задавать больше вопросов, но один невольно сам сорвался с его губ:

— Ты была счастлива в браке?

Она все так же внимательно смотрела на воду. Ему даже на миг показалось, что он просто не увидел ее ответа, но тут она снова посмотрела на него.

— Скорее, меня все устраивало в этом браке. По правде говоря, я просто смирилась.

— А я вот так и не смог смириться или подчиниться! — воскликнул он.

— Ты не смог сдаться, ты продолжаешь бороться, поэтому тебя назвали Шаманом. Пообещай мне, что никогда не сдашься.

Хетти проснулась и перебралась поближе к матери, стараясь не разбудить все еще спящего братика.

— Пообещай, — настаивала Рэйчел.

— Обещаю, — улыбнулся Шаман.

— Почему ты так странно разговариваешь? — поинтересовалась Хетти.

— А я как-то странно разговариваю? — спросил он, смотря скорее на Рэйчел, чем на ее дочку.

— Да! — заявила девочка.

— Твой голос стал еще более гортанным, чем был до моего отъезда в Чикаго, — осторожно попыталась объяснить Рэйчел. — И, кажется, тебе стало сложно контролировать его.