Ной Гордон - Шаман

Он сел на свое место, и вновь воцарилась полная тишина.

Следующей поднялась женщина, которая сидела прямо напротив Шамана. Она сказала, что ищет прощения для человека, который причинил большое зло ее семье. Она хотела освободиться от ненависти и найти в себе снисхождение и милосердную любовь, но никак не могла пересилить себя и простить. Она просила друзей помолиться, чтобы Господь ниспослал ей силы.

Она вернулась на место. Поднялась другая женщина, на этот раз — из дальнего угла, так что Шаману плохо было видно ее лицо, и он вообще не понимал, что она говорит. Спустя некоторое время она села обратно, и снова повисла тишина; все молчали до тех пор, пока рядом с первой женщиной не встал мужчина с очень серьезным лицом. Ему было слегка за двадцать. Он сказал, что должен принять важнейшее решение, которое повлияет на ход всей его дальнейшей жизни.

— Мне нужна помощь Господа и ваши молитвы, — сказал он.

Больше выступающих не нашлось. Время все шло и шло, и тут Шаман увидел, как Джордж Клайберн поворачивается к мужчине, сидящему с ним рядом, и пожимает ему руку. Все присутствующие сочли это знаком того, что собрание окончилось. Несколько человек, сидевшие рядом с Шаманом, пожали руку и ему, после чего все единым потоком направились к выходу.

Это была самая необычная церковная служба, которую Шаману доводилось видеть. Весь обратный путь к дому Клайберна он пребывал в раздумьях.

— Так что же получается, квакеры должны прощать любое преступление? А как же торжество справедливости над злом?

— О, мы верим и в справедливость, — ответил Клайберн. — Мы не верим лишь в месть и жестокость.

Шаман знал, что несмотря ни на что его отец хотел отомстить за смерть Маквы, и теперь он сам хотел закончить начатое им.

— А вы бы стали бороться, если бы кто-то на ваших глазах собирался застрелить вашу мать? — спросил он и смутился, когда в ответ услышал, как Джордж тихо рассмеялся.

— Рано или поздно этот вопрос задает каждый, кому интересен пацифизм. Моя мать умерла давным-давно, но если бы я попал в такую ситуацию, уверен, Господь дал бы мне знак и подсказал, как правильно поступить. Сам подумай, Шаман. Ты ведь не откажешься от проявлений жестокости только лишь потому, что я тебе так сказал. Такое решение идет не отсюда, — показал он на свои губы, — и не отсюда, — теперь он коснулся пальцем лба доктора. — Такое решение можно принять лишь сердцем, — он похлопал Шамана по груди. — И лишь тогда ты сможешь вложить меч в ножны и откажешься от насилия, — сказал он, будто Шаман был каким-нибудь древним римлянином или вестготом, а не глухим, которому отказали в поступлении на военную службу.

— Это произойдет лишь потому, что у тебя не останется другого выбора, — пояснил Клайберн, снова засмеялся и натянул поводья, чтобы лошадь скакала быстрее.

— Гайгеры приглашают нас вечером на чай, — сказала Шаману мать. — Рэйчел говорит, мы просто обязаны к ним заглянуть. Возьмем с собой лесных орешков для детворы?

Вечером они отправились по Длинной тропе к Гайгерам. Рэйчел принесла свой новый осенний плащ из мягкой пряжи цвета молодой травы, чтобы показать его Саре.

— Между прочим, пряжа — из шерсти Коулов! — похвасталась она, и все тут же рассыпались в комплиментах в адрес Лилиан, которая связала такую прекрасную вещь.

Рэйчел пообещала, что наденет его в следующий понедельник, когда поедет в Чикаго.

— Надолго уезжаешь? — спросила Сара, на что та ответила, что уезжает всего лишь на пару дней.

— Едет по делам, — сказала Лилиан слегка недовольным тоном.

Когда Сара мимоходом похвалила душистый английский чай, Лилиан вздохнула и сказала, что ей просто повезло достать его.

— Во всех Южных штатах почти не осталось кофе, да и чай приличный тоже сложно найти. Джей говорит, что и кофе, и чай продают в Виргинии по пятьдесят долларов за фунт!

— О, так он недавно написал тебе? — заинтересовалась Сара.

Лилиан кивнула:

— Да, он сообщил, что жив-здоров, слава богу.

Лицо Хетти просияло, когда ее мать внесла в столовую хлеб — еще теплый, только из печи.

— Мы вместе его готовили! — похвасталась малышка. — Мама смешала все, а я с Джошуа засыпали в тесто орешки!

— Мы с Джошуа, — поправила ее бабушка.

— Ба, ты ведь даже в кухню не заходила!

— Орешки просто бесподобны, — сказала девочке Сара.

— Это я с Хетти нашли их, — гордо заявил Джошуа.

— Мы с Хетти, — снова поправила Лилиан.

— Нет, ба, тебя там не было, мы собирали их в лесу на Длинной тропе, пока мама и Шаман сидели на покрывале и держались за руки.

Повисла пауза.

— У Шамана небольшие проблемы с речью, — начала объяснять Рэйчел. — Ему просто нужно побольше практиковаться. Я опять ему помогаю, как в детстве. Мы встречались в лесу, чтобы дети погуляли на свежем воздухе, но теперь он будет приезжать к нам домой, чтобы мы могли играть на фортепиано во время занятий.

Сара кивнула.

— Да, Роберту не помешает поработать над своей речью.

Лилиан тоже кивнула:

— Да, как же ему повезло, что Рэйчел вернулась домой, — сказала она довольно сухим тоном и забрала у Шамана чашку, чтобы подлить ему английского чая.

На следующий день, когда он по Длинной тропе возвращался домой после выездов на дом к пациентам, он встретил Рэйчел, которая шла в обратную сторону, хотя они и не договаривались заранее.

— А где же мои маленькие друзья?

— Они помогали мне с уборкой в доме и пропустили свой «тихий час», поэтому сейчас как раз прилегли вздремнуть.

Он развернул коня, спешился и пошел вместе с ней. В лесу раздался щебет. На ближайшем дереве он увидел кардинала. Громкая трель прозвучала в полной тишине.

— Я поругалась с мамой. Она хотела, что мы все вместе уехали в Пеорию на Дни трепета [29] Ямим нораим, десять дней еврейского календаря между двумя великими праздниками Рош а-Шана и Йом Киппур. , но я отказалась, потому что не хочу провести праздники в обществе кандидатов в мужья, которых матушка выберет из числа холостяков и вдовцов. Так что я остаюсь дома на выходные.

— Хорошо, — тихо сказал он, и она улыбнулась в ответ.

Затем она рассказала ему еще об одной ссоре, которая произошла из-за того, что кузен Джо Розенберг надумал жениться на ком-то другом и предложил выкупить их семейное дело, раз уж ему не удалось получить его, женившись на Рэйчел. Именно для этого ей придется съездить в Чикаго — продать компанию.

— Твоя мать теперь будет спокойна за тебя. Она любит тебя.

— Я знаю. Может, займемся твоей речью?

— Почему бы и нет, — протянул он ей руку в ответ.

На этот раз он ощутил едва заметную дрожь в ее пальцах, когда она взяла его за руку. Возможно, это уборка дома настолько утомила ее, а может быть, виною всему были ссоры с матерью. Но он все же надеялся на нечто большее; ему показалось, что она думает о том же, и он невольно погладил ее по руке.