Александр Дюма - Джузеппе Бальзамо (Записки врача)

— Так мне суждено прославиться под этим именем?

— Да, да!

— Дорогая Лоренца! Тебе нравится твое новое жилище?

— Оно гораздо богаче всех тех, что ты мне устраивал раньше, но я люблю тебя не за это.

— И за что же?

— За то, что ты обещаешь жить рядом со мной.

— Стало быть, когда ты спишь, ты знаешь, как страстно я тебя люблю?

Молодая женщина подтянула к груди колени; на губах ее заиграла бледная улыбка.

— Да, я вижу, — вздохнула она, — хотя… хотя… есть нечто такое, что ты любишь больше, чем Лоренцу.

— О чем ты говоришь? — вздрогнув, спросил Бальзамо.

— О твоей мечте.

— Что это за мечта?

— Твое честолюбие.

— Скажи лучше: слава.

— О Господи!

Сердце ее не выдержало, и тихие слезы покатились из-под опущенных ресниц.

— Что ты там увидела? — спросил Бальзамо, потрясенный ее ясновидением, которое временами пугало его самого.

— Я вижу блуждающие в темноте призраки; некоторые из них держат в руках свои головы, увенчанные коронами; а ты… ты стоишь в самом центре, словно генерал на поле боя. Ты словно наделен безграничной властью: ты повелеваешь, и все тебе покоряются.

— Разве ты мною не гордишься? — с радостью воскликнул Бальзамо.

— О, ты слишком добр, чтобы стать великим!.. Кстати, я ищу себя в окружающей тебя толпе, но не вижу. Меня уже нет… Меня уже не будет, — с грустью прошептала она.

— Где же ты будешь?

— Я умру.

Бальзамо содрогнулся.

— Ты умрешь, Лоренца? — вскричал он. — Да нет же, мы будем вместе и будем любить друг друга!

— Ты меня не любишь.

— Нет, люблю!

— Недостаточно сильно! — воскликнула она, обхватив голову Джузеппе. — Недостаточно сильно, — повторила она, прижавшись пылавшими губами к его лбу и осыпая его поцелуями.

— В чем же ты меня упрекаешь?

— Ты слишком холоден. Вот и сейчас ты отступаешь. Ты боишься, что я обожгу тебя поцелуями? Почему ты избегаешь моих губ? Верни мне былой покой, монастырь в Субиако, ночное одиночество моей кельи. Верни мне поцелуи, которые ты мне посылал на крыльях загадочного ветра; я видела, как они прилетали ко мне, подобно златокрылым сильфам, и душа моя ликовала.

— Лоренца! Лоренца!

— Не ускользай от меня, Бальзамо, не ускользай, молю тебя! Дай я сожму твою руку, поцелую твои глаза: ведь я жена тебе!

— Да, да, Лоренца, дорогая! Да, ты моя любимая жена!

— Но ты терпишь, чтобы я жила подле тебя ненужная, покинутая. У тебя есть нетронутый одинокий цветок, его аромат взывает к тебе, а ты его отталкиваешь! Я чувствую, что ничего для тебя не значу.

— Ты для меня все, Лоренца! В тебе моя сила, моя власть, мой гений, без тебя я был бы ни на что не способен. Перестань пылать ко мне безумной страстью, не дающей по ночам покоя женщинам твоей страны. Люби меня так же, как люблю тебя я.

— Но это не любовь, нет!

— Это, по крайней мере, все, что я у тебя прошу, потому что ты даешь мне все, чего я хочу. Для счастья мне довольно обладания твоей душой.

— Счастье? — презрительно поморщилась Лоренца. — Это ты называешь счастьем?

— Да, потому что для меня счастье — быть великим.

Лоренца протяжно вздохнула.

— Ах, если бы ты знала, милая Лоренца, что значит читать в людских сердцах, побеждать их, зная все их слабости!

— Да, я знаю, что только за этим я вам нужна!

— Не только! Твоими глазами я читаю в книге будущего. То, чего я не мог бы узнать и в двадцать лет ценой неимоверного труда и лишений, я узнаю от тебя, невинная голубка. Ты освещаешь мне подстерегающие меня на каждом шагу ловушки, расставленные моими врагами; ты сообщаешь остроту моему разуму, от которого зависят и жизнь, и состояние, и свобода. Благодаря тебе мои глаза становятся как у рыси, которая видит в темноте. Когда ты отворачиваешься от окружающего мира, закрывая свои прекрасные глаза, ты проникаешь внутренним, нечеловеческим взором в тайные глубины бытия! Ты охраняешь мой покой. Ты делаешь меня свободным, богатым, всесильным!

— А взамен ты делаешь меня несчастной! — вскричала Лоренца, сгорая от любви.

И она с невиданной жадностью обняла Бальзамо, а он, опаленный этим пламенем, почти не сопротивлялся.

Однако, сделав усилие, он разорвал обвивавшую его живую цепь ее рук.

— Лоренца! Лоренца! Сжалься надо мной, — прошептал он, пытаясь освободиться.

— Я жена тебе, а не дочь! Люби меня как супруг, а не так, как любил меня отец.

— Лоренца! — пробормотал Бальзамо, затрепетав от желания. — Умоляю, не требуй от меня другой любви, кроме той, какую я могу тебе дать.

— Но это не любовь! — возразила молодая женщина, в отчаянии воздев руки. — Нет, это не любовь!

— Да нет же, я люблю тебя… но непорочно и чисто, как любят святую.

Молодая женщина отшатнулась так резко, что ее длинные черные волосы рассыпались по плечам. Неожиданно почти угрожающим движением она простерла к графу свою белоснежную нервную руку.

— Что это значит? — отрывисто спросила она. — Зачем ты заставил меня покинуть родину, забыть имя, отречься от семьи, даже от Бога? Ведь ты молишься другому богу. Зачем ты завладел мною настолько, что превратил меня в рабыню, сделал мою жизнь и мою кровь своими? Слышишь? — в отчаянии продолжала она. — Зачем ты все это сделал? Чтобы называть меня девой Лоренцой?

Бальзамо в ответ вздохнул, подавленный безграничным страданием молодой женщины.

— Увы, в этом твоя вина или, вернее, вина Господа. Зачем он создал тебя ангелом с непогрешимым взглядом, который должен мне помочь подчинить вселенную? Почему ты умеешь читать в сердцах людей сквозь материальную оболочку, словно книгу через стекло? Да потому, что ты ангел чистоты, Лоренца! Ты прозрачный алмаз, ничто не омрачает твоего разума; и вот, видя такое незапятнанное, чистое, лучезарное существо, подобное Пресвятой Деве, Господь желает, чтобы оно сошло на землю по моему зову во имя созданных им стихий; ты его Святой Дух, витающий обыкновенно над простыми смертными, не находя среди них места, где можно было бы преклонить голову. Пока ты девственна — ты ясновидящая, Лоренца! Став женщиной, ты потеряешь свой дар.

— Тебе не нужна моя любовь, — вскричала Лоренца, яростно ударяя в ладоши, отчего руки покраснели, — тебе дороже твои недостижимые мечты, твои химеры! Ты обрекаешь меня на монашеское целомудрие, искушая своим присутствием, чем неизбежно обрекаешь меня на страдания! Ах, Джузеппе, Джузеппе, ты совершаешь преступление, вот что я тебе скажу!

— Не кощунствуй, Лоренца! — воскликнул Бальзамо. — Я страдаю не меньше тебя. Ну, загляни в мое сердце. Я приказываю! Попробуй сказать, что я тебя не люблю.

— Зачем ты борешься с собой?

— Я хочу вместе с тобой взойти на престол мира!

— Сможет ли твое честолюбие дать тебе то, что готова подарить моя любовь? — прошептала молодая женщина.