Александр Дюма - Джузеппе Бальзамо (Записки врача)

— Браво, вот это отвага! — вскричала дама. — Поздравляю вас, друг мой. Однако мне кажется, вы не все знаете.

— Чего я не знаю?

— В Версале одной храбростью не проживешь.

— Я дойду до Парижа.

— Париж в этом смысле очень похож на Версаль.

— Если недостаточно храбрости, я буду работать, сударыня.

— Вот достойный ответ, дитя мое! Но что вы будете делать? Ваши руки не привыкли к тяжелой работе.

— Я буду учиться, сударыня.

— Вы мне кажетесь достаточно образованным.

— Да, я знаю, что я ничего не знаю, — глубокомысленно ответил Жильбер, припомнив слова Сократа.

— Простите мое любопытство: какую науку вы собираетесь изучать, дорогой друг?

— Сударыня! — отвечал Жильбер. — Я считаю лучшей из наук ту, которая позволяет человеку быть полезным обществу. Кроме того, человек ничтожен и должен знать, в чем его слабость, чтобы познать источник своей силы. Я хотел бы понять, почему голод не позволил моим ногам двигаться утром. Я желал бы также узнать, не явился ли тот же голод причиной моей ярости, не из-за него ли меня бросало то в жар, то в холод.

— О, да из вас выйдет отличный врач! Вы уже, мне кажется, изъясняетесь, как превосходный медик. Обещаю, что через десять лет я буду лечиться только у вас.

— Постараюсь оправдать эту честь, сударыня, — сказал Жильбер.

Форейтор остановил лошадей. Они подъехали к постоялому двору, так и не встретив ни одной кареты.

Молодая дама попросила узнать, когда проехал кортеж ее высочества. Ей ответили, что это произошло около четверти часа тому назад и что кортеж остановится в Витри переменить лошадей и позавтракать.

В седло сел новый форейтор.

Из деревни выехали шагом, но, когда поравнялись с последним домом, молодая дама обратилась к форейтору:

— Вы можете нагнать кортеж дофины?

— Конечно!

— Раньше, чем он будет в Витри?

— Черт побери, их лошади мчались рысью.

— А если пустить лошадей в галоп?

Форейтор посмотрел на нее.

— Плачу́ тройные прогонные.

— С этого надо было начинать, — ответил кучер, — мы были бы уже в четверти льё от деревни.

— Вот вам задаток в шесть ливров, постарайтесь наверстать упущенное.

Кучер обернулся; молодая дама наклонилась, и монета перекочевала из рук незнакомки в его карман.

На спины лошадей пришелся мощный удар кнута — карета полетела, будто уносимая ветром.

Пока меняли лошадей, Жильбер успел вымыть у фонтана лицо и руки, отчего они только выиграли, и расчесал свои красивые волосы.

Молодая дама заметила: «Он, по правде сказать, вовсе недурен для будущего врача».

Она улыбнулась Жильберу.

Жильбер покраснел, будто догадавшись, что вызвало улыбку его спутницы.

После разговора с форейтором незнакомка опять обратилась к Жильберу: ее очень занимали его парадоксы и неожиданные суждения.

Она от души смеялась над иными его ответами, от которых на целую лигу несло философскими сентенциями, время от времени прерывая взрывы смеха, чтобы взглянуть на дорогу. При этом частенько случалось, что ее рука касалась лба Жильбера или колено прижималось к ноге ее спутника. И тогда прелестная путешественница не без удовольствия замечала, как будущий доктор краснел и опускал глаза.

Так они проехали еще льё. Вдруг молодая дама радостно вскрикнула и без всяких предосторожностей пересела на переднее сиденье, повалившись благодаря этому движению на Жильбера.

Она только что заметила кареты, сопровождавшие принцессу: экипажи тяжело въезжали на высокую гору. На горе стояло около двадцати карет, из которых вышли путешественники, чтобы размяться.

Сначала Жильбер выбрался из складок ее расшитого большими цветами платья, затем прильнул к плечу незнакомки, встав на колени на переднем сиденье. Пылкий взгляд его искал мадемуазель де Таверне в толпе пигмеев, поднимавшихся на гору.

Ему показалось, что он узнал Николь по чепцу.

— Мы догнали их, сударыня, — сказал форейтор, — что дальше?

— Обогнать.

— Это невозможно, сударыня. Обгонять дофину нельзя.

— Почему?

— Это запрещено. Черт побери! Обогнать королевский кортеж! Да я угожу на галеры!

— Послушай, друг мой, делай что хочешь, но я должна их обогнать.

— Ваша карета не из кортежа? — спросил Жильбер; он думал, что незнакомка опаздывает и поэтому хочет как можно скорее догнать эскорт.

— Стремление к знаниям прекрасно, — ответила молодая дама, — нескромность же не стоит ничего.

— Прошу меня извинить, сударыня, — покраснев, произнес Жильбер.

— Так что же нам делать? — спросила форейтора незнакомка.

— Поедем за ними до Витри. Если ее высочество там остановится, мы попросим разрешения обогнать кортеж.

— Да, но тогда спросят мое имя и станет известно… Нет, это не годится, надо придумать что-нибудь другое.

— Сударыня! — начал Жильбер. — Осмелюсь высказать свое мнение…

— Говорите, друг мой, говорите, и если ваш совет окажется хорош, мы ему последуем.

— Нужно поехать по какой-нибудь проселочной дороге, чтобы обогнуть Витри, и тогда мы окажемся впереди ее высочества, не выказав ей неуважения.

— Устами ребенка глаголет истина! — вскричала молодая дама. — Кучер! Нет ли здесь проселочной дороги?

— Какой?

— Какой угодно, лишь бы мы обогнали ее высочество.

— Да, правда, — отвечал кучер, — справа есть дорога на Мароль; она огибает Витри и выходит на Лашосе.

— Браво! — воскликнула молодая женщина. — Вот прекрасный выход из положения.

— Сударыня, — прибавил кучер, — вы понимаете, что таким образом я проделаю двойной путь.

— Предлагаю два луидора, если вы будете в Лашосе раньше принцессы.

— Сударыня не боится, что карета не выдержит?

— Я ничего не боюсь. Если карета сломается, я поскачу верхом.

Повернув направо, карета съехала с большой дороги и попала в глубокую колею проселочной дороги, которая шла вдоль маленькой речушки, впадающей в Марну между Лашосе и Мютиньи.

Форейтор сдержал слово. Он сделал почти все возможное не только для того, чтобы разбить карету, но и чтобы добраться вовремя.

Много раз Жильбера бросало на его спутницу, а та столько же раз попадала в его объятия.

Его галантность была так ненавязчива, что незнакомка ни разу не смутилась. Он сумел удержаться от улыбки, хотя взгляд его говорил спутнице, что он восхищен ее красотой.

Ухабы скверной дороги и путешествие вдвоем очень быстро сближают в пути. Жильберу казалось, что он знаком со своей спутницей, по меньшей мере, лет десять, а молодая дама была уверена, что знает Жильбера с рождения.

К одиннадцати часам они выехали на большую дорогу между Витри и Шалоном. От гонца узнали, что принцесса остановилась в Витри не только позавтракать, но и отдохнуть часа на два, так как почувствовала себя усталой.