Энтони Хоуп - Пленник замка Зенды

Отделавшись от любимого брата и его чудесных друзей, я вернулся в гостиную, чтобы попрощаться с кузиной. Она ждала меня в дверях. Я взял ее за руку.

— Рудольф! — прошептала она так тихо, что я едва расслышал. — Будьте осторожны, прошу вас.

— Что вы имеете в виду?

— Я не смею говорить об этом. Но вы ведь сами все понимаете. Не забывайте, ваша жизнь нужна…

— Кому? — перебил я.

— Ну… — Она замялась. — Руритании.

Чем больше я оставался рядом с Флавией, тем дальше заходил в своей лжи. Разумеется, я клял себя на чем свет стоит за эту бесчестную игру. Видит Бог, я с радостью сразу признался бы Флавии, что я не король. Но я не мог этого сделать. Прочие же уловки с моей стороны были бы не более честны. И я продолжал играть роль влюбленного короля, ибо, если и не был королем, то в принцессу и впрямь уже почти что влюбился. И я ответил ей:

— Выходит, кроме государства, моя жизнь никому не нужна?

— Она нужна еще вашим друзьям.

— Друзьям?

— И вашей верной кузине, — добавила она шепотом.

Тут у меня пропал дар речи. Молча поцеловав ей руку, я в самом скверном расположении духа вышел в переднюю.

На глаза мне тут же попался счастливчик Фриц. Не обращая никакого внимания на слуг, он весело болтал со своей возлюбленной.

— Нельзя же жить одними интригами! — пылко объяснил он мне, когда мы выходили на улицу. — Я люблю и любим и не собираюсь жертвовать своим счастьем.

На нас уже глядели прохожие. Заметив это, Фриц вновь превратился в королевского придворного. Чуть пропустив меня вперед, он почтительно засеменил сзади.

Не стану описывать день за днем свое пребывание на руританском троне. Будни королей порой не менее однообразны и скучны, чем у большинства простых смертных. Вот почему ограничусь лишь событиями, имевшими непосредственное отношение к драме, в которой, волею судеб, мне была отведена главная роль.

Однажды ко мне вошел Сапт.

— Возьми письмо, мой мальчик. — Он протянул мне конверт. — Почерк, по-моему, женский, но не бросайся сразу читать. Вначале послушай, что я скажу тебе.

— Что-нибудь новое о короле? — спросил я.

— Да, судя по всему, он действительно в Зенде, но не в этом суть.

— А в чем?

— Теперь я точно знаю: трое остальных головорезов Майкла сидят в Зенде. Это Лоенгрэм, Крафштейн и Руперт Хенцау. Таких отпетых негодяев больше не сыщешь во всей Руритании. Фриц предлагает рискнуть.

— А что надо сделать?

— Фриц говорит, что вам надо повести к Зенде войска и атаковать замок пехотой, конницей и артиллерией.

— Может быть, Фриц посоветует, как нам вычерпать ров? — не удержался я от иронии.

— Ты прав, мой мальчик. И даже если бы мы осушили ров и взяли замок, мы бы и тела короля не нашли. Мы можем победить, только если нападем на них врасплох.

— А вы уверены, что король в Зенде? — снова спросил я.

— Скорее всего, он там. Иначе чего этим молодчикам торчать там без Майкла? Кроме того, мост постоянно поднят; его разрешено опускать только по личному распоряжению Черного Майкла или Руперта Хенцау. Надо помешать Фрицу.

— В Зенду поеду я.

— Не сходи с ума.

— Пока еще не сошел.

— Но ты же сложишь там голову.

— Все может случиться, — небрежно подтвердил я.

— Я вижу, ваше величество сегодня не в духе, — с деланной почтительностью сказал Сапт. — Кстати, как ваши сердечные дела?

— Не советую вам касаться этой темы, — довольно сердито отозвался я.

Сапт послушался. Не спуская с меня глаз, он раскурил трубку. Видимо, он понял: настроение у меня сегодня и впрямь скверное. Я принялся капризничать. Я объявил ему, что мне надоел хвост, который повсюду сопровождает меня.

— Ни минуты нельзя побыть в одиночестве, — проворчал я.

Сапт выпустил изо рта изрядный клуб дыма и спокойно сказал:

— Видишь ли, мой мальчик, Черный Майкл ничего не имел бы против, если бы ты вдруг исчез. Вот тогда-то он и осуществит то, чему нам пока удается помешать.

— Я и сам за себя постою.

— Не забывай, Де Готе, Берсонин и Детчард все еще в Стрелсау. Если ты думаешь, малыш, что кто-нибудь из них постесняется перерезать тебе горло, то ты глубоко ошибаешься. Да, кстати, что там в письме?

Я развернул конверт и принялся читать вслух;

«Ваше величество!

Если Вы пожелаете узнать некие важные сведения, которые непосредственно Вас касаются, прошу Вас поступить следующим образом. Сегодня же в полночь разыщите особняк, стоящий в конце Нового проспекта. Вы легко узнаете его по портику с нимфами и по пышному саду, обнесенному кирпичной стеной. Вам не следует появляться около ворот. С задней стороны в стене есть калитка. Войдите в нее и пройдите ярдов двести направо по саду, и Вы достигнете чайного домика с небольшим крыльцом. Если Вы решитесь преодолеть шесть ступеней и войти внутрь, Вы встретите преданную Вам женщину. Я никогда не осмелилась бы обратиться к Вам с такой просьбой, но поверьте. Ваше величество: речь идет о Вашей жизни и судьбе руританского престола. Единственная моя просьба: если Вы решитесь на свидание со мною, Вы должны приехать один. Иначе вы подвергнете и себя, и меня серьезной опасности. И еще: умоляю, Ваше величество, не показывайте никому этого письма. Вы знаете: Черный Майкл не прощает обид. Если письмо каким-нибудь образом попадет ему в руки, преданная Вам женщина погибнет!»

— Обид-то он, может и не прощает, а письмо «преданной женщине» продиктовать может премиленькое, — подал реплику Сапт.

Я был совершенно согласен с полковником. Письмо показалось мне явной фальшивкой. Я уже собирался скомкать его и выбросить в корзину, когда заметил надпись на другой стороне листка.

— Смотрите-ка! — воскликнул я. — Тут еще что-то есть.

И я снова прочитал вслух:

«Если вас одолевают сомнения, посоветуйтесь с полковником Саптом…»

— Ну и нахалка! — взревел Сапт. — Мало того, что она тебя считает полным дураком, она, кажется, и меня решила надуть.

Я поднял руку, возвращая его внимание к письму, и продолжал: «Спросите, Ваше величество, Сапта, кто та женщина, которая больше всего на свете хотела бы помешать женитьбе герцога на принцессе Флавии? Может быть, он Вам ответит, что имя этой женщины начинается с буквы „А“. И еще он Вам, наверное, скажет, что, в силу вышеизложенных причин, женщине этой никак не хотелось бы, чтобы Майкл стал королем».

Я в волнении вскочил на ноги. Сапт вынул изо рта трубку и положил ее на столик.

— Это Антуанетт де Мобан, — уверенно заявил я.

У Сапта даже лицо вытянулось от удивления.

— Ты-то откуда ее знаешь?

Я рассказал все, что мне было известно об этой даме. Сапт удовлетворенно кивнул.