Юрий Дольд-Михайлик - У Черных рыцарей

«Артур Шрёдер – Григоре Кокулеску вынужден был принять наши условия: взять в Москву в качестве жены Нонну Покко, которой поручено выполнить операцию „Хоровод“».

Через несколько секунд Думбрайт тоже прочитал эту запись и жестом человека, наконец нашедшего нужное, положил тяжёлую ладонь на дневник.

– Кажется, мы не зря тратили время, – воскликнул он радостно. – Запись датирована шестнадцатым, а Вайс перехватил шифровку семнадцатого! Вот вам и разгадка таинственной передачи!

– Несколько цифр, якобы услышанных Вайсом, когда он чихнул и крутнул ручку аппарата то ли вправо, то ли влево, ещё ничего не значат. Он мог случайно поймать передачу любителя-коротковолновика, которые так и шныряют в эфире. А главное: недели две назад я докладывал вам, что Покко операцию выполнила успешно и просит разрешить ей продолжить турне со Шрёдером. Вы согласились и даже приказали послать им денег.

– Помню, но…

– Какие могут быть «но», когда операция завершена успешно!

Глаза Думбрайта не мигая впились в лицо Нунке где-то повыше переносицы, так, словно он гипнотизировал собеседника.

– А вы допускаете такую возможность: для советской контрразведки личность Покко не представляет особого интереса? Куда важнее разрешить ей передать пластинки, проследить, куда они попадут и тем самым выявить все наши каналы распространения. Допускаете?

– Допускаю! Но предположение ещё не доказательство. «ТП» – требует проверки…

– Кто разрабатывал план операции «Хоровод»?

– Фред Шульц и Шлитсен.

– Кто ещё знал об этой операции?

– О том, что Нонна Покко едет с Артуром Шрёдером в Россию, знал весь город, ибо по нашему требованию он устроил в ресторане пышное обручение. Об этом даже написала местная газета…

– Вызовите Шульца, потом Шлитсена. Только по одному.

Нунке набрал было номер, но тут же положил трубку.

– К Шульцу звонить бесполезно. Он ведь теперь по вашему приказу все вечера проводит у патронессы.

– Тогда позвоните Шлитсену!

Через несколько минут Шлитсен стоял перед начальством. Вызов был неожиданным, и поэтому бывший заместитель Нунке мечтал лишь об одном – не показать виду, что у него трясутся коленки.

– Мистер Шлитсен, вы принимали участие в разработке плана операции «Хоровод»? – голос босса звучал сурово, глаза глядели испытующе.

Но у Шлитсена сразу отлегло от сердца – со слов Фреда он знал: Нонна выполнила задание, ей даже послано денежное вознаграждение.

– Так точно, мистер Думбрайт! – бодро отрапортовал бывший заместитель Нунке. – Принимал, и самое активное.

– Кто выдвинул кандидатуру этой… как её… Покко для проведения операции?

– Я.

– Шульц сразу согласился?

– Вначале возражал, ссылаясь на её молодость, и предлагал Мэри, но я ему доказал…

– Спасибо, нам надо было уточнить одну деталь. Можете идти.

Шлитсену не надо было повторять дважды – почтительно поклонившись, он мгновенно исчез, лелея в душе надежду, что этот поздний разговор об удачно завершённой операции непременно связан с его возвращением на старую должность.

Думбрайт забарабанил пальцами по столу, как делал всегда, когда что-либо обдумывал. Нунке, поглядев на босса, озабоченно нахмурился.

– Продолжим чтение? – спросил он.

– Погодите! Давайте вернёмся обратно. Кто был дежурным по школе семнадцатого?

– Фред Шульц, вот его подпись.

– Какие записи сделал он в тот вечер?

– Ничего особенного. Разрешите прочитать?

– Только, пожалуйста, помедленнее.

– «Я, Фред Шульц, вступил на дежурство в шесть часов вечера, приняв рапорт дежурного Воронова о наличии состава преподавателей и воспитателей. При вечернем обходе, начатом в десять, никаких нарушений дисциплины не выявлено. К ученику из класса „Р“ Домантовичу, который жаловался на острую боль в пояснице, пришлось вызвать доктора Гауфе, и тот оказал ему необходимую помощь. От инструктора Вайса по телефону поступила просьба прислать несколько таблеток аспирина, жалоба на насморк и головную боль. Моё предложение заменить его другим дежурным Вайс отклонил, заявив, что после аспирина он чувствует себя лучше. В десять сорок пять я снова проверил состояние больного Домантовича. После обезболивающих порошков и грелки он спокойно спал. В одиннадцать ноль-ноль позвонил хозяин таверны и сообщил, что ожидаемый груз прибыл. Посты охраны в проходной и вокруг парка, как и положено, проверялись каждый час. Нарушений правил внутреннего распорядка не было».

– Гм… это всё?

– Дальше идёт подпись, а под нею, простите, сразу не обратил внимания, приписка: «Поговорить с руководством школы о необходимости медицинского обследования Вайса. У меня сложилось впечатление, что он злоупотребляет аспирином как своеобразным наркотиком».

– Какие выводы вы можете сделать, мистер Нунке, проанализировав эту запись?

– Что из поля нашего зрения выпала таверна. Мы всё внимание сосредоточили на школе, а тем временем квадрат четыреста тридцать семь охватывает достаточно большую территорию. Это первое и самое главное.

– Вывод резонный. Мы знаем лишь квадрат, в котором действовала подпольная радиостанция, но не засекли точно, откуда именно велась передача. Без этого все наши домыслы – пустая болтовня. Второе: не расшифровав текста передачи, мы не можем сказать, касается она нашей школы непосредственно или нет. Это обстоятельство я бы поставил на первое место.

– Что вы предлагаете?

– Не полагаясь на шифровальщиков из Барселоны и на упражнения недалёкого Вайса, послать текст, подслушанный семнадцатого, в шифровальный отдел разведывательной службы США. А до получения кода только наблюдать, накапливать факты… Вайс говорил о каком-то плане. Может быть, его ещё раз вызвать и выслушать?

– Не думаю, чтобы он мог предложить что-либо разумное…

– Мы не можем пренебрегать даже мелочью…

Вайс, дважды на протяжении одного вечера вызванный высшим начальством, чувствовал себя именинником. Он вырос в собственных глазах, чувствуя себя персоной, к словам которой прислушиваются. Поэтому он вошёл бодрым шагом, вытянувшись и высоко держа голову.

– Садитесь, – предложил босс. – Вы упомянули о каком-то плане. В чём он заключается?

– Я советовался в Барселоне, и со мной согласились, что надо действовать по методу исключения.

– То есть?

– Заподозрить буквально всех и постепенно отсеивать тех, алиби которых не вызовет ни малейшего сомнения.

– Составьте список со своими комментариями против каждой фамилии.

– Я уже осмелился его начать…

– Подадите, когда кончите.

– Простите, мистер Думбрайт, осмелюсь задать вам один вопрос.

– Придётся простить. Говорите!

– Кто из сотрудников школы знает, что в квадрате нашей школы запеленгована радиостанция?