Рафаэль Сабатини - Каролинец

– Кстати, это напомнило мне, – произнес капитан Мендвилл, – что он сейчас в Чарлстоне.

В изумленных взглядах обоих застыл немой вопрос.

– Я узнал об этом все от того же Уильямса. Он утверждал, что видел его сегодня утром.

– Так почему, ради всего святого, вы его не арестовали?

– Нет, папа! – Миртль положила руку ему на плечо.

– Девочка моя! Этот субъект больше тебе никто.

Мендвилл желал бы разделить его уверенность. Между тем, он отвечал на возмущенное восклицание сэра Эндрю:

– Лорд Уильям уже собирался подписать ордер, но… – он заколебался.

– Ну? Что «но»?

– Я убедил его не делать этого.

– Вы убедили его?! – весь облик сэра Эндрю выражал недоумение, – Но почему?

– Это было бы неразумно. Мы хотим избежать открытого конфликта и избегаем любых действий, которые могут к нему привести. Мистер Лэтимер – нечто вроде героя черни, а мы не хотим провоцировать толпу на поступки, требующие возмездия.

– Видит Бог, они его заслуживают.

– Может быть. И все же это опасно. Лорд Уильям это понимает. Кроме того, сэр Эндрю, есть и другая причина. Что бы ни сделал мистер Лэтимер, он все же дорог вашему сердцу.

– Я вырвал его оттуда, – гневно отрубил сэр Эндрю.

– Но остается еще Миртль, – со вздохом сказал капитан.

– Как вы добры! – Глаза Миртль благодарно увлажнились.

– Добры! – прорычал баронет, – Добры! Пренебречь своей прямой обязанностью!

– Сомневаюсь, что мне следует выполнять свои обязанности ценою вашего страдания, пускай даже легкого. Вы стали так мне дороги за эти месяцы, что я не могу не считаться с вашими чувствами.

Вдруг, прежде чем сэр Кэри или Миртль успели найти подходящие слова в ответ на подобое признание, дверь распахнулась, и Римус радостно объявил:

– Маса Гарри, сэр.

Старому дворецкому никогда не пришло бы в голову, что для визита мастера Гарри могут существовать какие-то препятствия, поэтому и проводил его сразу в столовую, где находился сэр Эндрю.

Быстрыми, легкими шагами, с треуголкой и тяжелым хлыстом под мышкой, в комнату вошел Гарри Лэтимер.

Старый негр прикрыл дверь снаружи, и в комнате воцарилось молчание.

Сэр Эндрю, капитан Мендвилл и мисс Кэри застыли на месте. Оба джентльмена – старый и молодой – сидели; девушка, чье дыхание участилось, стояла позади отца, держась рукою за высокую спинку кресла.

Читатель, разумеется, представляет, сколь противоречивые чувства бушевали в душе каждого из них, и понимает, что над всеми этими чувствами в тот момент преобладало нескрываемое изумление. Самым глубоим оно было у капитана Мендвилла. Он был не просто изумлен – он был озадачен. Ибо высокий и стройный молодой человек, стоящий перед ними и стягивающий перчатки, кого-то сильно ему напоминал. Он где-то уже видел этого человека и говорил с ним. Капитан Мендвилл напряг свою память, лихорадочно вспоминая, когда и где это могло произойти. Но только одну минуту. Постепенно фигура, с которой он не сводил глаз, подверглась перед его внутренним взором метаморфозе. Модно скроенный, длинный сюртук уступил место поношенной коричневой куртке; изящные холеные руки стали грубыми и неопрятными; волнистые бронзовые волосы с аккуратно вплетенной в косицу муаровой лентой свободно рассыпались вокруг худой бледной физиономии с пронзительно синими глазами и насмешливым ртом.

Кулак капитана Мендвилла обрушился на красное дерево с такой силой, что бокалы и серебро на столе задребезжали; он привстал в кресле, потеряв самообладание.

– Дик Уильямс! – вскричал он и простонал: – Боже мой!

Мистер Лэтимер поклонился с сардонической усмешкой:

– Ваш покорный слуга, капитан Мендвилл. Я разделяю ваши чувства.

Мендвилл ничего не ответил. Его мысли мгновенно перенеслись к событиям сегодняшнего утра. Он попытался сообразить, как много сведений разнюхал этот дерзкий шпион, который полностью одурачил их с губернатором при помощи Чини, чья необъяснимая измена теперь тоже стала очевидной.

Сэр Эндрю, слишком поглощенный собственными чувствами, чтобы обратить должное внимание на этот непонятный обмен репликами, яростно взорвался:

– Мой Бог! И у тебя хватило наглости показаться нам на глаза? Теперь, когда с тебя сорвана личина и мы знаем, кто ты таков?

– Сэр, вы не знаете обо мне ничего такого, чего я мог бы стыдиться.

– Потому что у тебя нет стыда! – задохнулся сэр Эндрю и нетерпеливо сбросил с плеча трепещущую ладонь Миртль.

Лэтимер глядел на него с грустью.

– Сэр Эндрю, – подчеркнуто мягко начал он, – разве между нами непременно должна идти война, если мы по-разному смотрим на вопросы политики и правосудия? Во всем мире нет человека, которого я уважал бы больше, чем вас…

– Избавьте меня от этого, – оборвал баронет. – Когда я встречу более неблагодарного предателя, я, может быть, возненавижу его сильнее. Но вряд ли такой отыщется.

Бледность Лэтимера усилилась, под его глазами обозначились тени.

– Чем же я неблагодарный? – спросил он тихо.

– Вам еще требуется объяснять? Мог ли любой отец сделать для вас больше, чем сделал я? Годами, пока вы были мальчиком, пока учились в Англии, я управлял вашими имениями, присматривал за ними, подчас в ущерб своему собственному. Ваш отец оставил вас состоятельным человеком, но моими усилиями ваше состояние утроилось, и теперь вы богатейший человек в Каролине, а может быть, и во всей Америке. И это приумноженное мной состояние вы транжирите, стараясь разрушить все, что мне дорого и свято, и намереваясь уничтожить алтари, которым я поклоняюсь.

– А если я сумею доказать, что это алтари ложных богов?

– Ложных богов?! Вы мне омерзительны!..

– Сэр Эндрю! – Лэтимер умоляюще протянул руки, – дайте мне возможность оправдаться.

– Оправдаться! Какие могут быть оправдания тому, что вы творите и что уже натворили?

Он не добавил бы к этому ничего, но на помощь Лэтимеру пришла Миртль:

– Папа, ведь нужно только выслушать. – Ее просьба возникла из глубоко затаенного в сердце желания: она надеялась найти в его словах что-нибудь такое, что могло бы смягчить приговор, вынесенный в ее письме и не достигший своей настоящей цели – вернуть Гарри с неправедной стези.

Мендвилл, мысленно проклиная болтливость и доверчивость губернатора, совершенно растерялся и не знал, как теперь себя вести. Ему теперь необходимо было заботиться о соблюдении своих же взаимоисключающих интересов, и он молча выжидал – словно игрок, который не может решить, какую выбрать тактику.

– Сэр Эндрю, – начал Лэтимер, – вы живете в богатой, беззаботной провинции, еще по-настоящему не ощутившей тяжелую руку короля, и не имеете представления о том, что происходит на Севере.