Владислав Стрелков - Завещание предков

— И сколько пороха там?

Дед Матвей на миг задумался и сказал:

— Без одной четверти кадь будет.

Так, кадь — это, если мне память не изменяет, двадцать вёдер. Для войны мало.

— А может, и пушки в схроне есть?

Тут дед Матвей засмеялся:

— Нет. Чего нет, того нет. Лить пушку сложно. Да и откуда меди или железа набрать столько? Пробовали маленькие делать — не вышло. Разрывает. Так и оставили всякие попытки. Да!

Он опять огляделся и тихо сказал:

— Там ещё перегонный куб есть. Из наших револьверов сделанный.

— Ну, ты даёшь, Власыч. Порох, конечно, вещь нужная? А вот спирт или самогон совсем в тему. У меня аптечку можно выбрасывать. Всё необходимое уже использовано. А спирт пригодится. Если не внутрь, то обеззараживать раны в самый раз.

Кубин хмыкнул:

— Внутрь не помешало бы.

— Согласен. Особенно сейчас.

Вдруг вспомнил, что хотел прояснить для себя у деда Матвея.

— Власыч. Тут мне все как бы клятву верности принесли, ты сам свидетель. Ты объясни мне, почему я, а не ты, например.

Кубин посмотрел на меня, вздохнул, и стал объяснять:

— Я говорил, что тут статус рода определяется по знатности? Род Велесова древний. Ведут они его чуть ли не от Рюрика. Знают предков своих далее семи поколений.

Я про себя пробормотал:

— А я только двух своих дедов знаю.

Тем временем Кубин продолжал:

— Род Велесова не уступает по знатности роду Великого Князя Юрия Всеволодовича.

— Ты хочешь сказать, Велесов князю ровня?

— Да. Но тут работает интересное правило. Помнишь, я разъяснял тебе разницу между Гориным и Велесовым? Вот тут то же самое. Пошел под руку князю — будет твой род ниже его по положению.

— Значит, будь у Горина взрослый сын, то я подчинялся бы ему?

— Именно. Но если умудришься сам его себе подчинить, то опять первым будешь.

Бы-р-р-р. Без бутылки не разобрать. Про род-то всё понятно.

— А меня, значит, все принимают за брата Велесова.

— Схожесть между вами большая. Слушай, Володя, а может, это предки твои?

Я махнул рукой:

— Куда там? За семь с лишним веков такая схожесть на девяносто девять процентов совпадение. Не думаю, что Велесов мне предок.

Дед Матвей ухмыльнулся:

— Дам пари, что если ты это всем скажешь, то подумают — испугался.

— Да ну, тебя, Власыч. Просто чужая слава мне ни к чему. А мой статус, думаю, тут все признали, или обязательно у князя подтвердить?

— Необязательно, но представиться князю надо бы.

Кубин замолчал и стал смотреть мне за спину. Обернулся. К нам подходило пять ратников. Пересел и стал ждать. Они переглянулись, и один выступил вперёд.

— Боярин. Дозволь вотчины проведать. Сердце извелось, думая о родных. Мы проведаем и назад, правда, бояре?

Остальные закивали. Взглянул на Кубина, тот пожал плечами, мол, тебе решать. Вздохнул, ладно.

— Хорошо, бояре, езжайте. Седмицы, думаю, вам хватит?

Опять кивки.

— Хватит, боярин. Поутру и отъедем.

Поклонились и ушли. Эти пятеро были первыми. За ними появились ещё, отпустил и их. Бояре хотели проверить свои дома. Что поделать, понятное желание. Надеюсь, вернутся. Слово тут крепкое, как сказал дед Матвей. Утром отряд разделился на две части. Бояре ускакали по своим домам. Некоторые оставили своих холопов здесь, взяв с собой только по одному. В результате к Вершам отъехала только половина всех людей, что было с вечера. Вперёд ускакали дозоры из отроков. В каждый из них включили по два опытных ратника. Хоть монголы и ушли, но рисковать не хотелось.

Странно было видеть пустые, покинутые дворы. Ворота распахнуты, дома пусты. Должно быть, монголы тут появлялись. И напугали местное население, которое в спешке удалилось в крепостницу.

Подъехали к башне. Мост через ров поднят. С башни на нас смотрит множество ратников. Не признали, что ли? Иван Бравый проехал к краю рва и закричал наверх:

— Эй, славяне, чего заперлись? Отворяй.

С башни закричали:

— Кто такие будете?

Бравый оглянулся на нас и опять заорал:

— Боярин Велесов с поместной ратью.

С башни язвительно ответили:

— И где твоя рать? Мы её не видим. А Велесова, мы слышали, язвили смертельно.

Я тронул коня и встал рядом с Бравым.

— Кто это сказал, что я при смерти? Вот он я, Велесов. Со мной боярин Кубин Матвей Власович. Если ослепли на глаза, то пусть выйдет кто-то один, который знает нас в лицо.

Кубин подъехал к нам, и мы стали ждать. Внутри башни завозились, и с башенного выступа выпала верёвка. По ней вниз спустился ратник и подошел к краю рва. Вгляделся и пробормотал:

— И вправду дед Матвей.

Обернулся и крикнул:

— Это наши, отворяйте.

Мост, служивший одновременно и воротами, стал медленно опускаться. Бравый усмехнулся:

— Заперлись, поди, сидят и дрожат в крепостнице. Наверно, их напугала та сотня, что на нас налетела у Ключей.

Кубин покачал головой:

— Не говори ерунды, Иван. Там ратников осталось дай Бог две сотни, включая новиков и стариков. Остальных хоть и много, но это простые люди — смерды, ремесленники и приказчики купцов. С такими силами крепостницу не удержать. Вот и сидят взаперти.

Мост опустился, и мы въехали в крепостницу. За внутренними воротами нас встречало много народу. Смотрели с тревогой и надеждой. Сюда уже дошли слухи о трагедии на поле у Больших Ключей. Медленно раздвигая толпу, мы поехали в сторону детинца. Остановились только у края площадки. Кубин обратился к одному из ратников:

— Степан Григорьевич, позаботься о язвленых.

Тот кивнул:

— Не беспокойся, Матвей Власович, сделаю.

Поехали дальше. Подумал, зачем тащить в детинец такую ораву? Обернулся и махнул Демьяну. Когда он подъехал, сказал ему:

— Вот что, Демьян, всех отроков в школу сведи да холопов прихвати, тех, что без хозяев остались. Разместишь их и в детинец приезжай.

— Сделаю.

До самого детинца люди стояли по краям дороги и смотрели на нас. Сердце скребнула мысль, что сейчас я встречу семью Горина. А вдруг они спросят меня, что им сказать? Даже если не спросят, то их молчание тоже яд на сердце. Хорошо простому ратнику — он вернётся домой и сам жене скажет, а тому, кто его на смерть послал? Как в глаза его родных смотреть? Пусть я никого не посылал. Они сами шли защищать свою землю. Пусть тут привыкли к постоянной войне. Но чувство вины всё равно скребло душу. Вот теперь я понимаю, почему так сильно напивался наш военком. Старый вояка, прошедший Афган, с железной волей мужик, но нести похоронки на молодых ребят, сложивших свои головы в Чечне, было не по силам даже ему. Смотреть в глаза матерей, сестёр, жён и детей? А что ответить на немой вопрос отцов?

Всё равно виноват. Ведь знал я, что случится. Подробно читал и изучал тактику ведения войны монгольскими полководцами. И что? А ничего! Возомнил, что смогу переломить историю, смогу спасти город-легенду. Не спас. Погибло много народу. Монголы ушли, чтоб вернуться зимой. Что я смогу сделать, чтобы помешать вторжению? Как перечеркнуть скорбную страницу истории? Много вопросов накопилось. Вечером соберу бояр, выложу им свои решения и заручусь их поддержкой. Только надо подобрать нужные слова и убедить их делать именно так, а Матвей Власович мне поможет.