Владислав Стрелков - Завещание предков

— Что, Демьян Агеич, совсем плохо?

Демьян обернулся и, увидев нас, улыбнулся.

— Здравы будьте, бояре. Да, не все могут стрелять. Привыкли, понимаешь, к охотничьим. А тут боевой. Володимир Иванович, показал бы, как стрелять надобно.

Кубин толкнул меня:

— И вправду, покажи отрокам, авось поймут.

Покачал головой, ладно, покажу. Слез с коня и прихватил колчан. Достал лук и закинул его за спину. Вышел на середину двора. Отроки сгрудились неподалёку. Посмотрел на мишени. Ну что ж, берём самую дальнюю. Достал стрелу и наложил на тетиву. Не оттягивая, посмотрел вдоль стрелы на мишень. Вот она. На самом кончике, ткни и попадёшь в центр. Придерживая стрелу пальцем, правой рукой нашел другие стрелы. Мне понадобятся ещё две.

Раз, два, три. Три выстрела, и через две секунды три стрелы ровным треугольником выросли в центре самой дальней мишени.

— Ух-ты!

— Вот как стрелять надо.

— А я слышал, что боярин одной стрелой другую расщепил. Вот так!

Радом появился довольный Демьян.

— Я думаю, боярин, после такого все стрелять добро будут.

Пожимаю плечами:

— Возможно. А кто хуже всех стреляет?

— Павел, холопа Савельева сын.

— Давай его сюда.

Демьян обернулся:

— Павлуша, подь сюды.

Из толпы отроков вышел паренёк и направился к нам. Тут я увидел Илью Лисина. Махнул ему рукой:

— Илья, и ты тоже иди сюда.

Тот направился следом за Павлом. Я спросил у Демьяна:

— Как тут дела у Ильи, братом не попрекают?

— Нет, Володимир Иванович, раз только намекнули, но я пресёк, больше не было.

— А в ратных делах?

— Саблей владеет, рогатиной тоже. Стреляет как все.

— То есть посредственно?

Демьян кивнул. Парни подошли и поздоровались. Кивнул и сказал:

— Возьмите луки, парни. Покажите, как вы стреляете.

Демьян подал им луки и по одной стреле. Они развернулись к мишеням, а я подошел сзади.

— Слушайте меня, парни. Посмотрите вон туда.

Я показал на мишень, что стояла немного ближе той, в какую стрелял я.

— Знаю, далеко. Но слушайте, что я говорю, то и делайте. Наложите стрелы, но не оттягивайте тетиву. Вот так.

Отроки замерли, глядя вперёд.

— Посмотрите вдоль стрел. А теперь представьте, что эти мишени рядом. Тут, у кончика стрелы.

Оба, чуть удивлённо, произнесли:

— А ведь вижу.

— Вижу, боярин.

— Так стреляйте.

Динь, динь.

Две стрелы выросли в центре мишени.

Я похлопал по плечу одного и другого.

— Вот и молодцы. Так и продолжайте, и другим расскажите, как стрелять надо.

— Народ честной! Жестокий враг стал с мечом грозить нам. Занес он руку над нашей волей. Он уже поработил всю землю на полдень. Теперь он хочет пустить огонь по уже нашей, отчей земле! Поганые камня на камне не оставят от городов и сёл наших. Взрослых и старых убьют, а молодых в полон угонят. Так неужели попустим мы врагу такое, неужто встанем на колени и в рабы подадимся?

Народ на площадь затих и слушал меня. Я стоял на небольшом деревянном помосте, сделанном специально и поставленном вечером у церкви. Одетый во всю бронь. На этом настоял Кубин. Даже мой щит с гербом был рядом, приставленный к ноге.

— Поганые недавно приходили на нашу землю. Бог мне свидетель и друзья мои боевые. Поганые коварны и жестоки. Только вы сами себе защита, защита наших пашен, сел, любимых детей, жен и родителей наших. Я, боярин Велесов, спрашиваю вас — готовы вы дать отпор смертной орде?

Я замолчал, и собравшийся народ загудел, послышались выкрики:

— А может, они к нам сюда и не придут?

— Откуда ты, боярин, знать можешь, придут поганые али нет?

— Авось мимо пойдут?

— Не пройдут! — Выкрикнул изо всех сил. Народ притих. — Нет, они мимо не пройдут. Из-за жадности и алчности многочисленная орда пройдёт пожаром по всем русским городам. Разорят и сожгут всё, от Рязани до Городца. Дойдут до Костромы и Ярославля. И не будет града, что остался цел после того, как мимо пройдёт орда. Всё сожгут и разорят. Как был сожжен град Китеж. И не осталось ни одного жителя из града. А всех воев, что защищали свою землю, убьют. Как убили всех бояр у деревни Ключи. Никому пощады не будет, ни молодому, ни старому.

На площади повисла тишина.

— Ты как об этом узнал, боярин? Откуда ты можешь знать?

Я поставил ногу вперёд и пригнулся, посмотрев на задавшего вопрос:

— А скажи мне — когда сюда враг приходил, он тут пировал и уходил восвояси? Или жег дома, грабил и имал полон? А поганые, чуть пограбив, ушли, чтоб по зиме вернуться. Зимой им реки не преграда — иди куда хочешь. Вот и придут многим числом. А сколько ратников русская земля выставить сможет?

Тихий ропот разговоров доносился от собравшихся.

— Что молчите?

— Ты, боярин, скажи, что тебе от нас надо?

Я выпрямился и заговорил:

— Нужно как можно больше ратников. Нужны охотники для дела ратного. Кто не знает ратного дела — научим. Бронь и оружие если есть свои, то хорошо, если нет — дадим. Обучим всему. Чтоб бить поганых, когда придут на нашу землю.

— И накормишь?

— Накормлю.

Из дальних рядов столпившегося народа крикнули:

— А почему тиуна княжеского нет? Почему ты, боярин, рать собираешь, а не сотники и ближники княжеские? И кто знает тебя, Велесова. Откуда ты взялся такой?

Садов выпрыгнул на помост, следом за ним забрался Кубин. Я высмотрел оравшего — мужик мужиком, хотя странно выглядит, слишком простовато. Тем временем Садов выпрямился и громко сказал:

— Я знаю боярина Велесова. Он бился рядом со мной у Кержени и врагам спины не казал.

— А я, Кубин Матвей Власович, ближник Великого Князя Юрия Всеволодовича, говорю и свидетельствую — это боярин Велесов Владимир Иванович.

Дед Матвей грозно посмотрел в сторону усомнившегося, но тот куда-то успел скрыться.

— Я знаю, кто он!

Все повернулись к выходу из площади. Там стоял Борис Велесов. Народ зашептался и стал раздвигаться, давая дорогу коню Бориса. Он подъехал к помосту и развернулся. Оглядел всех и сказал:

— Смотрите на меня, народ честной, смотрите на боярина. Что вы видите?

По площади зашептали:

— Похож.

— А ведь и правда похож.

Борис усмехнулся:

— Так что вы ещё хотите?

Народ молчал.

Тут к помосту стали пробиваться два человека. Я узнал Тютю и его брата. Дед Матвей и Садов спустились, освобождая место маленькому кузнецу. Тот выпрямился и, ударив себя в грудь, громко сказал:

— Народ честной. Все вы меня знаете. Я, как отец и деды мои, всю жизнь делал доброе оружие и брони. Но когда приходили вороги, я вместе с вами на стенах стоял и на брань ходил. Так?

Народ на площади загудел, и все закивали, соглашаясь, а Тютя продолжил:

— Так я свидетельствую, что эти зерцала, что на боярине, делал я. И на них есть метки, что поганые оставили. — Он показал на заклёпанные дырки от бронебойных стрел монгол. — И ещё. Боярин брата моего от смерти спас. И других язвлённых воев. Иди сюда, Егор. Низкий поклон тебе, боярин.