Иван Алексеев - Заморский рубеж

– Ты любишь меня, Майк?

– Я люблю тебя, Джоана, люблю давно, с тех самых пор, как ты приплыла на челне, почти скрытая туманом…

– Ты увезешь меня в свой лес? Я хочу увидеть то озеро, где я была с тобой.

– Да, родная!

– Только мы вначале разыщем моего отца.

– Да. Мы его обязательно разыщем.

– А твои родители?

– Они погибли.

– Бедный мой!

– У меня есть сестренка, есть друзья, Разик и Желток. Ты их обязательно полюбишь. Они мне как братья. Хотя Желток мне действительно какой-то дальний родственник: то ли троюродный, то ли еще какой, я толком даже и не знаю. У нас, у русских, запутанные названия родственных связей, я их никак не могу запомнить. У вас в языке все хорошо и понятно: brother-in-law, daughter-in-low и так далее, а у нас – шурин, свояк, деверь, золовка – не разберешься! Я даже для дальних родственников специальное обозначение придумал: муж брата жены сестры.

– Муж брата жены сестры? Но так же не бывает, – засмеялась Джоана.

– Конечно, не бывает! Потому и придумал. Зато спрашивающий о родственных связях, получив такой ответ, надолго погружается в размышления и дает тебе возможность сбежать от дальнейших расспросов!

– А ваши гвардейцы женятся на иностранках?

– Да. Город наш маленький, и родственные браки запрещены церковью, чтобы предотвратить вырождение. Многие дружинники, те, кто не может в Лесном Стане найти себе невесту, которую одобрили бы наши монастырские летописцы, ведущие родословные записи всех граждан города, ищут себе пару в других городах или в других странах. Как прадед Желтка, например.

– И ты нашел себе пару в другой стране? – Да.

– И ее одобрит ваша церковь?

– Конечно, ведь мы же с тобой не родственники! Джоана опять тихонько рассмеялась.

– Что тебя рассмешило, милая?

– Знаешь, я вспомнила, как там, на скачках, в замке сэра Эдуарда, мы болтали с леди Алисой. Она через слово упоминала своего покойного мужа, и я сказала ей, что ты во время ужина также часто упоминал свою покойную бабушку и что, возможно, муж леди Алисы и твоя бабушка – родственники!

Михась засмеялся:

– Все может быть в этом таком бескрайнем и таком маленьком мире.

– Конечно, милый. В моем роду также давным-давно произошла какая-то история. Прабабушку по отцовской линии то ли похитил, то ли на рыцарском турнире выиграл право жениться на ней какой-то иностранный принц. С тех пор старшие сыновья нашего рода не могут получить майорат. Прапрадед, отец прабабушки, у которого не было сыновей, передал все права наследства тому иностранному принцу, обидев вторую ветвь нашего рода, которой должны были отойти титулы и земли. Мой двоюродный кузен, будучи старшим в роде, поклялся разыскать и убить наследников этого принца, чтобы вернуть майорат. Он вот уже который год рыщет по всей Европе, пытаясь осуществить свой план…

Михась внезапно почувствовал, что его сердце холодеет, проваливается в какую-то жуткую пустоту, как тогда, в поединке с особником, когда он понял, что сейчас получит нокаутирующий удар коленом в лицо.

– Джоана, как твое полное имя? Нас ведь так и не представили друг другу? – еле ворочая языком, произнес он.

– Да, милый, ты выбрал чрезвычайно удачный момент для того, чтобы вспомнить о светских приличиях! – весело ответила девушка и подчеркнуто церемонным тоном произнесла: – Позвольте представиться: леди Джоана Шелтон!

Если бы в палубу возле ног Михася внезапно ударила молния, он испытал бы гораздо меньшее потрясение. Обнимавшая его Джоана почувствовала, как по его телу пробежала дрожь, а затем он словно окаменел. Девушка отстранилась, пристально посмотрела ему в лицо:

– Что случилось, любимый?

– Ничего, милая, – пробормотал Михась, пребывая в полном смятении.

Джоана поднялась на ноги, отошла к противоположному борту, оперлась на перила ограждения. Она, сама не зная зачем, пристально всматривалась в безбрежную гладь океана, чувствуя, как ее глаза наполняются жгучими слезами. Девушка услышала, что к ней подошел Михась, неловко потоптался за ее спиной, не решаясь прикоснуться, заговорить. Повисла томительная пауза. Затем Михась все же решился.

– Джоана, – начал он и остановился, словно не в силах продолжить.

– Что, любимый? – отозвалась девушка не оборачиваясь, и голос ее дрожал.

– Я… Я должен вначале побывать в своем лесном городе… Побывать в монастыре, узнать… Мне нужно разрешение нашей церкви на брак с тобой.

– Хорошо, милый.

В ее простых словах было столько горечи и боли, что Михасю захотелось провалиться сквозь палубу, быть убитым в схватке с врагами, чтобы не чувствовать эту невыносимую боль и горечь. Большего потрясения в своей жизни он еще не испытывал.

– Джоана! Я люблю тебя, Джоана! И буду любить всегда, что бы со мной ни случилось!

– Конечно, любимый!

Она так и не обернулась к нему, продолжая сквозь слезы глядеть в океан. Михась смотрел горящим взором лишь на ее силуэт, поэтому увидел паруса многочисленных кораблей только тогда, когда они уже явственно возвышались над горизонтом и Джоана, слабо вскрикнув, указала на них рукой.

Девушка наконец обернулась. Михася поразило ее лицо, осунувшееся и потерявшее все краски за эти несколько горестных минут. Глаза ее потемнели, под ними обозначились темные круги.

– Майк, – сказала она чужим бесстрастным голосом, – если это испанцы или пираты – вначале убей меня своей рукой! – Она протянула ему его нож, которым делала операции раненым и еще не успела вернуть.

Михась не стал уверять, что защитит ее от любой опасности. Он не собирался сдаваться, но понимал, что никаких шансов у них нет. Конечно, они могут вновь спрятаться в трюме, но долго ли протянут там, обессиленные, без воды? И что потом? И что делать с ранеными товарищами? Михась взял протянутый нож.

– Хорошо, Джоана, – просто ответил он.

Адмирал Дрейк с изумлением рассматривал в подзорную трубу свой бывший флагманский фрегат. Адмирал стоял на мостике «Посейдона», который после ухода «Принцессы» в погоню за бригантиной-ловушкой возглавил кильватерную колонну эскадры во время жестокого сражения с испанскими галеонами. В этом сражении английская эскадра потеряла два корабля, но полностью разгромила и потопила неприятеля. Наскоро поправив повреждения, эскадра отправилась на поиски своего флагмана, который, как ожидалось, должен был захватить ценный приз. Но вскоре по курсу эскадры на непривычно спокойной поверхности океана стали попадаться обломки какого-то судна. За один из обломков цеплялись два полумертвых человека. Их немедленно подняли на борт, и адмирал едва узнал в этих изможденных моряках лейтенанта морской пехоты Ричарда Сэдли и сержанта Боба Коула.

Через день пришедший в себя лейтенант доложил своему адмиралу о той ловушке, которую устроили им испанцы, о гибели флагманской морской пехоты и всего экипажа «Принцессы». Слегка поколебавшись, лейтенант с сомнением в голосе сообщил, что во время их плавания на обломке мачты по океану сержант Коул постоянно твердил, что трое смельчаков – сержант Паркс, капрал Русс и матрос Мэрдок – сумели зацепиться за кормовой срез уходящего флагмана, захваченного испанцами. Коул свято верил, что эти трое отомстят испанцам и вернут фрегат флоту Ее Величества королевы Англии. Конечно, лейтенант Сэдли не верил в чудеса и полагал, что такими разговорами сержант Коул просто поддерживал свой дух в минуты отчаяния.