Александр Дюма - Волонтер девяносто второго года

Дату отъезда меняли раза три или четыре.

Сначала предполагалось выехать 11 июня; но побоялись г-жи де Рошрёль, горничной дофина; она была любовницей г-на де Гувьона, адъютанта Лафайета и дежурила во дворце до 12 июня.

Выезжать 11 июня было рискованно. 15 июня австрийцы должны были выдвинуться к французской границе и занять позиции в двух льё от Монмеди. И отъезд перенесли на 15 июня. Вечером этого дня король должен был отправиться в путь в обычной карете: большая дорожная берлина должна была ждать его в Бонди.

Если король не приедет в Бонди в два часа ночи — значит, он задержан при выходе из Тюильри или у городской заставы. В этом случае страж берлины должен был во весь опор гнать экипаж, сделав остановку лишь в Пон-де-Сом-Веле, и оттуда дать знать г-ну де Шуазёлю, что затея провалилась. Господин де Шуазёль сообщит об этом г-ну Дандуану, г-н Дандуан — г-ну де Дама́, а тот — г-ну де Буйе, и все они примут меры для своей безопасности.

Господин де Буйе, получив эти новые инструкции, в соответствии с ними сделал новые распоряжения. Господин де Шуазёль тут же выехал в Париж.

В столице ему надлежало ждать приказов короля и за двенадцать часов до его выезда отправиться в обратный путь. Людям и лошадям г-на де Шуазёля следовало быть в Варенне утром 18 июня.

Девятнадцатого июня, свежие и отдохнувшие, они должны были выступить из Варенна и ожидать короля на ферме, расположенной на полпути между Варенном и Нёвийи. Напомним, что в Варенне почтовой станции не было. По прибытии короля гусары сменят лошадей, взятых на станции в Клермоне, и проводят королевское семейство в Дён. Таким образом, замена упряжки произойдет быстро и без затруднений.

По возвращении г-н де Шуазёль — нам уже известно, что ему следовало выехать из Парижа на двенадцать часов раньше короля, — примет командование над сорока гусарами, стоящими в Пон-де-Сом-Веле. Оттуда он, дождавшись короля и его семьи, проводит их до Сент-Мену. Там гусары, уступив место драгунам, перекроют дорогу. И никто уже не сможет преследовать короля.

Через сутки этот приказ отменят, ибо предполагалось, что за это время король окажется за пределами Франции. Господин де Шуазёль получит подписанный королем приказ, который даст ему полномочия в случае необходимости прибегать к силе. Он раздаст солдатам шестьсот луидоров.

Четырнадцатого июня г-н де Буйе, находившийся в Лонгви, получил письмо короля. Отъезд откладывался на сутки. Чем объяснялась эта новая отсрочка? Сейчас мы объясним. Причина, действительно, была серьезная.

Людовик XVI должен был получить деньги по цивильному листу лишь утром 20 июня и, будучи королем прижимистым, не хотел терять эту часть своего пансиона. Если Париж стоит мессы, по словам Генриха IV, то шесть миллионов, по мнению Людовика XVI, стоили того, чтобы задержаться на день.

Этот повод, сколь основательным он бы ни был, привел в отчаяние г-на де Буйе. Ведь пришлось по всему маршруту высылать контрприказы. Вместо двух дней, подставы должны были ждать три дня и три дня должны были квартировать войска. Но, тем не менее, приходилось брать в расчет это обстоятельство.

Двадцатого июня г-н де Буйе прибыл в Стене, где нашел немецкий королевский полк. Нам уже известно, что в тот же день гусары из Пон-де-Сом-Веля явились в Сент-Мену, предваряя приезд драгунов. Мы знаем от г-на Друэ, какое впечатление произвело их нежданное появление.

И нам также известно, что второй отряд гусар прибыл в Варенн.

Впечатление, произведенное ими в Варенне, было не менее сильно, чем в Сент-Мену.

Теперь взглянем на то, что в эти последние дни происходило в Париже.

Мы уже писали, что королева взяла на себя миссию плести интриги, и она выполняла свое обещание — интриговала изо всех сил. Прежде всего она предоставила белых лошадей, чтобы впрячь их в триумфальную колесницу с прахом Вольтера.

Девятнадцатого июня она с дофином совершила прогулку, проехав по кольцу внешних бульваров. 20 июня она спросила министра иностранных дел г-на де Монморена:

— Вы видели мадам Елизавету? Она меня сильно огорчает; я только что от нее и сделала все возможное, чтобы уговорить ее прошествовать с нами в процессии праздника Тела Господня, но она решительно отказывается. Постарайтесь же, чтобы ради своего брата она принесла в жертву собственные предрассудки.

В тот же день, случайно встретив командующего национальной гвардией, она насмешливо осведомилась:

— Послушайте, сударь, неужели в Париже все еще говорят о бегстве короля?

— Нет, ваше величество, теперь все полностью уверены в преданности короля Конституции и его любви к своему народу, — ответил командующий.

— И они совершенно правы! — воскликнула королева и на прощание одарила его своей самой ласковой улыбкой.

Потом все занялись приготовлениями к отъезду.

Семнадцатого июня, когда бывший гвардеец г-н де Мустье прогуливался в саду Тюильри, к нему подошел незнакомец и от имени короля пригласил следовать за ним. Господин де Мустье повиновался; через десять минут он предстал перед королем.

Людовик XVI приветствовал его, назвав по имени. Удивленный гвардеец поклонился.

— Я знаю вас, сударь, — сказал король, — и мне известно, что могу положиться на вас. Вот почему я обратился к вам.

— Надеюсь, я окажусь достоин доверия вашего величества, о чем бы ваше величество меня ни попросили.

— Считаете ли вы, что я в той же мере могу положиться на двух ваших друзей, господ де Валори и де Мальдена?

— Я в этом уверен, государь.

— В таком случае передайте им, чтобы они заказали себе светло-желтые куртки, кожаные лосины, сапоги с отворотами и бархатные картузы.

Выбор светло-желтого цвета был большим промахом: светло-желтые мундиры носили егеря принца де Конде, уже более года находящегося в эмиграции.

Кроме того, г-на де Мустье просили каждый вечер гулять по Королевскому мосту; там к нему должно было подойти доверенное лицо и передать последние распоряжения короля.

Вечером 19 июня г-н де Мустье получил следующий приказ: «Завтра в девять часов вечера г-н де Мустье и его спутники должны находиться во дворе замка; там они узнают, что им предстоит делать».

Дело было за паспортом. Известно, что королева ехала под именем г-жи Корф; этот паспорт для нее раздобыл г-н Ферзен.

Выдан он был на баронессу Корф, двоих ее детей, камердинера и двух горничных.

Королева будет г-жой Корф, детьми — дофин и юная принцесса, камердинером — король, горничными — г-жа де Нёвиль и г-жа Брюнье.

В паспорт, правда, не были вписаны ни мадам Елизавета, ни г-н д’Агу (г-н де Буйе настоятельно рекомендовал королю взять его с собой); но необходимо же было хоть немногое оставить на волю случая!