Сергей Шведов - Золото императора

Сиятельный Телласий был крайне удивлен, когда таинственным гостем, о котором ему доложили шепотом, оказался не кто иной, как пьяница и развратник патрикий Трулла. У префекта Рима и без того забот был полон рот. Сегодня с утра его навестили кредиторы. Конечно, сроки платежей давно уже прошли, но ведь эти выжиги должны же понимать, что имеют дело едва ли не с первым после императора Валентиниана лицом в империи. Телласий почти не сомневался, что кредиторы явились неспроста, он даже знал имя человека, который мог их к этому подтолкнуть. И словно бы в подтверждение этих догадок Федустий лично наведался к префекту города, повергнув того в легкую панику. Конечно, недочеты в работе Телласия были. А у кого их нет? Но ведь Федустий расспрашивал сиятельного Телласия вовсе не о городской казне, а об императорском обозе. От его ехидных вопросов Телласию стало нехорошо. Да, у префекта Рима имелись долги, и немалые, но это вовсе не означает, что он опустится до откровенного грабежа и сговора с дорожными разбойниками. Намеки комита Федустия Телласий отверг с негодованием. И, как ему показалось, сбил первую волну подозрений на свой счет. Федустий размяк настолько, что даже снизошел до частного разговора с префектом о судьбе вдовы императора Констанция. Телласий незавидной судьбе благородной Фаустины безусловно сочувствовал, но содержать ее за счет городской казны не собирался. Мало ему своих забот, так изволь заниматься устройством вдовы, успевшей к тому же замарать себя связью с мятежником Прокопием. И надо же такому случиться, что сиятельный Трулла, явившийся невесть по какой надобности, тоже заговорил о Фаустине. От удара Телласия спасла только худосочная комплекция, но взгляд, который он бросил на гостя, мог бы повергнуть в трепет любого чиновника. К сожалению, Трулла давно уже не служил, а потому гнева префекта города не убоялся.

– Далась вам эта Фаустина! – в сердцах воскликнул Телласий.

– А кому это вам? – полюбопытствовал Трулла.

– Только что Федустий хлопотал о вдове императора Констанция. Но я сказал «нет», слышишь, патрикий! Казна города пуста!

– Ты правильно поступил, сиятельный Телласий, – неожиданно похвалил хозяина гость. – Да и не о деньгах здесь речь. Точнее, речь идет как раз о деньгах, но не из той казны.

Префект Рима едва не взвыл от бешенства. Нет, вы только посмотрите на этого пьяницу! Он же еще не проспался после вчерашнего пира! А несет ахинею с таким видом, словно излагает философский трактат. Казна у него, видишь ли, не та.

– А из какой, позволь тебя спросить?

– Из константинопольской, – спокойно отозвался Трулла и смахнул с лица капли пота. – У тебя вина не найдется, сиятельный, что-то в горле пересохло?

Телласий так и застыл с открытым ртом посреди комнаты. Впрочем, он быстро опомнился и, метнувшись к шкафу, достал из него заветный кувшин.

– Так ты считаешь, что константинопольская казна не была растрачена Прокопием? – ошалело спросил он, наливая гостю вина.

– Я это знаю совершенно точно, – криво усмехнулся Трулла и залпом осушил кубок, наполненный до краев. – За этим золотом идет большая охота, и я тебе, сиятельный, предлагаю поучаствовать в ней.

– А кто охотники?

– Прежде всего это Федустий. Ну и нотарий Руфин.

– Какой еще Руфин? – насторожился Телласий.

– Речь идет о молодом патрикии, который был правой рукой Прокопия.

Трулле потребовалось немало усилий, чтобы растолковать недоверчивому Телласию, какое отношение имеет Руфин к Фаустине и почему так важно, чтобы эти двое встретились.

– Но если вдова императора Констанция угодила под опеку Федустия, то он уже наверняка выведал все ее тайны, – разочарованно протянул Телласий. – Конечно, мы можем донести о происках комита императору Валентиниану, но в этом случае мы вряд ли доберемся до золота.

– Я уже думал об этом, сиятельный, – кивнул Трулла. – И был почти уверен, что Руфин, узнав, в чьих руках находится Фаустина, прекратит поиски и покинет Рим. Но молодой патрикий остался. Аведь он рискует головой. Его ищут все агенты комита Федустия. Если его схватят, то рассчитывать на милость императора ему не приходится. Более того, он до встречи с Валентинианом не доживет.

– Видимо, твой Руфин просто сумасшедший, – пожал плечами Телласий.

– А что ты скажешь о неком Фронелии, который был магистром пехоты у Прокопия? – усмехнулся Трулла. – Он тоже безумен? И наконец, как объяснить вот это.

Патрикий поднатужился и бросил к ногам Телласия мешок. Префект Рима сначала побледнел, потом покраснел и, наконец, спросил сиплым от волнения голосом:

– Золото?

– Десять тысяч денариев, – подтвердил Трулла. – Сегодня утром я получил их от Руфина в обмен на сведения о Фаустине.

– И ты их ему сообщил?

– Увы, – развел руками Трулла, – я не знаю, где Федустий прячет вдову императора Констанция.

– Зато я знаю, – сказал Телласий.

– В таком случае это золото твое, – небрежно бросил Трулла, чем поверг префекта Рима в шок.

– Федустий прячет ее на загородной вилле одного негоцианта. Гортензия, кажется.

– Откуда ты знаешь? – насторожился Трулла.

– У меня свои осведомители, – ушел от прямого ответа префект.

– Ну что ж, – воскликнул явно довольный гость, – одну непростую задачу мы с тобой решили.

Потрясенный Телласий ошалело уставился на мешок, упавший на него буквально с неба. Конечно, десять тысяч денариев не могли решить всех его проблем, но заткнуть рты кредитором на какое-то время префект уже мог. Но с какой стати этот безумный Руфин вздумал разбрасываться такими деньгами? И ведь наверняка он десятью тысячами не ограничился, иначе Трулла не расстался бы с такой легкостью с этим мешком.

– Комит Прокопий, насколько я знаю, был далеко не глуп, – задумчиво проговорил Трулла. – И вряд ли он доверил свою тайну одному человеку.

– Ты хочешь сказать, что Руфин и Фаустина владеют только половиной сведений о том, где спрятаны сокровища Прокопия и, только объединив усилия, они смогут до них добраться? – нахмурился Телласий.

– А ты поставь себя на место Прокопия, сиятельный. Человек загнан в угол, соратники предают его один за другим. Фаустина ему ничем не обязана, скорее уж это он обязан ей. Доверить легкомысленной женщине столь важную тайну полностью было бы слишком опрометчиво. То же самое можно сказать и о Руфине. А ведь Прокопий хоть и терпел поражения, но все-таки надеялся вывернуться из сложной ситуации. Нет, Телласий, мятежный комит наверняка придумал какую-то хитрость, чтобы ввести в заблуждение не только дальних, но и ближних.