Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы-2

Способность спиртного стирать границы и позволять собутыльникам понимать друг друга даже без знания языков, известна всем. Тем же, кто по счастливой случайности не имел возможности убедиться в правоте данной аксиомы, настоятельно рекомендуем воздержаться от приобретения столь ценного, но вредного для здоровья опыта.

В скором времени обе компании сдвинули столы. Черные, присоседившись к белым, внесли в застолье свою лепту, притащив откуда-то на закуску невероятное, по их мнению, лакомство — банку американской тушеной говядины и совершенно прозаичную копченую крокодилятину. Увидев набившую оскомину провизию, Пелевин сдержанно поморщился, а Полина, потихоньку, дабы не обидеть, сиявших ярче начищенной банки дарителей, простонала, словно от зубной боли.

На смену внезапно опустевшим бутылкам незаметно появились новые, и попойка, начинавшаяся совсем невинно, полностью вышла из под контроля. Стаканы сдвигались, «огненная вода» лилась, когда в людей, а когда и на пол. Над столом звучали, переплетаясь в неразборчивый шум, здравицы и пьяные беседы. Каждый разговаривал со всеми и ни с кем одновременно.

Со стороны это выглядело дико, но тётя Роза смотрела на бесшабашное веселье с грустной укоризной давно привыкшей ко всему женщины. Контролировать мужскую пьянку? Да ни боже ж мой! Она таки не сошла с ума шоб вычерпывать решетом море. А высказать всё, что накипело на душе можно и утром, излив гнев на похмельные головы. Так оно больнее, а пока пусть себе веселятся…

— И шо ви себе таки думаете? Этот поц завышает цену в три раза и таки считает шо он благодетель!..

— А Черного Абдулу в Старой Крепости через сухой овраг надо было брать. Это я тебе точно говорю…

— И зачема твоя мусиканьтя в окошко бросала, э?.. Ха-а-роший такой мусика была. Красивая. Хотя наша тамтама, однака, лучше будет…

— А мож-жет, всё же в Преторию, а?

— А я таки говорю, шо не надо иметь мыслей за покупку тех акций! Если хочите потерять деньги таки просто отдайте их до мине и не имейте себе головной боли…

— Моя прошлый год леопарда била. Шибко хорошую деньгу шкурка стоит, да! Шибко хороший кошка, только шибко быстрый…

— А давай… в Преторию?..

— Ну и чего ты позабыла в той Претории, горе моё? — поморщился Алексей, замахнув очередную стопку. — Столько мест хороших вокруг, а ты как старый граммофон заладила: в Преторию да в Преторию…

— У меня там…дело, — пьяно икнула Полина и, настороженно оглянувшись по сторонам, перешла на заговорщицкий шепот. — Очень д-дельное дело. Вы-год-ное!

— Не делайте мне смешно, мадам! — всунулся в разговор Изя. — Ну, каких гешефтов может быть в Трансваале? Это конечно не мое дело, но там таки война и на ней таки убивают…

— Что ты сказал? — недоуменно вскинулся Пелевин. — Какая война?

— Я тебя умоляю, Алекс! — криво усмехнулся Изя, проворно разливая водку по стаканам. — Это таки уже не новость и за тот геволт имеют слов даже попугаи. Дядя Пауль шо-то не поделил с Империей и теперь буры не знают других забот, как за пострелять. Эти шлемазлы без второго слова зашли себе в Капскую колонию как будто так оно и надо и на минутку делают англичанам нехорошо.

— И ты хочешь, чтоб я туда без тебя… — шмыгнула Полина, нервно теребя прядь волос. — Там война, а я в одиночку… Ну хватит вредничать, пошли же уже вместе?! А?..

Не замечая ничего и никого вокруг, Алексей уставился на сидевшего напротив кафра, вот только видел отнюдь не скалящуюся в тридцать два зуба довольную физиономию, а сморщенное лицо старого кунгоси Итолунгу. Кто-то сбоку потянул его за рукав. Траппер очень медленно обернулся и застыл на месте. За столом, напротив, сидела Варенька, его Варенька. Девушка счастливо улыбалась и говорила, говорила, говорила, но что именно, Алексей разобрать не мог, потому что в ушах, подобно набату, раз за разом раздавался голос шамана: «…в Лулусквабале Матонга камень Луна искать хотела…старый Игнози из могила Куатаниме подняла, жить его заставила…твоя туда только с большая война прийти сможет…»

Звонкая оплеуха, прилетевшая откуда-то слева, рассеяла наваждение. Рядом суетился Изя, напротив, сверля его беспокойным взглядом, сидела Полина. Алексей с шумом втянул сквозь зубы воздух, судорожно выдохнул и слепо зашарил по столу в поисках стакана.

— Алекс! — заверещал Изя, видя, что друг очнулся. — Я таки умоляю, только не на стол!

— Леша! — озабоченно качнулась к нему Полина. — С тобой всё в порядке?

Ничего не говоря, Пелевин мрачно кивнул в ответ. Найдя пустой стакан и наполнив его водкой до краев, он отсалютовал кому-то невидимому и в три глотка выхлестал спиртное.

Видя, что траппер приходит в себя и взгляд его уже вполне адекватен, Полина облегченно вздохнула и тут же обиженно надула губки.

— А меня, кстати, вовсе даже не Варей зовут! — практически выкрикнула она в лицо Алексею. — А вовсе даже Поля! Вот!

— Я помню, — по-прежнему мрачно буркнул Алексей. — Прости, если обидел ненароком.

— Не обидел, — ворчливо пробубнила девушка, уткнувшись взглядом в пустой стакан. — Ну, если только самую капельку… — Немного помолчав, она все же не утерпела и выпалила, — а эта Варенька, она кто?

— Долгая история, — отмахнулся траппер и развернулся к Коули. — Изя! Тут еще наливают или что?

Девушка, следя напряженным взглядом, как русский и еврей совершенно одинаково выдохнув, цедят алкоголь, осторожно потянула траппера за рукав.

— Леша, а Леш! Так может, все же поедем вместе, а? Ну поехали-и-и…

— Я подумаю, — неохотно буркнул Пелевин, бросая псу очередную кость. — Я подумаю…

В дальнейшем веселье траппер участвовал неохотно. Развалившись на стуле, он безучастным взглядом следил за Изей, все время порывавшимся станцевать фрейлехс под аккомпанемент пьянького Вольдемара и притащившего громадный тамтам Батонги. Прихлебывая водку, словно воду, он равнодушно наблюдал как громадный Олунду, едва не раздавив спьяну Фею, баюкает довольную кошку на громадных ладонях и скармливает той какую-то зелень. Судя по запаху — листья бжеи [3] пахиподиум — малое бутылочное дерево. Африканское название — бжеи. Дает кошкам эффект эйфории .

Наевшись травы, Фея некоторое время умильно улыбаясь, озиралась вокруг. Высмотрев Бирюша, она неловко спрыгнула на пол, и заплетающейся походкой пьянющего в хлам боцмана, направилась к собаке. Добравшись до пса, мирно грызущего кость, котенка вызывающе выгнула спину и, зафырчав что-то вроде «А ты кто такой!», дважды взмахнула когтями. С какой целью она это сделала, так и осталось неизвестным. Бирюш, не отрываясь от сочного мосла, небрежно придавил кошку свободной лапой и, не обращая на её возмущенный мяв ни малейшего внимания, продолжал трапезу. С громадным трудом выбравшись из-под тяжеленной лапы, кошка, истошно вопя о своих обидах, тут же рванула на кухню где и нашла тихую гавань на груди у тети Розы. Чуть позже туда же перебралась и Полина. Добрая женщина, прижав к необъятной груди двух, уставших от мужского бессердечия, девчонок, размеренно гладила их по головам и так же размеренно рассказывала историю, основания фактории.