Христиан Вульпиус - Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников

На другой день после отъезда маркиза Ринальдо вышел в поля и опять разыскал столь полюбившееся ему местечко.

Вечер опускался на долины. Полосы летящих солнечных лучей тянулись над лугами и, окрасив вершины гор в пурпурный цвет, исчезали. Вечерние ветры на благоуханных крыльях несли ароматы над цветущими лугами. Пчелы, жужжа, проносились по всему краю, а вдали звуки пастушьей свирели сливались со звоном колокольчиков стада. Исполненное томления, звучало любовное пенье соловьев.

Ринальдо стоял у входа в сад удивительно красивой виллы. Калитка была открыта. Он вошел в сад. Навстречу ему неслись ароматы апельсиновых деревьев, громкие трели приветствовали его с цветущих ветвей; он приблизился к прекрасному дому, стоявшему посреди сада.

Здесь ему повстречалась служанка, помощница садовника, в легком платье с подоткнутым подолом. Ринальдо спросил ее:

— Кому принадлежит эта прекрасная вилла?

— Графине Мартаньо, — последовал ответ.

Ринальдо смешался и замолчал. Служанка смотрела на него и ждала, казалось, второго вопроса.

— А графиня здесь? — спросил Ринальдо.

— С нынешнего утра, — ответила служанка и пошла дальше по аллее.

Ринальдо не решил еще, уйти ему или остаться, как вдруг заметил в беседке из апельсиновых деревьев поднимавшуюся со скамьи женскую фигуру. Но вот дама уже вышла из беседки и воскликнула:

— Рыцарь! Могу ли я поверить своим глазам?! Вы ли это, или это ваш дух?

То была графиня! Уходить было слишком поздно. Ринальдо подошел к ней и молча поклонился.

— Во имя всех святых! — продолжала графиня, — как нашли вы мою виллу?

— Как зачастую находишь в жизни куда больше, чем виллу, — благодаря случаю…

— Стоило случаю провести вас на два-три шага дальше, и должницей этого случая стала бы синьорита Лаура. Ее вилла расположена рядом с моей, и она сейчас там. А может быть, вы заблудились, но слишком учтивы, чтобы признаться в этом? Я прикажу вас проводить…

— Если хотите меня услать…

— Я охотно сохраню то, что имею, но не хочу делать это за чужой счет. Если случай сей не зовется Лаурой, так пусть зовется как угодно, вы всегда для меня желанный гость.

Графиня предложила Ринальдо руку и повела его в беседку, где на столе лежали гитара и книга сонетов Петрарки. На скамье было достаточно места для обоих. Они сели, и возникла пауза. Наконец графиня спросила простодушно:

— О чем мы только что говорили?

— О прекрасном вечере? — улыбнулся Ринальдо.

Графиня рассмеялась.

Но беседа не получалась. Они опять встали, бродили по саду, говорили о всяких пустяках и незаметно оказались у павильона. Вошли в него и присели.

Здесь графиня оживилась.

— Я очень рада вот так, запросто, видеть вас у себя. Ведь правду говоря, только вы можете развеять мое дурное настроение.

— Я принимаю это как комплимент, — сказал Ринальдо.

— Нет, это правда.

— Тогда я бесконечно обязан этой правде. Но смею ли я спросить, что явилось причиной вашего дурного настроения?

— Вам я скажу. Один несносный человек навязывается ко мне; другого хочет навязать мне как супруга мое семейство…

— А вы не хотите снова выйти замуж?

— За этих двоих, во всяком случае, нет.

Ее рука опустилась на руку Ринальдо. Она быстро отдернула руку, но Ринальдо поймал ее на лету, нежно пожал и почувствовал, что его руку тоже пожимают.

Глаза их случайно встретились, и они мгновенно упали друг другу в объятия. Объятия их становились все теснее, и разрывать эти узы у них не было ни охоты, ни сил. Они искали и находили с легкостью то, что хотели искать и найти, получали и давали, воспринимали и брали то, что в подобные мгновенья дается и берется, — все самое сладостное.

Громкий разговор, зазвучавший на аллее, достиг павильона, пробудил обмирающую в экстазе пару от прекраснейшего из снов. Они вскочили, едва приходя в себя.

В павильон вошла Лаура в окружении нескольких дам.

Какой получилась эта встреча, можно себе представить. Общее замешательство продолжалось, покуда все ждали, когда подъедут кареты, которые должны были отвезти приглашенных дам обратно в город. И конечно же, ни о какой мало-мальски складной беседе и речи не могло быть.

Кареты наконец подали. Ринальдо усадил в них дам, Лаура шепнула ему:

— Поздравляю!

Графиня громко спросила:

— Мы увидим вас завтра, господин рыцарь?

Он, поклонившись, ответил утвердительно. Кареты укатили, и Ринальдо, порядком раздосадованный, вернулся к себе на квартиру.

Ринальдо продолжал исправно посещать графиню в ее доме и на ее вилле, а для Лауры в его сердце больше места не было.

Маркиз вернулся из поездки и много рассказывал о старце из Фронтейи, с которым обещал познакомить Ринальдо. На вопрос Ринальдо, кто, собственно, этот старец из Фронтейи, маркиз ответил:

— Он, быть может, мудрейший человек нашего времени. Философ, который вник в самые таинственные мистерии Крата Репоа [7] «Крата Репоа, или Посвящение в древнее тайное общество египетских жрецов» — эзотерическое сочинение, написанное в 1770 г. великим мастером масонского ордена «Африканских мастеров-строителей» Карлом Фридрихом фон Кеппеном. Оказало большое влияние на учение масонов и оккультные представления в целом ( прим. верстальщика ). и развил такие идеи, о которых до сих пор никто не знал ничего определенного.

— Но я не понимаю, — сказал Ринальдо, — чем поможет мне это знакомство. Я же не должен буду принимать участие в мистериях Крата Репоа? Для этого у меня нет ни разумения, ни охоты.

— Цель, ради которой мы объединились, — отвечал маркиз, — требует от нас знания этих идей.

Ринальдо промолчал, и у маркиза не было повода продолжать.

Семейство маркиза было приглашено на этот вечер к графине, в ее виллу, Ринальдо явился первым.

Все общество ужинало в павильоне, гости были веселые и довольные. Поужинав, все сели на скамейки перед павильоном и только хотели было начать светскую игру, как несколько слуг с факелами привели какого-то незнакомца, который, как они сказали, хотел говорить с маркизом.

Маркиз поднялся, и незнакомец подошел к нему. Но, едва завидев Ринальдо, тут же схватился за шпагу и закричал:

— Эй, вероломный убийца! Вот где я нашел тебя!

— Кто так говорит со мной? — отозвался Ринальдо, обнажая шпагу, и узнал в своем противнике корсиканского капитана.

— Это я говорю! — заскрежетал зубами капитан.

Тотчас скрестились шпаги. Но в ту же минуту из декоративного кустарника раздался выстрел, и капитан упал.