Христиан Вульпиус - Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников

— А в зеркало ты смотришь с удовольствием?

— Обычно только по утрам, если испачкалась на кухне. По воскресеньям же чаще, чем один раз, когда иду в церковь.

— А до церкви далеко?

— Через час я уже там.

Ринальдо зашагал взад-вперед по комнате, наигрывая на гитаре.

Маргализа спросила улыбаясь:

— А вы можете сыграть что-нибудь хорошее и спеть?

— Ты хочешь послушать?

— О да! Я очень люблю слушать игру на гитаре. А может быть, вы хотите, чтобы я что-нибудь спела?

Ринальдо передал ей гитару. Она заиграла и запела романс:

Ринальдо похвалил ее игру и пение. Она поблагодарила и, вернув гитару, спросила:

— Вы долго пробудете здесь, в замке?

— Еще сам не знаю.

— Мы живем здесь очень одиноко, когда нет с нами госпожи графини. Мой брат, его жена, прислуга, двое детей и я, вот и все наше общество. Один день похож на другой. Ту небольшую работу, что тебе поручена, делаешь быстро, а потом… скука. Если вы останетесь здесь надолго, так наверняка будете скучать.

— Но… ты ведь здесь.

— Это вам ничуть не поможет. Как могу я разогнать вашу скуку?

— Можешь мне кое о чем рассказать.

— О чем?

— Говорят, что в замке что-то нечисто.

Маргализа тревожно огляделась, подошла ближе, положила руку ему на плечо, глянула на него благодушно и сказала:

— Не говорите об этом!

Ринальдо изобразил еще большее дружелюбие, нежно пожал Маргализе руку и сказал:

— Я знаю то… что знаю!

Она смущенно посмотрела на него и спросила:

— Что же вы знаете?

Ринальдо провел ладонью по лицу и сказал:

— Я знаю довольно много и еще кое-что.

Маргализа сняла руку с его плеча, ухватила кончик своего фартука, натянула его на грудь, опустила глаза и прошептала:

— Я ничего не говорила. Вы, во всяком случае, знаете больше, чем я.

Ринальдо взял ее за подбородок, поднял ее голову и улыбнулся:

— Так и я полагаю!

Она посмотрела на него и наивно спросила:

— А как вам нравится госпожа графиня Вентимилья?

— Я ее вовсе не знаю!

— Ах!

— Я никогда ее не видел.

— И живете в ее замке?

Она посмотрела на него, чуть не сказала вслух: «Странно!» — и продолжила:

— У нее шикарные платья, отличные кольца и восхитительные драгоценности. Когда стоишь рядом с ней, то чувствуешь себя как цветок шафрана рядом с алоэ! Может, она скоро вернется, раз вы здесь, и тогда вы сами увидите, как мы выглядим, когда стоим рядом.

Сделав книксен, она выбежала из комнаты. Ринальдо крикнул что-то ей вслед, но она уже сбежала, словно слетела, вниз по лестнице.

Он вернулся в комнату и улегся на диван. В конце концов он громко крикнул:

— Они же разыгрывают меня!

В замок приезжали гонцы с письмами, посланные старцем, который, однако, никогда не писал, где он в этот момент находится.

Ринальдо, будучи в одиночестве, пребывал в весьма неприятном положении.

Смотритель замка производил впечатление человека замкнутого, с ним Ринальдо был тоже очень сдержан. Но у Маргализы он надеялся мало-помалу выведать больше, поэтому вел себя с ней весьма учтиво, что было совсем не трудно, ибо она и правда была красивая девушка, которой к тому же уединенность замка придавала двойное очарование. Он весьма щедро одарил ее ожерельем и кольцом. Подарки были приняты с тем же удовольствием, с каким их вручали, и Ринальдо видел по тому вниманию, с каким ему прислуживали, что золотая цепочка крепко-накрепко связывает одариваемую с ним.

Уже прожив несколько недель в замке, он однажды отправил старцу с гонцом письмо, в котором настоятельно просил его дать ему какое-либо занятие. И еще он попросил прислать к нему Лодовико.

Маргализа становилась все более и более доверчивой, а его дружеская предупредительность подвигла прямодушную девушку в конце концов увидеть в дружелюбном господине больше, чем только дружелюбного господина. Его подарки и его одиночество тоже сделали свое дело, вот так и случилось, что господину рыцарю преподносили прекрасные часы с приятностью и втридешево. Это было по сердцу девице и по сердцу господину рыцарю. Вот они и были довольны друг другом.

Однажды, когда Маргализа сидела у него, в обстановке весьма интимной, она спросила улыбаясь:

— Какая я по счету из тех, кого вы уже любили?

Ринальдо благоразумно избежал ответа на этот вопрос встречным вопросом:

— А каким по счету среди тех, кто тебя любил, буду я?

Тут милая девица забыла свой вопрос, покраснела еще больше, опустила глаза и поправила свой нагрудный платок.

— Вы уже третий, но единственный, кого я целовала.

Она замолчала, но тут же, внезапно вскочив, спросила едва ли не сердито:

— Вы этому не верите?

— Я не только верю тебе, — невозмутимо ответил Ринальдо, — но даже уверен в этом.

— Вам эти слова внушили Небеса! — воскликнула она и сунула что-то обратно под нагрудный платок.

— Что это? — Ринальдо вскочил и, чуть поборовшись с ней, вытащил из-за ее нагрудного платка кинжал.

— Маргализа!

— Я дала вам то, что не смогу дать больше ни одному мужчине. Если бы вы были столь дерзки и стали бы отрекаться от этого подарка, так я навсегда замкнула бы вам рот!

Ринальдо понял, что имеет дело с девицей, решительность которой уравновешивает его дерзость. Он быстро приноровился к своей роли, обнял ее, крепко поцеловал и сказал:

— Маргализа! Теперь я люблю тебя еще сильнее!

Она молчала, но из глаз ее хлынули слезы. В конце концов она сказала, едва ли не упрямо:

— Что я несчастна, я знаю! Но знаю также, что и вы будете несчастны со мной, если забудете, что вы тот, кто сделал меня несчастной.

Ринальдо еще никогда не слышал, чтобы девушка так разговаривала. Его женщины плакали, но с кинжалом его не встречала ни одна. Он быстро взял себя в руки, нежно поцеловал ее и сказал:

— Будь спокойна, Маргализа! Я никогда не забуду, чем обязан тебе.

Тут они услышали в запертом зале, что примыкал к комнате, в которой сидели они, сильный грохот.