Александр Прохоров - Сердце тигра

- О боги! — только и успел вскрикнуть сенатор.

На мгновение все стихло. Потом отдаленный приглушённый всплеск и грязная ругань, вперемежку с возмущенными воплями возвестили, что почтенный сенатор благополучно достиг дна колодца.

Тем временем, остальные стражники, сенаторы и рабы образовали перед дверью вопящую, дергающую конечностями кучу, с торчащими головами, разинутыми ртами и вытаращенными глазами. Кучу эту поволокло к бассейну, куда она благополучно плюхнулась, вопя, плюясь и пуская пузыри.

Нарбо между тем выбрался из бассейна с другой стороны и, воспользовавшись замешательством преследователей скрылся. Впрочем, ненадолго. Через несколько минут его обнаружили у императорской кухни. За негром, размахивая здоровенным черпаком гнался толстый повар.

- Ловите его, он украл у меня окорок!

Нарбо с начала погони так проголодался, что не смог устоять перед соблазном. Он рассчитывал, что повар не заметит пропажу, но тот был начеку и тут, же поднял тревогу.

Один из стражников бросился негру на перерез. Нарбо огрел его окороком так, что ошмётки свиного мяса и жира полетели во все стороны. Ещё один стражник получил арбузом по голове. Нарбо схватил этот арбуз с полки, где лежали целые связки фиников, лимонов и плетеные корзины с яблоками. Арбуз однако, почему-то не разлетелся, а оделся на голову стражника, как шлем. Тот, что-то приглушённо вопя, пытался стащить его. При этом, стражник шёл вперёд, ничего не видя. Он столкнулся с поваром и они вместе, истошно вопя, упали в огромную кастрюлю с супом, благо тот был холодный.

Нарбо решил, что Ваал-Баба, бог которому он поклонялся, опять спас его, но это оказалось не так. Вновь на встречу негру выбежали стражники, причём один из них держал сеть, какой обыкновенно пользуются гладиаторы-ретиарии. А тут ещё слева, на негра наскочил какой-то толстый сенатор в разодранной тоге. От столкновения оба упали. Сеть накрыла негра. Стражники бросились на него. Кто-то занес для удара меч.

- Взять живым! — послышался грозный окрик.

К месту схватки бежал Публий Фуск с перевязанной правой рукой и без шлема. Голова помощника префекта претория, тоже была забинтована.

Меч тут же был убран в ножны, а несколько десятков рук вцепились в Нарбо. Он сопротивлялся отчаянно, бил кулаками, раздавал пинки и затрещины, даже кусался, но его все-таки связали и подталкивая остриями копий увели.

Лоредана обнаружили некоторое время спустя. Сначала, многие из опрошенных стражниками рабов и другие, кто участвовал в погоне за негром, утверждали, что чернокожий, вроде бы был один, но тут нашёлся кто-то, клявшийся, что видел и другого бандита одетого в добротную тунику, по виду, вообще аристократа. Тут и другие стали вспоминать, что действительно, был какой-то молодой человек, которого никто здесь раньше не видел и не знал.

Поиски второго злоумышленника продолжились. Лоредан хотел ускользнуть из дворца, как можно дольше оставаясь в парфянских доспехах. В случае опасности он весьма успешно изображал часть дворцового интерьера, тем более, здесь повсюду было и множество статуй и лат и оружия, выставленных для украшения и вдоль стен и на лестницах и в специальных нишах. Он определённо мог рассчитывать на успех, если бы не два досадных обстоятельства. Сначала, он перепугал львов, на которых наткнулся в одном из коридоров. Мурлыкая и стоя на задних лапах звери драли когтями дорогой персидский ковер, который был здесь развешен на одной из стен. Завидев странное существо, покрытое с ног до головы металлической чешуей, они воя, бросились наутек. Шум этот разбудил пьянчугу-садовника, который до этого спокойно дрых в одной из расположенных поблизости комнат. Широко зевая, шатаясь из стороны в сторону и держа в одной руке фиал, он вышел в коридор и оглядел его мутными без единого проблеска мысли глазами.

- А где все? — произнес садовник обиженным тоном. Казалось, он готов расплакаться. — Куда все делись? С кем же мне выпить?

Лоредан, как уже делал ни раз, застыл неподвижно у стены, но за секунду до этого, пьяница уловил его движения. Подойдя вплотную, он постучал по шлему.

- Эй, может выпьем?

Лоредан хранил молчание и не шевелился. Но садовник оказался на редкость упрямым.

- Я видел, ты прячешься. Чего прятаться то? Вылезай, дружище, выпить уже охота. А я один не привык. Компания мне нужна.

Он снова стал настойчиво стучать по шлему, попытался открыть забрало. Лоредан ударил его по руке.

- Отстань!

- Э! да ты не уважаешь меня? — заорал садовник. — Не уважаешь, да?

Лоредан попытался скрыться от пьянчуги, но тот прицепился, как лист к мокрой заднице. Он орал, размахивал кулаками и наскакивал на Лоредана то с одной стороны, то с другой. Лоредан так обозлился, что уже был готов прикончить проклятого садовника, но тут на шум, поднятый пьянчугой сбежались стражники. Впереди них вышагивал Публий Фуск.

- Ну-ка, держите-ка этого парфянина! — крикнул он.

Громыхая латами, Лоредан бросился наутёк. Но его быстро поймали и вытащили из доспехов.

- Попался, хитрец! — злорадно воскликнул Публий, схватив Лоредана левой рукой за подбородок. — Отправим-ка его к приятелю!

Лоредана, связанного по рукам и ногам приволокли к клеткам, где содержали львов. Последних, тоже поймали и водворили на место, но была ещё пара клеток свободных. Впрочем, одна из них уже нет. Её обитателем стал Нарбо. Вновь пойманного впихнули в другую, стоящую по соседству клетку и Публий Фуск поспешил с докладом к императору Каракалле.

В своих покоях, под надёжной охраной двух десятков преторианцев и такого же числа германских наёмников спал император. Он изрядно перебрал во время вечернего пира и теперь, раскинувшись на широкой кровати, храпел, открыв рот и источая вокруг винное зловоние.

Каракалла был чуть ниже среднего роста, но при этом широк и в плечах и в груди. Его сильные руки, как хорошо было известно, справлялись со всякой работой, с какой обыкновенно, справлялись руки любого из солдат его армии. Кудрявые светлые волосы и столь же кудрявые борода и усы, придавали его лицу суровый, благородный и мужественный облик, но вот сдвинутые к переносице густые брови, складочка между ними, жёстко изогнутая линия рта, указывали на свирепость и жестокость императора. Даже во сне, это выражение не покидало его.

В спальню, вбежал Публий Фуск.

- Божественный цезарь, проснись! — закричал он.

Каракалла продолжал храпеть, только левое веко немного дернулось и бровь изогнулась дугой. Публий схватил императора за плечи и как следует, встряхнул. Лишь ему да Оппию Макрину такое дозволялось.

- Отчего суета, мой беспокойный Публий, — спросил Каракалла, с трудом разлепив веки..

- Божественный, мы поймали двух преступников! — вскричал Публий Фуск, обрадованный тем, что император, наконец, то обратил на него внимание. — Они пробрались в фиск, а оттуда во дворец. Устроили страшный переполох, выпустили из клетки ваших любимых львов, но я их схватил.