Надежда Остроменцкая - Ветеран Цезаря
- Название:Ветеран Цезаря
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:«Детская литература»
- Год:1969
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Надежда Остроменцкая - Ветеран Цезаря краткое содержание
У древних римлян был обычай называть сыновей, родившихся после смерти отца, «Постум». Эту книгу можно было бы назвать «Постумия».
Она появилась после кончины Надежды Феликсовны Остроменцкой, известной юным читателям по повести «Приключения мальчика с собакой».
Новая книга осталась незаконченной. Её дописал историк А. Немировский. Так родилась эта полная увлекательных приключений и полная трагизма история жизни юного римлянина Гавия.
Гавия называли «ветераном Цезаря», но он стал воином Спартака и разделил судьбу участников величайшего в истории восстания рабов.
Ветеран Цезаря - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Окинув нас быстрым взором, женщина махнула лопаточкой куда-то в противоположном от входа направлении:
— Не пройдут ли господа в то помещение? Там не так чадно.
— Нет. Здесь веселее, — отказался я (потому что уж разглядел то, что мне было нужно: с десяток оборванцев, просолённых ветрами всех морей).
— На тебе и на твоём спутнике слишком дорогие плащи, — шепнула стряпуха. — Нынче у меня неподходящая для вас компания.
Я объяснил ей, тоже шёпотом, что врагов у меня здесь нет, денег со мною нет, а если кто захочет снять с меня плащ, я отдам без спора. Пока мы шептались, Валерий раздобыл кувшин вина и две кружки. Мы направились к дальнему концу стола, за которым пировала полупьяная компания и откуда, как нам показалось, несколько раз донеслось название моего родного города.
При нашем приближении пьяницы умолкли и недоброжелательно уставились на нас. Пошатнувшись, будто тоже уж совершил возлияние Вакху [50] Вакх — бог вина и веселья.
, я одной рукой ухватился за плечо верзилы разбойничьего вида, а другою хлопнул по столу:
— С-с-ставь с-сюда, дядя! Я с э-т-тим друж-жком выпью.
Верзила стряхнул мою руку с плеча:
— Какой я тебе дружок?!
— Совсем опьянел! — подхватил мою выдумку Валерий. — Не получишь больше ни одного глотка! Сколько раз предупреждал, чтобы не приставал к посторонним.
— Он… не по-посторонний… а з…зем-мляк, — бурчал я, продолжая разыгрывать пьяного, в то время как Валерий усаживал меня за стол не очень близко, но и не далеко от компании проходимцев, так, чтобы слышать, о чём они говорят.
Но, видимо, наше приличное платье было плохой рекомендацией: соседи перешли на приглушённый говор и, как мне показалось, собрались уходить. Чтобы привлечь их внимание, я громко стал упрекать Валерия в жадности: он-де жалеет денег на угощение земляка, а деньги-то ведь мои! Кто первый заметил, что умер наш сосед в гостинице? Кто придумал пошарить в его сундуке? Я! Значит, всё, что там нашли, моё! Я помахал полой своего плаща:
— Теперь нам н-не с-стыдно в Б-б-ббрун-дизии пок-каз-зать-ся. Диксип пп-прямо лопнет от зависти.
Зачем я помянул Диксипа, сам не знаю. А всю эту историю с умершим в гостинице я сочинил для того, чтобы верзила и его дружки посчитали нас такими же проходимцами, как и они. Моя выдумка достигла цели: верзила повернулся и воззрился на меня с откровенным интересом. Мы сделали вид, будто встревожены его вниманием, и, сблизив головы, зашептались. Верзила, захватив кружку с вином, передвинулся к нам поближе и без обиняков спросил:
— Что это вы болтали тут о Диксипе?
Валерий подозрительно прищурился:
— А ты что, соглядатай его?
Верзила угрожающе положил кулак на стол:
— Как ты меня назвал? Да Лувения в Брундизии каждый знает.
Почуяв, что напал на какой-то след, я от волнения забыл, что притворяюсь пьяным, и стал умолять их не ссориться, выяснить, об одном ли человеке мы говорим или нет. Верзила кивнул своим дружкам, и они окружили нас. На моё внезапное отрезвление никто не обратил внимания. Возможно, они подумали, что язык мой перестал заплетаться от страха.
— Ну выкладывай, о каком Диксипе ты говорил, — процедил тот, который назвался Лувением.
— О вольноотпущеннике, который ограбил своего патрона Сестия Гавия, — ответил я, делая ударение на слове «ограбил».
— А откуда ты это узнал? — продолжал допрос Лувений.
— От сына Гавия. Диксип его разорил, и он, умирая, рассказал нам свою историю и взял с меня клятву, что я за него отомщу.
Бродяги переглянулись. Верзила хрипло засмеялся:
— Ловко плетёшь! Только я брундизиец, и меня провести не так-то просто. В Брундизии всем известно, что сын Сестия Гавия утонул вместе с лодкой.
— Нет, не утонул, а попал к пиратам.
И я рассказал им «историю Луция» в том виде, в каком преподносил её гостям Волумния, умолчав только о казни разбойников.
— Занятно, — сказал Лувений. — Сына Сестия выкупил Цезарь? Хм… Он храбрый и щедрый патриций [51] Патри́ции — члены старинных римских фамилий, аристократическая верхушка общества в Римской республике.
, это всем известно, и ты мог от кого-нибудь об этом слышать. А всё остальное присочинил… А не может быть, что Диксип подослал вас убить меня, как убили по его приказу Венузия? Чего ради должен я тебе верить? А?
Бродяги угрожающе смотрели на нас. По правде сказать, я испугался: ведь нас было двое против десяти. Благодаря урокам Ганы я, пожалуй, одного-двух и одолел бы… Но чем мог помочь мне Валерий, просидевший весь век над книгами?
В это время Валерий спокойно сказал:
— А ты поди на корабль, который час назад стал у причала. Нас там все знают. Спроси кормчего или первого встречного… Каждый тебе скажет, что мы плывём из Эфеса. Понял — из Эфеса? Значит, никак не могли сговориться с твоим Диксипом.
— Моим?! Да поглотит его тартар! [52] Тарта́р — по верованию древних греков — мрачная бездна, в которой мучились души грешников.
— А раз он не твой, так давай заключим против него союз и будем действовать сообща, — предложил Валерий.
Я наполнил кружки бродяг. Мой учитель попросил хозяйку принести ещё вина и еды на всю компанию. И началась мирная беседа.
— Я уж был в его доме, — начал бродяга. — Только не у него, а у неё, у жены.
— У Тертуллы?! — вскрикнул я.
— Удивляешься, почему я к ней пошёл? Пусть знает, кто убил её муженька. Да и с самим Диксипом иметь дело опасно. Венузий вот потребовал у него денег… заметь: честно заработанных! Ведь Венузий успел прыгнуть в лодку, привязанную за кормою, и обрезать верёвку, прежде чем люди на корабле сообразили, что тонут. Многие из тех, что потом вынырнули, умоляли взять их в лодку, но Венузий всех отталкивал, а Диксипа взял, потому что он кричал: «Со мной утонет миллион сестерций!» — и обещал за спасение половину. Их лодку разбило возле этого проклятого мыса Малей [53] Мыс Мале ́ я, открытый всем ветрам, находится на южной оконечности Пелопоннеса.
… Венузия ударило головой о камни, и он обеспамятел… А Диксип воспользовался этим и улизнул! Целый год Венузий искал его! И наконец нашёл. Диксип сразу сообразил, что, если будет отпираться, Венузий поднимет крик и народ узнает, как он обманул патрона. Мошенник сделал вид, будто обрадовался Венузию. «А я так о тебе горевал, говорит. Меня, говорит, рыбаки подобрали, а тебя сочли мёртвым и оставили. Я был в отчаянии, что не знаю, где искать твоих родных, чтобы отдать им твою часть денег. Сейчас, говорит, некогда, ждут меня. А вечером приходи в такую-то таверну — там расскажу и разочтусь с тобою». Венузий, дурень, и поверил ему! Один раз уж был обманут, так ему мало! Но я сказал, что с этим Диксипом надо ухо держать востро и что я пойду в таверну тоже. Венузий говорит: «Ладно, Лувений, наблюдай со стороны. Если будет нужно, поможешь». Пришли мы, конечно, порознь. Диксипа нет. Я сел за соседний столик, словно посторонний. Ждём. Вдруг в дальнем углу шум, крик, драка! Все туда бросились. Я, конечно, тоже оглянулся. Тут кто-то светильник опрокинул. Дверь хлопнула. Венузий вскрикнул. Я — к нему! А он со скамьи падает. Я — на помощь звать. Пока свет принесли, пока подняли его… А он уже и не дышит. Кровь из-под уха так и хлещет. Бросились убийцу догонять… А его уж и след простыл. Да и лица-то его никто не видел. — Верзила вздохнул. — Так я и дружка лишился и денежек, которые мы с ним поделить собирались. Вот каков этот Диксип! Но я всё-таки стал за ним следить. И что же ты думаешь? Полгода не прошло, слышу: на вдове Сестия женился! Ну, думаю, теперь ты в моих лапах! И стал я ходить кругом их дома. Но повидать вдову Сестия не так-то легко: все входы и выходы церберы [54] Це́рбер — по верованию древних греков — многоголовый пёс с гривой и хвостом из змеи. Он охранял выход из царства мёртвых.
стерегут, а на улице тоже не подойдёшь — толпа рабов её сопровождает. Наконец в прошлом году во время сатурналий [55] Сатурна́лий — древнеримский праздник в честь бога Сатурна. В течение нескольких дней декабря господа и слуги вместе пировали, как бы в память о времени, когда Сатурн управлял миром, а на земле не было ни господ, ни рабов.
пробрался я в дом… Она приняла меня за просителя и стала допытываться, в чём я нуждаюсь. А как начал я говорить про её муженька, рассердилась и велела рабам вышвырнуть меня из дому. Вот какая любящая оказалась жена!
Интервал:
Закладка: