Бен Кейн - Серебряный орел

Похоже, ее легенда оказалась правдоподобной. Но Фабиола решила сменить тему и перевести разговор на самого Петрея.

— Я — никто, — сказала она. — В отличие от тебя, легата легиона.

Петрей скромно махнул рукой, но Фабиола заметила, что он доволен.

— Ты, наверное, участвовал во множестве войн, — с восхищением сказала она. — И покорил множество племен.

— Да, сражений на моем веку было немало, — пожав плечами, ответил легат. — Как у каждого, кто служит Риму.

— Расскажи мне о них, — попросила Фабиола, глаза которой сияли от напускного возбуждения.

— Я был одним из тех, кто подавлял заговор Катилины, — ответил Петрей. — Не говоря о том, что помогал Помпею Великому разбить восставших легионеров Спартака.

Фабиола ахнула якобы от восхищения, поборов желание напомнить, что на самом деле подавил восстание Красс. Если бы она так сказала, получилось бы, что Петрей солгал. Все посвященные знали, что Помпей почти ничего не сделал. Всего-навсего перебил пять тысяч рабов, бежавших с поля боя. Говорить о решающем ударе не приходилось; роль Помпея была вспомогательной. Но все лавры достались именно ему, отправившему Сенату сообщение о победе. Это оказалось одним из самых удачных шагов Помпея; конечно, Петрей тоже воспользовался триумфом своего хозяина.

Фабиола заметила брешь в доспехах легата. Если бы Спартак победил, с грустью подумала она, мы с Ромулом могли бы родиться свободными. Вели бы совсем другую жизнь. Но Спартака окружили и разбили. После этого положение рабов стало еще хуже.

— Конечно, это восстание не представляло для Рима никакой угрозы, — презрительно сказал Петрей. — Какие-то грязные рабы…

Фабиола кивнула в знак согласия, но в глубине души подумала: ты ничего не знаешь. Как большинство аристократов, Петрей считал рабов существами, стоящими чуть выше животных, не способными рассуждать и совершать благородные поступки. Фабиоле захотелось вырвать кинжал, висевший на поясе Петрея, и всадить его в грудь легата, но она подавила эту мысль в зародыше. Такой поступок подверг бы опасности жизни людей, которые были ей дороги: Доцилозы, Секста и Секунда. Что бы она делала дальше? Бежать из огромного лагеря без разрешения легата невозможно. Часовые охраняли все входы днем и ночью, поэтому незаметно проникнуть в лагерь или выбраться из него нельзя.

Внезапно ее охватило дурное предчувствие.

Как и все клиенты Фабиолы, Петрей не заметил, что она на мгновение отвлеклась. Красивой молодой женщине достаточно просто улыбаться и кивать, чтобы мужчины часами заливались как соловьи. Предыдущая профессия научила Фабиолу удовлетворять мужчин не только физически. Клиент должен был ощущать себя центром вселенной. Она делала вид, что наслаждается беседой с ним, но при этом нещадно мучила и дразнила. Обещание удовольствия иногда важнее его доставления. Грудной смех, короткая демонстрация бюста или бедра, скромно опущенные ресницы — Фабиола знала все уловки. Выпитое вино и отчаяние от незнания, что делать дальше, заставили ее кокетничать сильнее, чем следовало. Позже она долго гадала, могла ли поступить иначе.

— А еще я служил в Малой Азии, — продолжал Петрей. — Митридат был искусным полководцем. Понадобилось шесть лет, чтобы разбить его. Но мы это сделали.

— Значит, ты сражался вместе с Лукуллом?

Хотя Лукулл и не нанес решающего удара, Фабиола знала, что именно этот способный полководец поставил на колени воинственного царя Вифиния и Понта. Но Помпей, посланный Сенатом закончить дело, приписал все заслуги себе. В очередной раз.

Петрей слегка порозовел.

— Да. Сначала. Но когда его сместили, я продолжил кампанию под знаменами Помпея Великого.

Фабиола понимающе улыбнулась. Вот оно что, подумала она. Помпей сменил Лукулла, но позволил его друзьям сохранить свои посты.

— А теперь ты снова ведешь своих людей, — промурлыкала она. — На Рим.

Петрей смущенно махнул рукой.

— Я просто выполняю свой долг.

И тем самым ставишь Республику на грань гражданской войны, подумала Фабиола. Цезарь может решить, что Помпей послал свои отряды в Рим просто так, из желания продемонстрировать свою силу. Человек, который восстановит мир в столице, тут же станет героем. Кроме того, легионеры, которые займут Римский Форум, сделают своего полководца диктатором. Да, время выбрано мастерски. Цезарь, застрявший в Галлии и сражающийся не на жизнь, а на смерть, не сможет это предотвратить.

— Я проголодался, — заявил легат. — Госпожа, не хочешь приступить к обеду?

Фабиола улыбнулась и кивнула. Пожалуй, следовало наполнить желудок. Может быть, это ослабит действие мулсума. Она не привыкла много пить.

Петрей щелкнул пальцами, и два раба быстро принесли полотенца и тазики с теплой водой. Пока они мыли руки, рабы ушли и сразу же вернулись с множеством блюд. Тут были разные виды соленой рыбы. Колбаски в тесте лежали на тарелках рядом с только что сваренной цветной капустой и фасолью. Нарезанные дольками крутые яйца и лук были поданы с острым соусом.

Фабиола смотрела на низкий стол, уставленный яствами, и вспоминала детство, когда голод был ее постоянным спутником. То, что теперь все было наоборот, казалось иронией судьбы.

Пробормотав короткую молитву богам, Петрей наклонился и приступил к трапезе. По римскому обычаю, он брал еду руками и лишь иногда пользовался ложкой.

Молодая женщина облегченно вздохнула. Наконец-то легат отвлекся. Она положила себе рыбы с фасолью и попыталась собраться с мыслями, хотя в голове стоял туман, вызванный мулсумом. Но ей досталось не так уж много: легат действительно был голоден. Очистив тарелку, он жестом показал, чтобы нетронутые закуски убрали. Едва они снова вымыли руки, как принесли второе блюдо.

Увидев новые яства, Фабиола чуть не ахнула. Свиное вымя с рыбным соусом, жареный козленок, новые колбаски, печеная рыба: лещ, тунец и кефаль. Голуби и дрозды, испеченные на противне. Каштаны, брюссельская капуста и неизбежный лук. Таким количеством еды можно было накормить целый контуберниум.

Атлетическая фигура Марка Петрея соответствовала его аппетиту.

Фабиола была уверена, что Брут этого не одобрил бы. Ее возлюбленный ел не много, предпочитая обжорству приятную беседу.

Неслышно подошедший раб наполнил их бокалы вином, разбавленным водой. Более слабый мулсум считался лишь прелюдией к обеду.

— Пей, — подбодрил ее Петрей. — Отличное вино из Кампании. С одной из моих латифундий.

Фабиола сделала глоток, но на сей раз не стала допивать густое и ароматное красное вино. Небольшая добавка воды почти не лишала его крепости.

Неспешная беседа продолжилась во время главного блюда. О путешествии Фабиолы или миссии Петрея в Риме не было сказано ни слова. Наевшись, легат снова махнул рабам. Один из них тут же принес набор закусок и солонку, второй поставил рядом бокал с вином — традиционное подношение богам.