Бен Кейн - Забытый легион

— Хорошо хоть, этим недоносками тоже приходится переться в эту даль. — Бренн указал на воинов, сопровождавших колонну с обеих сторон.

Пленных было в двадцать раз больше, чем охранявших их парфян, но это ничего не значило. Они удалились на северо-восток от Селевкии на тысячу с лишним миль, и тут не было никакого смысла бунтовать, отсюда некуда было идти. Лишь темнокожие местные жители точно знали, где именно в этом безбрежном песчаном море находятся дарующие жизнь колодцы с водой, и римлянам оставалось лишь идти туда, куда их вели. Без воды здесь было совершенно невозможно выжить.

— Почему они не послали катафрактариев охранять нас? — задумчиво проговорил Ромул.

— Вряд ли Рим легко смирится с поражением, — ответил Бренн. — Наверно, Ород держит их при себе на случай нового вторжения.

Тарквиний хохотнул.

— Царь, наверное, этого не знает, но мстить ему никто не собирается. Цезаря, конечно, не обрадовала потеря денежных сундуков, из которых он мог в любой момент зачерпнуть, но сейчас он по уши увяз в других делах. Ну а Помпей только порадовался тому, что Красс исчез с горизонта. Теперь он может сосредоточиться на борьбе с Цезарем.

Ромул вздохнул. Как же мало значили тут перипетии римской политики.

— Но если Рим сделает вид, будто ничего не было, как же мы вернемся домой? — растерянно пробормотал он. — Мы ведь и так уже оказались невесть где, а идем еще дальше, на самый край света.

— Мы вернемся назад сами, своим путем, — шепотом ответил Тарквиний.

Галл не слышал его последних слов.

— Забытый легион — вот кто мы такие! — издевательским тоном прогремел он, указав вперед.

Все взгляды устремились на великана.

Пакор, парфянский офицер, которому поручили возглавить войско из пленных римлян, поступил дальновидно, выпросив для себя одного из трофейных орлов, захваченных при Каррах. Остальные украшали дворец Орода, ну а этот постоянно находился в голове колонны.

Бренн, хорошо понимавший значение металлической птицы, снова указал на нее пальцем. Для нового войска парфянской армии наличие штандарта было жизненно важным фактором, для солдат же он сделался самым ценным из всего, что у них осталось. И множество глоток ответило на крик Бренна горделивым восклицанием. После Карр эти люди имели мало причин для радости — до нынешнего дня.

Стражи не без любопытства наблюдали за происходящим, но пока не вмешивались. Вдали от столицы они не так блюли дисциплину. На первых порах они казнили немало народу — в поучение остальным. Но пока что у них не было оснований безоглядно доверять своим недавним противникам. И нельзя было сказать, появится ли такое доверие вообще до первой серьезной стычки с врагом.

Тарквиний улыбнулся:

— Хорошее название.

— И звучит отлично, — согласился Ромул.

— Так тому и быть! — Бренн набрал полную грудь воздуха и обернулся к тем, кто шел сзади.

— Забытый легион!

Слова галла сразу же подхватили, и неподвижный воздух содрогнулся от сотен голосов.

Крики разносились все дальше и дальше по колонне, многие парфяне встревожились и взялись за оружие. Такого за все время пути еще не случалось.

Ехавший неподалеку Пакор приблизился и подозвал к себе Тарквиния. Услышав объяснение, он улыбнулся и что-то выкрикнул своим людям. Его слова успокоили конвоиров. А командир пришпорил лошадь и поскакал вперед. Не таким он был человеком, чтобы прятаться за спину воинов.

— Что он хотел? — спросил Ромул.

— Как — что? Узнать, почему мы кричим. Я объяснил ему, что мы теперь называемся Забытым легионом, а он ответил, что от нас многого ожидают.

Бренн, довольный тем действием, которое произвели его слова, широко улыбался.

— И еще он сказал, что наши боги от нас отвернулись.

— Они отвернулись от нас в тот день, когда мы переправились через реку, — вмешался Феликс. После того как римляне покинули Селевкию, находчивый малорослый галл примкнул к троим друзьям.

— Если от кого и отвернулись, — задумчиво ответил Бренн, — то только не от Забытого легиона.

— Может, ты и прав. — Феликс осенил себя знаком, охраняющим от зла. — Как-никак, а мы живы!

Ромул был с ними согласен и горячо, хоть и безмолвно, возблагодарил Юпитера за покровительство. При этом он почему-то взглянул на этруска, который шел со смутной улыбкой на устах. За весь долгий поход его ни разу ничто не встревожило, и это казалось Ромулу странным. Бренн, казалось, полностью смирился со своей участью, но все остальные изрядно опасались того, что может ждать их за пределами известного мира. Зато Тарквиний явно наслаждался происходящим. Раз в несколько дней он описывал то, что увидел, на старинной карте и объяснял Ромулу, что его заинтересовало, если тот спрашивал. Благодаря этим урокам молодой воин тоже начал получать удовольствие от путешествия и даже зауважал знойные пустыни и оставшиеся позади непроходимые горы. Образ Александра стал в его сознании почти мифической фигурой.

«Лев из Македонии, — думал он, — несомненно, был несравненным вождем. Вероятно, Тарквиний ищет следы его похода».

— Александр был одним из самых вдохновенных вождей, каких знало когда-либо человечество, — сказал этруск.

Ромул аж подскочил.

— Красс никогда не пытался поднять нам дух!

— Правда, старый дурак никогда не пытался, — согласился Ромул.

— Потому-то дурные предзнаменования так сильно действовали на людей. Если бы они любили своего вождя так же, как Александра — его воины, то смогли бы преодолеть страх.

Вдруг у Ромула с языка сорвались совершенно неожиданные слова:

— Вдохновлять своим примером. Как это делаешь ты, врачуя больных и раненых.

Тарквиний скривил губы и взглянул в ясное голубое небо.

— А вот на все оставшееся путешествие предзнаменования самые добрые. До самой Маргианы и Скифии.

Бренн, как ни разбирало его любопытство, не решался спросить, где же то место, в котором ему предстоит спасти своих друзей. Знать, когда именно удастся расплатиться по старым долгам, ему почему-то не хотелось. Постаравшись выкинуть из головы ненужные мысли, он пошел дальше.

Ромул краем глаза следил за другом. Он давно обратил внимание, что Бренн никогда не говорил о тех местах, куда они направлялись, и был уверен, что Тарквиний знал о судьбе галла нечто такое, о чем предпочитал не распространяться. Вокруг них постоянно находились сотни людей, и поговорить с глазу на глаз удавалось крайне редко. Но даже когда такая возможность выпадала, у Ромула почему-то исчезало желание расспрашивать друзей. Всеобъемлющие знания этруска изумляли его. Ромул был знаком с Тарквинием целых два года, но лишь сейчас начал привыкать к тому, что тот все знает и все умеет. Присматриваясь к небу, ветру и птицам, он без ошибок рассказывал о событиях прошлого и будущего. При этом Тарквиний охотно объяснял, что и как делает, так что теперь Ромул и сам мог предсказывать некоторые несложные вещи, например завтрашний или послезавтрашний дождь. Открывшиеся возможности безмерно радовали его, и всякий раз, когда гаруспик принимался рассказывать что-то новое, он весь превращался в слух. Однако Тарквиний раскрывал ему далеко не все.