Бен Кейн - Забытый легион

Брак расцвел от удовольствия.

— Зима десять лет назад выдалась чуть ли не самой холодной, какие только бывали на людской памяти, — начал Бренн. — Страшные метели выгнали стаи голодных волков из лесу. От голода они повадились каждую ночь резать скотину, которая стояла у нас в загонах. И никто из воинов не осмеливался выйти и попробовать перебить их. — Он выразительно пожал плечами. — Снег был глубоченный, и зверюги редко ходили стаями меньше чем по двадцать голов.

Юный родственник обвел поляну тревожным взглядом.

— За месяц они убили несколько десятков коров. Потом напали на старика, который собирал хворост на опушке, и Коналл, твой отец, решил: все, хватит! Он взял на помощь меня, и мы несколько дней мастерили большие ловушки.

— И переловили множество! — Глаза Брака ярко вспыхнули, и он потер пальцами собачий клык, прикрепленный к надетому на шею тонкому кожаному шнурку.

Бренн кивнул:

— По пять за ночь — много ночей. Волки быстро вспомнили об осторожности, а люди осмелели. Но довольно скоро несколько оставшихся с вожаком во главе очухались, снова стали нападать и каждый раз резали по корове. Уцелели из них самые умные, которые не желали хватать приманку в ловушках, и народ стал говорить, что это злые духи.

— Ультан говорит, что все так боялись, что никто не хотел вам помогать.

Вместо ответа Бренн лишь вскинул брови и, взяв бурдюк с водой, сделал большой глоток.

— Коналл позвал меня, мы долго говорили. О том, чтобы гоняться за волками по лесу, и речи не было. Там сугробы были выше человеческого роста. Так что на следующую ночь мы с Коналлом привязали снаружи, возле ограды, старую корову. Ночь была безлунная, лишь несколько звездочек светили. Он не разрешил мне остаться с ним. Сказал, что я еще слишком молод. — Бренн ухмыльнулся приятному воспоминанию о человеке, который преподал ему искусство обращения с оружием. Родной его отец умер, когда Бренн был еще маленьким ребенком. — Так что я сидел поодаль с луком и факелом наготове.

— А где же был отец? — Эту историю Брак слышал уже много раз, но неизменно задавал один и тот же вопрос.

— Он завернулся в шкуру и сидел в сугробе возле коровы. Ночь была морозная, ждать долго.

— Он говорил, что полночи просидел в снегу.

Могучий воин кивнул:

— Конечно, корова первая учуяла волков и принялась реветь как ошалелая. А Коналл сохранял спокойствие и сидел неподвижно, как и подобает доброму охотнику. Я же со своего места ничего не видел. — Бренн поднес руку козырьком ко лбу и театрально вгляделся во тьму. — И внезапно они появились: семь серых теней, бесшумно скользящих по снегу.

Брак даже похолодел от восторга.

— Вожак шел впереди, готовый напасть и зарезать жертву. Я поспешно воткнул горящий факел в снег возле своего укрытия, но волки были такими голодными, что даже не замедлили бег.

— Отец говорил, что ты орал так, будто за тобой гнались дьяволы, — вставил сквозь смех Брак.

— Орал, а то как же! Они могли в любой миг учуять его. — Бренн пожал плечами. — От стаи волков никто в одиночку не отобьется.

— Потом он вскочил, а ты уже убил троих стрелами.

Бренн пожал плечами:

— Его задача была куда опаснее. К тому времени, как я застрелил третьего зверюгу, Коналл успел отрубить голову четвертому и сильно ранил пятого. Остались только вожак и его волчица. А они, несмотря ни на что, принялись терзать бедную корову. Волчицу я тоже застрелил и прицелился в вожака, который как раз изготовился напасть на Коналла. Их разделяло чуть не двадцать шагов, я мог смело стрелять, не опасаясь попасть в Коналла. Но твой отец заорал, чтоб я не стрелял. «С этой тварью я разделаюсь сам!» — крикнул он.

Наступило недолгое молчание.

Бренн в упор взглянул на Брака:

— Он был храбрейшим из мужчин, каких я встречал в своей жизни. Этот волк был с медведя величиной, а у Коналла не было ни щита, ни доспехов. Только меч да охотничий нож.

Брак, не в силах сдержать владевшее им волнение, раскачивался всем телом.

— Волк кидался на него, стараясь повалить, но Коналл легко отмахивался и пытался выгадать возможность для удара. Но вдруг он поскользнулся на утоптанном снегу, упал на спину и выронил меч. Не успел я пошевелиться, как волк могучим прыжком взвился в воздух. — Голос Бренна дрогнул. — Он хотел перегрызть Коналлу горло.

Он сделал паузу. На щеках Брака играли желваки.

— Каким-то образом Коналл умудрился выхватить кинжал и, держа его обеими руками, направил острием вверх. И когда волк рухнул на него, острие кинжала вонзилось ему прямо в сердце.

— А ты уже решил, что он погиб!

— Так мне казалось, пока Коналл не спихнул с себя тушу, — с улыбкой отозвался Бренн. — Никогда в жизни я не испытывал такого облегчения, как тогда.

— Отец всегда говорил, что, если бы не ты, у него ничего не вышло бы. Ты один решился помочь ему.

— Пустяки, — резко бросил Бренн.

— А для него это значило очень много. И для меня тоже.

Бренн быстро отвел взгляд.

— Расскажи еще что-нибудь, — попросил Брак, пытаясь разрядить сделавшуюся вдруг напряженной обстановку. Но, как оказалось, он избрал неверный путь.

— Хватит. — Бренн пошевелил палкой в костре, и в ночное небо взвился столб ярких искр. — Как-нибудь в другой раз.

Он мрачно уставился в огонь, настроение у него вдруг испортилось. Он до сих пор болезненно переживал гибель Коналла. Прошлым летом, во время одной из стычек с римлянами, враги оттеснили Бренна от основного отряда соплеменников и окружили. Увидев, что аллоброги бегут к спасительной стене деревьев, он взмолился богам, чтобы они послали ему быструю смерть. Лишь Коналл не обратился в бегство, как большинство. Собрав вокруг себя нескольких воинов, он устремился в самоубийственную атаку против превосходящих сил римлян и спас жизнь племяннику, отдав взамен свою. Бренн был уверен, что только он, и никто другой, виновен в его смерти. Брак знал об этом и решил не настаивать на своей просьбе.

— Давай-ка поспим. Завтра нам придется изрядно попотеть под грузом.

Юный воин с готовностью свернулся под одеялом. Сознание того, что старший родственник и друг рядом, вселяло в него несокрушимое ощущение безопасности.

Бренн заснул не сразу, он еще некоторое время вспоминал Коналла и размышлял над последним разговором с Ультаном.

Друид племени был стариком еще в пору детства отца Бренна. Никто не мог объяснить, каким образом Ультан умудрился прожить столь долгую жизнь, все его почитали и страшились, а его предсказания и благословения являлись неотъемлемой частью жизни племени. Если заболевал ребенок или скотина, звали Ультана. Никто не мог сравниться с друидом в умении вытащить стрелу из раны или исцелить лихорадку. Даже Карадок обязательно советовался с ним, если требовалось принять серьезное решение.