Бен Кейн - Забытый легион

— Прости меня, — прошептал он, но уши убитого уже не воспринимали звуков.

Черты лица Галло разом обмякли, изо рта вытекла струйка слюны.

Гаруспик для верности повернул кинжал в ране.

Толпа вдруг разразилась хохотом: в воздухе просвистел спелый помидор [9] Автор допустил ошибку — томаты (помидоры) не были известны в Древнем Риме. В Европу томаты попали в XVI в. из Южной Америки. , угодивший прямехонько в лицо телохранителю Красса. А следом посыпался град таких же плодов. Воспылав жаждой мести, побитый мальчишка привел с собой мощное подкрепление. Одетые в лохмотья чумазые ребятишки, визжа от радости, метко забрасывали стража украденными томатами. Тот ругался и замахивался на них мечом, но они легко уворачивались от полуослепленного вояки. Народ веселился, показывал пальцами и подбадривал криками обе стороны. И никто уже не обращал внимания на двоих солдат.

Лучшая возможность спастись Тарквинию вряд ли могла представиться. Он осторожно опустил Галло наземь, повернув его ничком, чтобы кровавое пятно на груди не бросалось в глаза. А потом сразу же ввинтился в толпу, направившись прямиком к ближайшей улице, уводившей с Форума. Два десятка шагов, и он исчез из поля зрения людей, толпившихся на ступенях храма. Даже если кто-то из тех дурней что-то и заметит, поймать его уже не смогут.

Но во время случайной встречи с Галло он оказался на волосок от смерти. Такого не должно было повториться. Тарквиний вошел в боковой переулок и, сняв окровавленный плащ, завернул в него топор. Нужно быть вдвое осторожнее, решил он, а оружие, которое могло его выдать, придется оставлять в жилище. Никто не должен заподозрить, кем он был и зачем явился в Рим.

Ноздри Тарквиния уловили запах жареной свинины, желудок ответил громким урчанием. Запустив руку в кошель, гаруспик не спеша направился в ту сторону, откуда доносился манящий аромат еды. На его губах играла улыбка.

Парфия. Правота Олиния подтверждалась в очередной раз.

Лудус Магнус, школа гладиаторов, 56 г. до н. э.

Ромулу совершенно не улыбалось ночевать на своем топчане в нескольких шагах от Лентула, но ему было некуда деваться. Обитатели лудус не горели особым желанием помогать друг другу, и после случившегося никто не предложил ему места для ночлега. Даже Котта.

Он выругался.

Не исключено, что Мемор надеялся, что распря будет улажена этой же ночью — кинжалом, воткнутым под ребра одному из противников. У Ромула такого и в мыслях не было, а вот готу доверять было нельзя. Так и не решив, что делать, он улегся под звездным небом на песке. Остальные гладиаторы давно уже разошлись по кельям. Место гибели Флавия, отмеченное несколькими темными пятнами на песке, было заметно даже в темноте. Ромул поежился. Воткнуть нож в мирмиллона оказалось очень легко, но сейчас он начал осознавать значение содеянного.

Теперь он стал настоящим гладиатором.

— В первый раз?

Ромул вздрогнул, обернулся и увидел Бренна, который стоял возле своей двери и смотрел на него.

— Да. — Он помолчал, а потом слова посыпались из него горохом. — Я дал Флавию шанс. Сказал, чтобы он отпустил Асторию. А он не принял меня всерьез.

— Подонок заслужил то, что получил. В отличие от многих других, с кем тебе предстоит встретиться. И все равно тебе придется их убить или погибнуть самому.

Ромул всмотрелся в самое большое из пятен крови, оставшееся там, где зарезанный им человек упал на песок. Расставание Флавия с жизнью заняло лишь несколько мгновений. Но раскаяние успело переполнить все существо Ромула. Мирмиллон не сделал ему лично ничего плохого. Однако Ромул вовремя вспомнил, что именно Флавий предлагал другим гладиаторам.

— Они хотели изнасиловать Асторию, — чуть слышно пробормотал он.

Галл нахмурился.

— И за это ты его зарезал?

— Не только. — На мальчишеском лице одновременно отразились скорбь и гнев. Он подумал, что нужно рассказать все Бренну, пока не поздно.

Его рассказ о похвальбе Лентула, похоже, ошарашил Бренна. А на юношу богатырь поглядывал с явным одобрением.

— И ведь никто, кроме тебя, не захотел помочь…

Ромул встряхнул головой.

— Хотел бы я, чтобы на его месте оказался Гемелл!..

— Кто?

— Купец, который продал меня сюда. Сволочь, мою сестру продал в непотребный дом. А что с матерью сделал, только богам известно.

Глаза Бренна затуманились давними воспоминаниями.

— Жизнь порой бывает очень жестокой. — Он протянул юноше громадную ладонь. — Я рад, что ты прикончил Флавия.

Ромул пожал протянутую руку.

— Теперь нужно еще как-то разделаться с Лентулом.

— На этот счет можешь не беспокоиться, — понизив голос, сказал Бренн. — Тебя ведь Ромул зовут?

— Верно.

— Хорошее имя.

— А что, потом убивать будет легче? — с благоговейным страхом осведомился Ромул.

— В некотором роде. — Бренн оглушительно расхохотался. — Я стараюсь больше не тревожиться на этот счет. Дерусь. Быстро убиваю. И дело сделано.

Ромул решил, что галл ему нравится. Но в голосе собеседника он уловил нотки печали. Похоже, что Бренн, несмотря на свою устрашающую репутацию, был человеком чести.

— Думаешь, где бы поспать?

Юноша кивнул.

— Я тоже не решился бы уснуть рядом с этой мелкой пакостью. — Бренн жестом указал на дверь своей кельи. — Поспишь у меня на полу. Не очень удобно, зато глотку уж никто не перережет.

Ромул обвел темный двор тревожным взглядом. Он не знал, как ему поступить.

— Это, по крайней мере, я могу для тебя сделать, — добавил Бренн. — Ты помог спасти мою женщину.

Вообще-то, выбора у Ромула не было. Разве что отправиться на свое место. Он пожал плечами и, стараясь не выказывать любопытства, направился в каморку Бренна. Тел на полу уже не было. Мирмиллонов отволокли в мертвецкую, трупам была одна дорога — туда. Астория с ведром воды и тряпкой наводила порядок, но еще не успела смыть всю кровь.

Комната была почти пуста — напротив двери помещалось ложе внушительных размеров, рядом лежало несколько свертков кошмы. На хлипком столике хлеб и мясо. На двух стойках в изножье топчана висело оружие. Ромул и не думал, что один человек может иметь столько. А еще возле стен были в беспорядке свалены щиты и копья, и на полу валялись какие-то части разнообразных доспехов. Таким было жилище гладиатора-чемпиона.

Астория искоса взглянула на вошедших:

— Еще раз благодарю тебя, Ромул.

— Пустяки… — Ромул смущенно уставился в пол.

— Вовсе нет. Он мог перерезать мне горло.

Ромул улыбнулся, вспомнив обнаженное тело Астории. Это зрелище потрясло его, пожалуй, сильнее, нежели клинок Флавия.

— Молодец. — Бренн указал перевязанной рукой на самую толстую подстилку. — Садись. Завтра устроим тебя поудобнее. Думаю, тебе не стоит торопиться искать приют в комнатах других бойцов.