Дмитрий Белый - Басаврюк ХХ

Солдаты застыли. Капрал отпустил девушку и схватился за голову. Он тихо завыл. Вой становился все более громким, пока не превратилось в бешеное рычание. Капрал порывисто поднялся и, согнувшись, упал на пол. Движения его были ломаными и неестественными. Между пальцами, которые капрал не отрывал от висков, текли струйки крови. Тело забилось в конвульсиях, ноги в тяжелых сапогах заухали по полу. В черепе капрала что-то треснуло, и он застыл, его мертвые зрачки уперлись в неподвижных солдат.

Девушка медленно поднялась. Длинные пряди черных волос змеями вились вокруг белого лицо, уголки неестественно красного рта кривились в жуткой улыбке. Взгляд широко раскрытых глаз пронизал солдат. Сквозь растерзанную до пояса белую рубашку проглядывало неестественно прекрасное тело. От нее веяло холодом и потусторонним миром.

Все оцепенели. Некто, не выдержав, схватил винтовку и передернул затвор. Девушка резко бросила на него свой взгляд. Солдат пронзительно закричал и выстрелил в голову соседу. Вокруг разлетелись красные и черные брызги. Послышался пронзительный и жуткий смех. Несколько солдат заткнули уши, другие, сходя с ума, схватились за оружие.

Первым из комнаты бросился агитатор. Солдаты толпой двинулись за ним. Звякнула шибко. В дверях возник затор. Кто зацепил керосиновую лампу, которая висела в узком коридоре, и сразу вспыхнул костер, — едкий дым мгновенно превратил дом на ловушку. Застрекотали выстрелы. На тех, кто стоял перед домом, из дверей вылетали взбешенные солдаты, стреляя и лязгая штыками. Мгновенно завязался жестокий рукопашный бой. Люди неистово бились на снегу, умирали на штыках, расстреливали друг друга в упор.

Агитатор несколько минут постоял на пути, глядя издалека на побоище, затем, постепенно ускоряя шаг, пошел в сторону города, черные дома которого время от времени вспыхивали огни выстрелов. Больше он не оглядывался.

Утром на станцию прибыл поезд. Пуская в разные стороны белые струи пара, он замедлял свой ход. Капитан 3-го егерского полка, белеющий лицом, осматривал панораму, которая открывалась перед ним. Вся станция была усеяна трупами немецких солдат. На белом снегу темнели широкие кровавые пятна. Перекошенные лица мертвых солдат медленно засыпал снег, который неестественно тихо и мирно падал с чистого неба. Тяжело дыша, капитан соскочил с подножки вагона и, сжимая пистолет, пошел между убитыми. Из вагонов ошеломленно смотрели сотни солдат — все свидетельствовало о том, что рота погибла в некоем безжалостном братоубийственном боя. Капитан, осторожно переступая через трупы в серых шинелях, зашел в полутемную станционного зала, заваленной солдатскими ранцами и котелками. Посередине зала сидел высокий человек в офицерском кителе. Его почерневший лицо и одежда были залиты кровью. Рядом, на скамье лежала закутанная в шинель девушка. Ее голову мужчина осторожно держал у себя на коленях, положив сверху обгоревшие руки. Капитан подошел ближе и тронул его за плечо. Тот медленно поднял голову и посмотрел на капитана пустым взглядом синих глаз. Девушка спокойно дышала. Казалось, что ей снится хороший сон.

Паровой поезд «Прага — Берлин» прибыл к небольшого баварского городка под вечер. Из последнего вагона вышло трое пассажиров. Своей одеждой они напоминали относительно состоятельных представителей среднего класса — государственных чиновников, юристов, возможно, удачных коммерсантов. Но привокзальный полицейский сразу понял по виправці этих людей, прежде чем сделать гражданскую карьеру, им пришлось много потоптаться военными путями. Полицейский, бывший воин армии Вильгельма, проявил ветеранскую солидарность и предложил новоприбывшим свои услуги для ознакомления с родным городом. Пришельцы объяснили, что они представители богемского общества любителей немецкой старины и собираются отправиться к замку Темпельгоф, чтобы ознакомиться с его историей и насладиться настоящими баварскими ландшафтами. Полицейский, как настоящий баварец и член местного отделения «Стального шлема», не смог не умиляться тому, что и в эти тяжелые времена гибели Германии есть настоящие патриоты, которые не купились на различные еврейские выходки, а ценят настоящую историю и настоящие пейзажи. Тем более, что до замка туристы не приезжали с 1914 года. Новоприбывших немедленно провели к отеля (хозяин его был двоюродным братом полицейского) и дали всю необходимую информацию относительно замка и возможности добраться до него. Отказавшись от предложенного новыми знакомыми кружки пива, полицейский с чувством выполненного долга перед Родиной, оставил гостей города.

За час новоприбывшие, поужинав и отдохнув, собрались в пустой гостиной. Убедившись, что никто не может их услышать, начали совещание. Впрочем, даже если бы кто из жителей этого города и услышал разговор, то вряд ли смог ее понять, даже председатель местного «Стального шлема», который выучил в незабываемом 1918 году несколько слов на русском языке, среди которых помнил почему только одно — «свинья».

Первым начал высокий седой мужчина:

— Надеюсь, господа, что мы успеваем. Бойчук и священник вскоре должны уже найти Наталену Порецьку. Правда, если она там.

— Хорошо, что хоть замок на месте, — добавил молодой, а коренастый чорновусий здоровяк заметил: — Если полицейский не солгал.

— Что мы знаем про этот замок? — не обратил внимания на эти слова старший. — Господин Балочный, вы успели?

Молодой сразу превратился в прилежного студента, который отчитывается перед уважаемой профессурой. Он полез в саквояж, который предусмотрительно захватил с собой в гостиную, и вытащил огромный том.

— Господин полковник, этот справочник является вечным укором моей совести. Его я нагло украл в подебрадській общественной библиотеке. И хотя первый и последний раз его заказывали в 1913 году, от этого мне легче не становится.

— Ничего, отец Василий с тебя грехи снимет, — снисходительно пообещал здоровяк.

— Ближе к делу, грешнику, — снова скомандовал полковник, и Андрей начал:

— …Так вот, — это академический справочник древних мест Германии. Замок Темпельгоф занимает здесь надлежащее место. Построен он был примерно в IX веке на месте древней алеманської крепости. Позже его выкупили рыцари тевтонского ордена, и с тех пор он превратился в центр их оккультных исследований. По крайней мере, жители окрестных сел окружили его огромным количеством легенд, не всегда веселых и сентиментальных. После упадка Ордена он хранился во владении одного из потомков орденского магистра. Замок долгое время был объектом настойчивого паломничества всевозможных народнических обществ — как их? — «фелькише». Наверное, их привлекали предположение, что замок был построен на месте языческого святилища древних германцев. Не знаю, что мы можем там найти?