Георгий Тушкан - Джура

Она подхватила сокола на руки и изо всех сил подбросила вверх. Он взмахнул крыльями, чтобы не упасть, и, задевая листву, взлетел вверх. Зейнеб быстро подбросила второго сокола, а за ними, расправив крылья, взлетели беркуты.

— Ай ай ай! Что ты делаешь? — услышала Зейнеб испуганный мужской голос.

Зейнеб обернулась к говорившему. Это был молодой узбек, сокольничий Тагая. Подняв лицо кверху и схватившись обеими руками за голову, сокольничий с ужасом следил за полетом птиц. Засвистев, он выхватил из за пазухи голубиные крылья и быстро влез на дерево. Оттуда он свистал и манил голубиными крыльями ловчих птиц. Зейнеб, улыбаясь, провожала птиц глазами, пока они не исчезли из виду. Потом легкими шагами она направилась в женскую половину. Там вторая жена Тагая качалась на качелях и грызла орехи. Увидев Зейнеб, она хихикнула. Вот попадет черномазой от Мими ханум!

Зейнеб сразу же заметила на руке у неё свой браслет с желтым камнем.

— Отдай мой браслет! — сказала Зейнеб, протянув вперед руку. Жена Тагая передернула плечиками и так посмотрела на Зейнеб, как будто впервые увидела её, а потом презрительно захихикала. Зейнеб, не говоря ни слова, схватила её за левую руку, на которой был браслет, и, не обращая внимания на испуганный визг Змейки, сорвала браслет и надела себе на правую руку. Жена Тагая спрыгнула с качелей и, испуская вопли, умчалась в дом.

— Ты что это, а? — раздался сердитый крик Мими ханум. Она выбежала в сад и замахнулась на Зейнеб нагайкой. Зейнеб презрительно фыркнула и, заметив парадные туфли Тагая, стоявшие на самом видном месте у порога, отшвырнула их ударом ноги в угол.

Мими — ханум в ужасе закричала:

— Ты сумасшедшая! Разве может мусульманка так вести себя? Ведь это часть тела Тагая!

Она схватила туфли, вытерла их и поставила возле себя. Прибежала запыхавшаяся Курляуш. Зейнеб прошла в сад, под деревья, где варился суп. Выбрав из котла лучшие куски баранины, она с аппетитом принялась за еду на глазах у трех перепуганных женщин.

Зейнеб ничего не желала больше делать для жен Тагая и с утра наряжалась в их новые платья. Однажды утром Зейнеб запела. Голос у неё был звонкий и сильный; за эти несколько дней она очень похорошела. Жены перепугались, что девчонка может стать первой женой. Они обратились к Курляуш и, предложив ей огромные деньги, попросили её помочь им избавиться от Зейнеб. Курляуш согласилась. Прежде всего она посоветовала женам не спорить с Зейнеб, которая, как клялась Курляуш, сошла с ума, может всех убить и поджечь дом. Перепуганные женщины оставили Зейнеб в покое, и она делала что хотела.

Однажды утром Курляуш сказала:

— Черномазая сегодня хочет поехать на базар за провизией. Не перечьте ей!

— Пусть едет, — сказала Мими ханум. — Только следи за ней хорошенько.

Зейнеб без сопротивления надела паранджу. Она ехала на белом осле, а рядом с ней шла Курляуш и быстро говорила:

— Правильно делаешь! Они уже боятся тебя, а приедет Тагай — ты передумаешь, станешь первой женой, и они будут считать честью принять чай из твоих рук.

Базар поразил Зейнеб многолюдьем и богатством. Чего только там не было: и ковры, и посуда, и лакомства, и материи! Зейнеб понравилось оживление, царившее вокруг, и она решила почаще выбираться из дому. Старая Курляуш узнавала от торговцев разные новости. Они ей рассказали, что Тагай с басмачами Файзулы Максума уехал в Ферганскую долину и вернется к осени.

Однажды Курляуш шепотом передала Зейнеб страшную новость: на базаре говорили, что осенью молодой охотник с Советского Памира, по имени Джура, убил какого то важного человека и его замучили в исмаилитской тюрьме.

Зейнеб опять затосковала, перестала петь, и обе жены обрадовались. Они снова начали покрикивать на нее. Зейнеб молчала.

Проходило лето. На базаре вслух говорили, что Тагай вырезал на Советском Памире несколько кишлаков и возвращается домой с большой добычей. Кое кто передавал шепотом, что дела басмачей на Советском Памире плохи.

Однажды осенью Зейнеб увидела на базаре продавца, который молча стоял в толпе и держал вырезанную из дерева игрушку. Она была похожа на те, которые Зейнеб помнила с детства. Зейнеб купила орла и собаку.

Через несколько дней Зейнеб снова встретила продавца на базаре. Он опять продавал игрушки, вырезанные из дерева. Одну из них Зейнеб взяла и внимательно осмотрела. Возле искусно вырезанной арчи стоял на коленях охотник и целился в другую деревянную фигурку. Без сомнения, это была женщина. Зейнеб ахнула и прижала игрушку к груди. Только Джура мог так искусно вырезать из дерева. Неужели Джура здесь? Значит, он жив!

— Кто это сделал? Кто? — закричала Зейнеб и даже схватила продавца за руку.

— Один узник… Дай тридцать тенег.

— Я дам тебе пятьдесят. Скажи, кто он?

— Дашь сто — все скажу, — поспешно ответил продавец, стараясь рассмотреть лицо женщины под паранджой.

Зейнеб сунула ему деньги. Он пересчитал их и быстро спрятал в кошелек.

— Это страшный преступник, нечеловеческой силы человек, якшается с нечистой силой. Посмотришь на него — и ты испугаешься. Он нездешний. Зовут его Джура.

— Джура? — воскликнула Зейнеб. — Ты не ошибаешься?

— Он молод, и его зовут Джура, — подтвердил продавец, удивляясь странной тревоге, овладевшей женщиной.

— Где он? — спросила Зейнеб.

— В яме, я сторожу его, — ответил продавец. — Скоро его будут казнить…

— Пойдем со мной. Хочешь заработать много денег?

— Пойдем, — ответил продавец игрушек, облизывая языком потрескавшиеся губы.

Жены радостно вздыхали и смеялись: все было по прежнему. Зейнеб надела старое платье и послушно выполняла все их приказания: мыла моську, выделывала шкуры и молчала. Жены осмелели: вторая жена снова колола «черномазую» булавкой и требовала браслет, но Зейнеб отвечала, что где то потеряла его.

От Тагая приехал гонец, привез серебряные чашки, серебряный самовар и много красивых тканей. Он сообщил, что к вечеру приедет курбаши.

Жены с утра, усевшись перед зеркалами, красили волосы, брови, ногти, румянили щеки. Но когда Мими ханум решила надеть драгоценности, их не оказалось.

У шкатулки были срезаны ременные петли, и в ней ничего не было. Замок висел на месте.

— Обокрали! — беззвучно шептала Мими ханум; её лицо налилось кровью и стало багровым.

Прибежала Курляуш. Она кричала, всплескивала руками и хваталась за седые волосы.

— Это Зейнеб! — сказала Мими ханум.

— Нет, нет! — поспешно запротестовала Курляуш. — Это не она, это джинны…

Мими ханум испуганно захлопала глазами.

— Джинны? — переспросила она.

— Вчерашний гонец — злой джинн, — быстро ответила Курляуш. — Посмотрите, не исчезли ли, как пар, его подарки?