Ланс Хорнер - Дьявол

Рори был озадачен. Если мужчинам-базампам запрещалось иметь какие-либо связи с женщинами, если женщины-служанки в городе постоянно косили металлические пояса, которые невозможно снять, и если племенных женщин держали под усиленной охраной в другом городе, как же племя могло воспроизводиться? Очень просто, ответил Баба. Когда-то король, и никто другой, зачал всех детей в племени, но это было очень давно. Теперь гонцы Базампо посылались во все невольничьи центры Африки для отбора там самых прекрасных и красивых детей мужского и женского пола, за которых платились самые высокие цены. Обычно их покупали в возрасте от шести до семи лет. Привезя их в город женщин, базампы тщательно ухаживали за ними, пока они не становились достаточно взрослыми для размножения.

Когда наступало время спаривания, ни один раб мужского пола никогда не спаривался более чем с тремя женщинами. Таким образом, племя избегало кровосмешения. Зачав троих детей, раб попадал к Бабе; вот почему Базампо было таким ценным местом торговли для Бабы. Мужчины, рождавшиеся от таких браков, становились воинами племени в возрасте шестнадцати лет. Женщины становились слугами. Для размножения всегда использовалась только свежая кровь. И теперь, с тех пор как король Галиа заступил на трон, — а это произошло два года тому назад, когда он достиг шестнадцатилетнего возраста, — Бабе стали продавать не только племенных рабов, но и некоторых из воинов-базампов, об этом Баба расскажет позже.

— Яма, которую мы проехали по пути в город, предназначалась для племенных рабов? — спросил Рори.

Баба мотнул головой. Нет, в ней сидели воины-базампы. Когда мужчина племени достигал тридцатилетнего возраста, его отправляли в яму. Вот почему на лицах мужчин была грусть. Каждый день приближал их к яме и умиранию. Только королю и знахарям разрешалось доживать до старости, потому что базампы считали преклонный возраст отвратительным и безобразным. Когда мужчина доживал до своего тридцатого лета, его отправляли в яму, где он и оставался до тех пор, пока не приходило время забить его на мясо или для жертвоприношения. Да, базампы были каннибалами и питались человеческим мясом, все равно каким, мужским или женским, хотя мужчины предпочитали мужское, а женщины — женское. Таким образом, самые жизненные части мужчины, такие, как яички, пенис, сердце и печень, считались лакомыми кусочками, потому что они обогащали соответствующие части тела мужчин, которые их ели. Рори пришел к выводу, что, скорее всего это было правдой, потому что он никогда не видел таких великолепно развитых мужчин, как воины-базампы. Он всегда гордился тем, чем наградил его Господь, но ему никак невозможно было сравниться с базампом.

А женщины? Да, их тоже отправляли в яму в женской деревне: служанок, когда они достигали определенного возраста, а производительниц после того, как они родят троих детей.

У Рори возник еще один вопрос. Если базампы не занимались земледелием и существовали всего несколько лет в этой идиллической атмосфере, как же племя могло поддерживать себя? Наверняка ему нужны были деньги, и немалые, чтобы содержать всех их в безделии. Да, деньги были нужны, ответил Баба. Базампы обложили данью все соседние племена, которые ни разу не осмелились не заплатить дань золотом, слоновой костью и другими драгоценностями. Они боялись черной магии базампов.

Ну а как же дети?

Они содержались в женской деревне до тех пор, пока юношам не приходила пора отправляться жить в основное поселение, а девушкам — становиться служанками. Хотя базампы и не практиковали обрезание (длинная крайняя плоть была нужна для застежек), они проводили ежегодные церемонии для юношей, достигших совершеннолетия. После длительных испытаний, которые включали хождение по огню, самобичевание, продолжительное манипулирование с половыми органами, чтобы совершить минимум пять эякуляций подряд, и других действий, которые, по мнению Бабы, были слишком отвратительны, чтобы о них упоминать, выбирали двоих юношей для духовенства, затем они проходили подготовку более десяти лет, после чего становились знахарями. Таким образом, обеспечивалась преемственность искусства черной магии от поколения к поколению, точно так же поддерживалась сила воинов, и базампы были всегда молоды, красивы и сильны. Рори наверняка заметил великолепное телосложение воинов. Исключив из своей жизни болезни и возраст, они во все времена были племенем сильных юношей и здоровых женщин, в которое был заказан путь старости и дряхлости, за исключением разве что короля и его колдунов. Их возрастом восхищались как признаком мудрости.

Бабе хотелось предостеречь Рори и от других необычных поступков базампов, но, как только он начал рассказ о них, в дверях появились двое юношей с огромным корытом кипящей воды. За ними следовали еще двое юношей с холодной водой и еще один, который нес какие-то мясистые листья и полотенца. С глубоким почтением они раздели Бабу и Рори, выкупали их, используя листья как мыло, вытерли их полотенцами, а затем натерли их тела благовонными зелеными листьями. После того как они закончили, Рори почувствовал сильное жжение и покалывание в паху. Это было так нестерпимо, что он пожаловался Бабе, в ответ его друг лишь расхохотался во весь голос.

— Это они с тобой сделали, — кивнул он головой в сторону двоих служителей. — У них были листья эйфорбия, и они ими натерли тебе «мборо». Со мной они сделали то же самое. Это древний африканский афродизиак. Немного пожжет, поколет, но вреда тебе он не сделает никакого, хотя ты увидишь, как будет выпирать твой халат спереди, как будто у тебя там аршин вылез, — Баба ткнул пальцем сначала в Рори, потом в себя. — Видишь! Но не беспокойся, тебе это не повредит. Потенция мужчины повышается в два раза. Ладно, давай одеваться.

Вновь Баба выбрал импозантные одежды из дорожного сундука, подбирая одеяние для Рори с такой же тщательностью, как и для себя. Сам Баба надел зеленый тюрбан хаджи и настоял, чтобы Рори не скрывал своих светлых волос и все могли бы их увидеть.

Свита проводила их вокруг внутреннего рва и через небольшой мост на просторную центральную площадку, где стоял дворец. Факелы все еще горели, но барабаны смолкли, и, насколько мог видеть Рори, присутствовали одни мужчины. Женщины, которые прислуживали во время колдовства, исчезли, не было и колдунов. Молодые воины сидели кругом на земле, а молодой король восседал уже на другом изысканном троне, на этот раз длинном, как диван, усыпанном подушками. Король встал, когда появились Баба и Рори, и пригласил садиться Бабу справа от себя, а Рори — слева, чтобы все трое сидели на одном и том же диване.

Как только они уселись, зазвучали барабаны и раздался шум оркестра, состоящего из дудок, деревянных трещоток, медных европейских труб, подвешенных железяк и выдолбленных тыкв со струнами. Не было и намека на мелодию во всей этой какофонии, но явно чувствовался ритм, как сердцебиение огромного животного, обвороживший сознание Рори необычным, необъяснимым и неведомым ранее желанием. И тут Рори почувствовал, как перед ним приоткрывается великая тайна Африки, мурашки страха побежали по коже от понимания того, что он единственный представитель другой расы, другого времени, другой культуры, который вот-вот станет свидетелем чего-то такого, чего раньше не видел ни один белый человек. Он чувствовал, как его цивилизация вся съежилась и стала ничтожной по сравнению с этой великой и таинственной силой, более древней и мудрой, чем все, знакомое Рори и его соотечественникам. Он был не единственным, кто испытывал такие чувства, Рори видел, что Баба уставился прямо перед собой остекленевшими глазами и даже молодой король смотрел каким-то странным взором в предвкушении чего-то, склонив голову и приоткрыв рот, из которого тонкой струйкой сочилась слюна. Его глаза были как стеклянные, а тонкие пальцы теребили замысловатые кружева на искусственном фаллосе.