Ланс Хорнер - Дьявол

Когда трапеза была закончена, вновь появились женщины и принесли калабаши с водой и полотенца.

Галиа извинился и ушел с двумя придворными, сказав, что ему всего лишь надо справить естественную нужду.

— Ты съел это! — Баба наклонился к нему через пространство, образовавшееся после ухода короля.

— Почему бы нет? Я был голоден, а еда была вкусной.

— А ты знаешь, что это было?

— Свинина, видимо. Я заметил, что ты ее не ел.

Баба покачал головой:

— Не свинина. Человечина! Ты съел мясо человека из ямы, одного из тех, кого видел и слышал. Надеюсь, тебе попались самые вкусные кусочки. Говорят, что пальчики и кисти рук самые нежные, хотя самые мужественные части берегут для короля. Я предупреждал тебя, что базампы — каннибалы.

— Предупреждал, но я-то думал, что только по особым случаям.

— Как этот. Это и есть особый случай. Галиа даже поделился с тобой, и я полагаю — ты догадываешься, что это было. Но не бери в голову. Что сделано, то сделано. В Африке это обычное явление. Если бы я умирал с голоду, я сделал бы то же самое. Плоть человека всегда чище, чем свинья. Ну и как она на вкус?

Рори не мог ответить ему. Отвращение к тому, что он только что съел, было слишком велико, чтобы он мог рассуждать о вкусе или запахе. Все, о чем он мог думать, — это было то, что несколько часов назад человек был жив, а теперь кусочки его были в животе у Рори. И какие кусочки! Он проглотил блевотину, подступившую к горлу, и посмотрел туда, куда показывал палец Бабы.

Снова заиграла музыка, но она так не походила на шум и лязг, сопровождавший ритуал знахарей, что Рори не сразу понял, что музыка началась. Теперь различные инструменты, производившие лишь какофонию звуков, слились в причудливую гармонию, эманацию самих джунглей. Рори почувствовал, как отвращение, переполнявшее его, исчезло, и он откинулся на подушки изящного дивана, расслабившись всем телом. Вернулся Галиа и уселся между Рори и Бабой, притянув их к себе так близко, что Рори почувствовал тепло королевского тела, струящееся сквозь его золотые одежды. С плотоядной улыбкой и опустив ресницы, Галиа положил руку на колено Рори, а потом приказал одному из воинов сесть на землю между своих расставленных ног.

Тепло королевской руки на колене увеличивало жжение в паху у Рори, которое так и не прекратилось после купания. Странно, думал Рори, как это, несмотря на то что его не возбуждали ни мысли, ни происходящее, жжение само собой и без всякого поползновения со стороны самого Рори дало эрекцию, которая продолжала нарастать с каждым моментом. Раньше он никогда подобного не испытывал, если его не стимулировала женщина или эротические мысли о ней, а сейчас он просто изумлялся своей непроизвольной похотливости. У него давно никого не было, и ему все равно пришлось бы облегчиться. Боковой взгляд на Бабу дал ему понять, что Баба испытывал те же ощущения, что и Рори. Рори так и не смог избавиться от такого безудержного прилива крови. Пальцы его столкнулись с еще одним необычным явлением — повышенным растяжением, чего раньше вообще никогда не было. Но тут стали происходить такие вещи, которые до некоторой степени отвлекли его внимание от самого себя.

Из теней за пределами костра стала медленно появляться процессия, пританцовывая в такт причудливой музыке. Впервые с тех пор, как он прибыл в Базампо, Рори увидел обнаженных женщин, но не тех, что ходили вразвалку, как гусыни, прислуживая в краале. Первое, что бросилось ему в глаза, были иссиня-черные распущенные волосы, которые то скрывали, то открывали их обнаженные тела. В ушах, на шее, на руках и лодыжках у них красовались фантастические украшения из чистого золота, и звон этого золота в такт музыке еще больше обострял чувства. Да, эти женщины были созданы для страсти: упругие, выступающие вперед, округлые груди, бросающиеся в глаза накрашенные соски, выпуклые ягодицы и гладкие бока.

Сначала они танцевали медленно, едва перебирая ногами, но возбуждающе двигая животами. Темп и громкость музыки возрастали, пока один из черных аполлонов около королевского дивана не встал и не повернулся лицом к одной из девушек. Как по заранее условленному сигналу остальные мужчины тоже встали из круга, и в конце концов у каждой танцовщицы появился партнер. Рори заметил, что все мужчины были уже без набедренных побрякушек.

Теперь, вдохновляемые представшими перед ними мужчинами, пышущими половой мощью, танцовщицы удвоили свои усилия. Ни один мужчина не касался женщины, даже не подходил к ней ближе чем на два фута, но движения их были такими интимными, как будто они слились вместе в объятиях, объединивших их тела. Особое внимание Рори привлекла пара, которая была к нему ближе всех. Девушка была самой привлекательной из всех, с юной, гладкой кожей, еще не подросшая до конца, так как доставала своему партнеру только до плеча. С разметавшимися по бедрам волосами, она пристально смотрела на стоящую мужественность своего партнера. Рот ее был широко раскрыт, и ярко-красный язык раз за разом вкруговую облизывал губы, пока руки ее продолжали ласкать груди. Партнер ее смотрел на нее остекленевшими глазами и соразмерял свои движения с движениями партнерши, делая движения, имитирующие акт совокупления, в то время как она лихорадочно продолжала облизывать губы. Танец становился все более неконтролируемым, движения обоих партнеров — более неистовыми, как вдруг с высоким улюлюкающим криком он исторгнул на нее свое семя, упав на колени от сильного спазма, осушившего его энергию и успокоившего его страсть. На мгновение он покачнулся, стоя перед ней на коленях, а потом рухнул на землю, распростершись на твердой земле. Девушка же с улыбкой победительницы сделала всего несколько шагов назад, чтобы к ней мог присоединиться следующий партнер, заняв место покоренного воина.

Глядя сквозь трущиеся ягодицы этой пары, Рори заметил, что остальные мужчины тоже достигали семяизвержения и, как только они валились на землю, новое пополнение занимало их места. Девушки, казалось, были неутомимы, потому что, несмотря на падения их партнеров, они продолжали так же пылко, как и раньше, радушно приветствуя каждого новобранца при его появлении на ристалище.

Рори теперь был целиком поглощен самим собой. В паху явно ощущался трепет, сжигавший его, как огнем, но удовлетворения он пока еще так и не получил. Он почувствовал тепло руки короля, медленно продвигающейся вверх по его ляжке горячими кругами. Царственные пальцы коснулись прорези халата Рори и обожгли его кожу своим прикосновением, продолжая ласкать и продвигаться дальше. Рори поднял голову и увидел, что другая рука монарха утонула в складках робы Бабы и что ноги Бабы были вытянуты перед ним. Человек, сидевший в ногах у короля, обслуживал также и Бабу, и хотя Рори понимал, что рука, ласкавшая его, была рукой мужчины, он не решался убрать ее, ведь она принадлежала королю. Кроме того, он особенно-то и не хотел этого, но надеялся, что ему не придется испытать услужливых ласк воина, которые Баба, казалось, принимал с такой готовностью. Рори почувствовал, как тело его вытягивается, но если у Бабы глаза были закрыты, то Рори продолжал наблюдать за разворачивающимся спектаклем.