Ланс Хорнер - Дьявол

— Ба! — отсосал он кровь из губы. — Обладать тобой не составит труда. Девственницы-недотроги у меня уже были, и после того, как я обладал ими первый раз, они на коленях ко мне приползали, прося, чтоб я снова переспал с ними. Женская девственность меня не интересует. Это такой дешевый товар, что я могу купить его в любое время суток.

Он поискал в кафтане носовой платок, чтобы остановить кровотечение. Альмера дала ему батистовый платочек, и он приложил его к губе.

— Нет, лишить тебя твоей драгоценной девственности не проблема, — он с усмешкой ткнул в нее пальцем, — если я только этого захочу. Ты слишком костлявая для меня. Я люблю, когда мои рабыни в теле, и, — он сделал шаг вперед, чтобы взять в руку ее грудь сквозь тонкую драпировку робы, — я люблю, чтоб у них здесь было побольше. Но ты тоже сойдешь, мне кажется.

— Я просто счастлива, что не нравлюсь тебе, милорд мавр. Вы, варвары, думаете только о женском теле. И ни о чем другом больше.

— О чем же? — спросил он.

— О ее уме, любви и привязанности.

— Моя рабыня Альмера, — сказал он, указывая на нее, — умна. У нее острый ум, и она, конечно же, питает ко мне любовь и привязанность.

— Почему же ты ей неверен? Зачем тебе другие женщины, если ты нашел все, что тебе нужно, в одной?

Рори рассмеялся:

— Потому что я мужчина. Я люблю разнообразие. Твоя бледная кожа и золотистые волосы притягивают меня, даже если ты тощая и кости проступают сквозь кожу. Так или иначе, я намерен овладеть тобой даже ради простого любопытства. Иногда у фригидных женщин, вроде тебя, скрыт невидимый огонь, тлеющий подо льдом. Мне нравится воспламенять их, если получится.

Англичанка внимательно посмотрела на него.

— Изнасиловать меня не удастся, милорд мавр, но должна сказать, что выглядишь ты гораздо лучше, чем остальные сальные негритосы, которые пытались сделать то же самое. В самом деле, да ты и на негритоса-то не похож.

Он повернулся на каблуках спиной к ней. Жестом он показал Млике, Оме и Альмере остаться. Когда он наконец повернулся, чтобы взглянуть на английскую Мэри, она все еще смотрела на него с пола. Бравада ее кончилась, и в глазах мерцал страх. Она поднялась на одной руке, не выпуская его из виду, как загнанный зверь.

— Что ты собираешься со мной сделать?

Он протянул ей руку, отвесив грациозный поклон, который, должно быть, унаследовал от своих благородных предков.

— Я мог бы произносить приятные слова, миледи, но галантные слова мне не идут. На простом английском мой ответ таков: я собираюсь тебя трахнуть. Это простое дело и не займет и часу вашего времени. Однако, если вы не желаете этого добровольно, тогда я собираюсь изнасиловать вас. Выбирайте, — сказал он по-английски.

Машинально она протянула ему руку, и он поставил ее на ноги. Тут же она отшатнулась от него, мотая головой от недоверия.

— Что вы сказали? — Глаза ее расширились от удивления.

Нечаянно она тоже перешла на английский.

— Сказал, что собираюсь изнасиловать вас, хотя, надеюсь, этого не потребуется.

— Но вы говорите по-английски!

— А почему бы и нет? — пожал он плечами. — Я шотландец, а большинство шотландцев могут связать пару слов на английском языке. Рори Махаунд, барон Саксский, к вашим услугам, миледи, хотя услуга, которую я собираюсь вам оказать, может вам не совсем понравиться.

— Не может быть. Нет, — она уставилась на него, ища глаза ими доказательств. — Вы брат этого мерзкого черномазого султана, по крайней мере, мне так сказали, когда тащили сюда.

— Это действительно так, но я еще и Рори Махаунд, лаэрд Килбэрни и пятый барон Саксский. Я не мавр и не мерзкий. Действительно, мой названый брат — мавр, но, уверяю вас, он тоже не мерзкий.

— Тогда спасите меня! Во имя Христа, в которого мы оба верим, спасите меня! Доставьте меня назад в Англию. — Вдруг у нее закралось сомнение. — Это ловушка? Вы морочите мне голову? Мне известно, что ты чертов мавр, который каким-то образом научился бойко говорить по-английски.

Он поднял вверх одну руку, вынул конец тюрбана и стал медленно разматывать его, пока не размотал весь и волосы не упали ему на плечи. Они были такими же красивыми и золотистыми, как и ее. Расстегнув кафтан, он выпростал одну руку из рукава. Белизна его кожи сияла в полутьме.

— Бойкость речи не имеет ничего общего с тем, что я картавлю как шотландцы, что у меня волосы того же цвета, что и у вас, и что моя кожа такая же белая, как и у вас.

— Я вам верю. Вы поможете мне?

— Возможно, леди Мэри, возможно. Но если я сделаю это для вас, что вы сделаете для меня взамен?

— Мой отец наградит вас.

Он рассмеялся, показывая пальцем на ожерелье из золота и жемчуга у себя на шее:

— Золотыми гинеями, подозреваю. Увы, леди Мэри, деньги мне не нужны.

— Что же тогда?

— Эх, да та малость, о которой мы говорили. Вы отказали в ней остальным, так что она сможет удовлетворить мое тщеславие. Гораздо приятнее будет отдать ее мне добровольно, чем если мне придется взять ее силой.

— Вы имеете в виду?..

— Именно.

— Ба! У всех мужиков одно и то же на уме, но для вас-то какое это имеет значение? Мне кажется, как брат султана, вы можете выбирать из сотни девушек.

— Из трех сотен, если быть точным, — он махнул рукой в сторону балкона, выходящего на его гарем.

— Каждая из которых доставит вам удовольствие более профессионально, чем я.

Он кивнул головой в согласии и осторожно потянулся к ее руке. Она не отняла ее.

— Но почему? — настаивала она.

— Называйте это тщеславием, леди Мэри. Мой брат султан сказал, что ни один мужчина не сможет покорить вас. Мне бы хотелось похвастаться перед ним, что я добился успеха там, где потерпели неудачу беи и султаны.

— А если я откажусь?

— Вряд ли это пойдет вам на пользу. Я намерен овладеть вами в любом случае. Но если вы не захотите, мне придется позвать Млику и Ому, чтобы держать вас, — он взмахом показал на своих слуг. — Могу информировать вас, что мы составляем караван рабынь на рынок в Тимбукту. Там за вас предложат хорошую цену. Говорят, эмиры Аравии и шейхи Судана предпочитают блондинок.

— Я поклялась, что ни один мужчина не будет обладать мной, если только он не принадлежит к моей расе и не станет моим мужем.

— Я не хочу нарушать эту клятву. Согласитесь, что я отвечаю половине требований, если только вы не станете артачиться из-за того, что я шотландец, а не англичанин. А что касается вашего замужества, то это тоже можно устроить. Я даже женюсь на вас. Это не Вестминстер с архиепископом Кентерберийским, но мы можем вызвать имама, и все свершится в соответствии со здешними традициями.

— Презираю вас. Ненавижу. Ох, вы даже не представляете, как я вас ненавижу! Если б я была в Англии…

— Знаю. Но вы не в Англии, леди Мэри. И ваши шансы когда-нибудь попасть туда тают с каждой минутой. Ну сделайте хоть раз в жизни то, чего вам не хочется. Ну же, девочка! Все равно рано или поздно кто-нибудь получит ту драгоценность, которую ты так прячешь между ног. Уж лучше тебе отдаться мне, чем какому-нибудь черномазому эмиру, купившему тебя.