Юлия Нестеренко - «Волкодавы» Берии в Чечне. Против Абвера и абреков

Вскоре к нашей компании присоединяются еще двое. Один в гражданском, но с военной выправкой. Второй, несмотря на теплую погоду, носит каракулевую папаху. Здороваются с нами за руку, представляются: «Владимир Петров, Асланбек Чермоев». Петров с улыбкой рассказывает, какое впечатление произвел них наш сводный мужской хор, поющий «Варяг» на руинах чеченской башни. Еще бы — театр абсурда, трио: белогвардеец, энкавэдэшник и фашист, горланящие под горскими пулями русский военный марш.

«Выпьем за смелых парней, кто бы они ни были!» — именно так сформулировал свой тост один из наших новых знакомых.

Сидим дальше. Хорошо сидим!

Пока все больше походит не на допрос, а на дружескую беседу. Часто переходим на немецкий язык, который Владимир знает в совершенстве. Так же хорошо знает немецкую классическую музыку и поэзию.

Задают нам общие вопросы о родителях, о друзьях, о нашей жизни в Германии. Расспрашивают, кто из нас как попал в отряд «Бергман». Особого секрета тут нет: я пришел в поисках кавказских приключений, Ростоцкий стремился на Родину, Гюнтер не смог уклониться от призыва. История Кристиана Димпера чуть длиннее: он был гражданином СССР, но в первые же дни войны попал в окружение и был взят в плен как боец Красной Армии. Узнав, что он фольксдойч, немецкие офицеры стали вербовать его в вермахт, а потом как нефтяник и бывший грозненец он привлек внимание абвера.

Просят и нас произнести какой-нибудь тост. Слово берет Гюнтер, он среди нас самый старший по званию — фельдфебель.

— Выпьем за то, чтобы скорее кончилась эта ужасная война!

— Чьей победой? — обостряет ситуацию Асланбек.

Вновь появляется исчезнувшая было напряженность.

Нам стало еще больше не по себе, после странного тоста, произнесенного Львом Давидовичем: «Старшина Нестеренко спас друга от расстрела, так как не хотел причинить горе его матери. Выпьем за то, чтобы вашим матерям не пришлось плакать!»

Гюнтер попросил объясниться.

— Для своих родных в Германии вы умрете. Командование сообщит, что вы все убиты, ведь по рации перестали поступать донесения из отряда. Абвер пришлет сюда другой десант, их очень заинтересуют причины вашей гибели, и может всплыть правда. Тогда гестапо займется вашими семьями.

Но если рация не замолкнет, если вы не сообщите ни о смерти Шмеккера, ни об уничтожении банды… Ваше начальство будет регулярно получать от вас жизнерадостные донесения об успехах, а ваши родные — причитающиеся вам деньги и радоваться, что вы живы и здоровы.

— Но вы же обещали нам свободу…

— Не перебивать старшего по званию! Вы могли бы жить в горах свободно, как я и обещал. Однако лето кончается, а выжить там зимой непросто. Вас ждут жуткие морозы и снежные ураганы. Надеяться на хорошую охоту смешно — напуганная войной дичь ушла за перевалы. Вас ждет смерть от голода и холода. Но если абвер будет уверен, что вы работаете, вам регулярно будут сбрасывать помощь с самолетов.

— Вы опять стремитесь обмануть нас. Но я не так глуп, как эти наивные мальчики. Думаете, я не знал, что ваши из НКВД, отпустив Пауля, шли за ним по пятам? Я понял это еще у чабанского костра, собака учуяла чужаков! Именно поэтому я позволил мальчишкам напиться в ту ночь. Я знал, что, пока мы вам нужны, ваши солдаты нас не тронут.

— А как вам такой вариант — мы вас не обманывали, а страховали! Например, убрали нежелательного свидетеля чабана. И согласитесь, эта подстраховка здорово помогла, когда бандиты чуть не убили вас.

Так вот, оказывается, как действовал полковник. Беспроигрышная лотерея для него: я вывожу НКВД на парашютистов, а далее либо мы выполняем свою часть соглашения, либо нас расстреливают на поляне как кроликов. Слушайте, получается, что он Серегу тоже подставил?! Не доверял, думал, он в самом деле завербован?! Или Серый знал о «подстраховке»?! Черт их поймет. У меня полное впечатление, будто я сел играть в карты с профессиональными шулерами.

А Лагодинский упорно гнет свою линию: «И я лично в дальнейшем не оставлю вас своими заботами. Красноармейский паек, теплые вещи и безопасность гарантирую».

— Как вы добры! — перебил его Гюнтер. — Но если вы пришли к башням за нами по пятам, то почему сами сразу не перестреляли банду?

— Вашу песню хотели дослушать, — пытается скрыть истину за шуткой Лагодинский. — Уж больно душевно вы пели!

Но упрямый фельдфебель не сдается:

— А можно поподробнее о жизнерадостных донесениях?! Я полагаю, вы имеете в виду дезинформацию? Я не стану сотрудничать с врагом!

И он призывно оглядел остальных. Ростоцкий задумчиво курил, Крис растерянно водил глазами. Конечно, в словах русского полковника есть доля истины, но передавать дезу — это уже слишком!

— А вы уже начали сотрудничать с нами! — заявил тип в папахе. — Вы сыграли решающую роль в операции «Капкан». Если мы вас отпустим в горы, а хоть кто-то из чеченцев узнает о том, кто на самом деле покрошил банду Абдуллы, пожелания кавказского долголетия в ваш адрес будут выглядеть очень смешно! Вы знаете, что такое кавказская кровная месть?

— И вы собираетесь шантажировать, вы нарочно повязали нас кровью! — горько воскликнул Крис.

— Кажется, я не давал повода считать нас подлецами, — веско сказал Лев Давидович.

— Оставьте, на войне все средства хороши, — буркнул Гюнтер.

— Мы вас, наоборот, жалеем, идем навстречу. Рядовой Димпер бывший красноармеец и может быть расстрелян как перебежчик, а Ростоцкий сын врага народа и предатель, — начал давить Владимир.

— А мы с рядовым Гроне фашисты и диверсанты! Давайте, расстреливайте! — взбеленился наш фельдфебель и грохнул свой стакан на стол. — Не буду я с вами пить!

В общем, разговора не получилось. Начали за здравие, а кончили за упокой, как говаривала тетя Тося.

— Пленных увели, и мы остались за столом вчетвером: полковник, майор Петров, капитан Чермоев и я, как курирующий немецкую группу.

— Получи, фашист, гранату! — грохнул кулаком по столу Петров. — Не вышла у тебя перевербовочка, Давидыч.

— Еще не вечер, — спокойно ответил Лагодинский. — Они у меня еще будут по струночке ходить. К тому же никакие они не фашисты. Обычные задуренные Гитлером немецкие мальчишки.

— Ага! Особенно этот здоровенный фельдфебель! Его сразу надо было от остальных изолировать. Расстрелять для острастки! Тогда сопляки сразу сломаются. А еще думаю, надо отыскать семейку Димперов в Караганде, посмотреть, что там за фашистские прихвостни.

— Не горячитесь, товарищ Чермоев! Вон Джапаридзе попробовал бить пленного, а Гроне чуть не начал на допросе нацистские лозунги орать. Зато со мной беседовал, как с родным папашей. Заметь, я своего добился, банда разгромлена!