Юлия Нестеренко - «Волкодавы» Берии в Чечне. Против Абвера и абреков

— А это ничего, что я плоховато говорю по-немецки? С явным рязанским акцентом, да и запас слов как у Эллочки-людоедки.

— Ничего, покойный при жизни не отличался особой болтливостью. К тому же для сельской местности сойдет. Ты ж будешь играть роль Хайнца в аулах, а не на сцене берлинского театра, — успокаивает меня Крис.

— Ты идеально подходишь на амплуа тупого косноязычного громилы, да еще и с садистскими наклонностями, — уточняет Пауль.

Ну, он у меня дошутится, фашист недорезанный!

Ужасно противно, но я подхожу по комплекции. Дело в том, что никто из других банд не видел Хайнца со Шмеккером лично, оберштурмфюрер боялся связываться с непроверенными людьми и посылал вместо себя младших членов отряда. Поэтому многие джигиты знали наших парней в лицо, а об этих персонажах имели только общее представление.

С легкой руки Пауля операция названа «Вервольф».

В отчетах числимся под оперативными псевдонимами: Лагодинский — «шериф», Петров «зверобой», я — «медведь», бандиты — «гуроны». Пауль с камерадами соответственно «вервольф-1», «вервольф-2», «вервольф-3». Но я шутливо называю Пауля волчонком.

Аслан играет роль Османа — чеченского эмиссара из абвера. Он внук муллы, его отлично знают в родном тейпе Эрсиной, не знают только, что с 1940 года он обучался в спецшколе советской разведки, а не немецкой. По легенде ему дали широкие полномочия из Берлина по координации деятельности банд: он эффектно появится позже, его сбросит с парашютом псевдонемецкий самолет, а мы организуем пышную встречу.

На «высочайшую аудиенцию» к такому представителю гитлеровского командования явятся все командиры бандформирований нашего района — ведь каждому не терпится обеспечить себе пост повыше в будущем правительстве «Независимой Ичкерии». Естественно, они предоставляют ему сведения о численности и составе своих людей. Когда все будет готово к «восстанию», НКВД накроет всех разом.

Да, все статисты набраны, но не хватает четвертого вервольфа. К сожалению, с ними нет фельдфебеля, он предпочитает отправиться в лагерь для военнопленных.

Я, конечно, не ожидал от Гюнтера такой твердолобости. Уж и так с ним говорили, и этак.

— Слушай, упрямый, как ишак! — возмущался наш чеченский друг. — Ну да шайтан с ним, возьмем на его роль какого-нибудь русского парня. Неужели в хозяйстве НКВД не найдется высоченного блондина, шпрехающего по-немецки?

— Ага, к тому же мастера по альпинизму и подрывному делу. Таких у нас хоть пруд пруди, — саркастически отзывается Лагодинский. — Не забывай, что их группе для поддержания имиджа придется устроить несколько диверсий. Но таких, чтоб много шуму и пыли, а разрушений никаких. Ты, что ли, этим займешься?! И сам к черту взлетишь, и объекты попортишь. Тут хороший спец нужен. К тому же, чем их больше, тем меньше подозрений у абвера и бандитов, ведь трудно представить себе, что перевербована вся команда.

Он слегка задумывается, потом обращается к Аслану: «Твоя сестра давно просится в отряд. Может, взять ее в качестве переводчицы вместо Юнуса? Там, где не смогли справиться атакой в лоб мужчины, могут победить женская хитрость и красота. А и того, и другого твоей малышке не занимать».

Лайсат появилась у нас на следующий день. Я, конечно, знал, что горянки очень красивы, но такого увидеть не ожидал. Асланбек был весь какой-то жилистый, с огромным орлиным носом и густыми черными бровями. Откуда у него в родне такая утонченная красавица?! Королева, нет — богиня!

Робкая Фатима из горного аула была мигом забыта мною, ибо в мое сердце ворвалась яркая, как шаровая молния, Лайсат Чермоева.

Хитрый Лев Давидович показал ей пацанов, когда они играли в волейбол во дворе старой крепости. Полковник и девушка стояли на террасе второго этажа, скрытые вьющимися по стенам виноградными лозами.

— Сможешь приручить этих диких зверей? — усмехнулся он.

Пыльный двор, жара, стук мяча, гортанные выкрики, голые по пояс, потные мускулистые парни, изо всех сил лупящие по мячу, гибко вытягивающиеся в прыжке, чтобы достать сложную подачу. В них действительно была какая-то тигриная грация, как у хищников на арене цирка, которые уже укрощены, но все равно выглядят опасными.

— Легко! Завтра они будут есть у меня с ладони, — блеснула жемчужной улыбкой Лайсат.

— Вот так переводчица! Бедолага Гюнтер аж слюной подавился, когда впервые ее увидел.

Представляете, идет черноволосая девушка — невысокая, но вся какая-то точеная, словно древнеегипетская статуэтка Бастет — богини-кошка. Коротко остриженные волосы гладкие и блестящие, словно кошачья шерсть. И ступает мягко, по-кошачьи, и глаза чуть раскосые едва не горят в темноте. И имечко у нее ласковое, словно кошечка ластится, — Лайсат.

Но у этой киски оказались очень острые коготки — оказывается, она была мастером спорта по пулевой стрельбе и альпинизму.

— Я сразу понял, что вы снайперша, — шутливо приветствовал ее Серега. — Своими карими глазками вы с первого выстрела поразили меня прямо в сердце!

— Я счастлив, что мы теперь воюем на вашей стороне! Впрочем, и тогда, увидев такую очаровательную амазонку, мы бы охотно сдались в плен без боя! — вторил ему Гюнтер.

— Представляю себе картинку: прекрасная дама из НКВД пытает нашего Гюнтера, — подпустил шпильку я (естественно, по-немецки).

Он мечтательно отвечает мне на том же языке:

— От ее рук я вынес бы любые пытки.

— Мальчики, я готова начать хоть сейчас.

Короче, тогда еще не вышел на экраны фильм «Кавказская пленница», а то бы мы хором сказали «спортсменка, комсомолка, активистка… в конце концов, просто красавица».

Кстати, она и в самом деле до войны была секретарем комитета комсомола на факультете иностранных языков. В 1941-м ее взяли в разведшколу НКВД.

— Ну, я вам доложу, это была еще та картинка! Представьте, двухметровый немецкий фельдфебель как на веревочке ходил за крошечной, едва достающей ему до плеча Лайсат. Он бы ее на руках всюду носил, но она не позволяла ничего лишнего. Это еще больше распаляло его.

Все дружески подшучивали над ними, одному мне было не до смеха. Лагодинский строго-настрого приказал мне не выдавать свои чувства.

— Вы агент разведки на задании, а не самец лося во время гона, — цинично заявил он мне. — Еще не хватало, чтобы вы сшиблись рогами с этим тевтоном. Пусть себе истекает слюной, а вы слюни соберите! Оба ничего не получите, она честная девушка. Мне не нужны ревность и ссоры в отряде.

К счастью, Паулю и Гюнтеру повезло, оба были ранены довольно легко и быстро шли на поправку. С одобрения Лагодинского все фрицы даже занялись какими-то военно-спортивными тренировками для поддержания формы.