Камран Паша - Тень мечей

— Я хорошо себя чувствую, тетя Ревекка, — удалось вклиниться Мириам, когда ее пожилая опекунша переводила дух. — Просто любуюсь городом.

Внезапный порыв ветра отбросил в сторону ее тонкий шарф, и Мириам на несколько секунд позволила своим черным волосам развеваться на ветру. Ей нравилось чувствовать, как сухой летний ветер играет ее волнистыми локонами. Но тут она заметила похотливые взгляды мужчин и решила не нарушать обычай, пусть и раздражавший ее. Она обмотала вокруг головы светло-голубой шарф, но от этого внимание к ее персоне не уменьшилось. Возможно, виной всему были ее глаза — сверкающие, изумрудно-зеленые, необычные для этих мест. Или, что более вероятно, вполне сформировавшаяся грудь, которая притягивала взгляды зевак.

Она с раздражением прикрыла шарфом грудь и отвернулась от прохожих. Мириам заметила, что Ревекка оставалась на удивление молчаливой во время этой сцены. Обычно тетя была недовольна ее легкомысленным отношением к приличиям и читала ей бесконечные нотации, но на этот раз старушка ничего не заметила. Похоже, в мыслях она пребывала в совершенно другом месте. Глаза Ревекки сияли, когда она смотрела на простые каменные здания Иерусалима. Казалось, ее не беспокоили ни ужасная вонь, ни какофония звуков, доносившихся отовсюду.

— Никогда не думала, что доживу до этого дня, — призналась Ревекка, — что смогу помолиться в тени Стены, посмотреть на камни, которые все еще искрятся светом шехины. [35] В иудаизме — термин, обозначающий присутствие Бога, в том числе и в физическом аспекте. Но чему удивляться? Жизнь полна чудес. Рука Хашема [36] Одно из имен Бога в иудаизме; букв, «имя» (см. Левит, гл. 24, ст. 11). Часто употребляется в разговорной речи, поскольку «Адонай» (Господь) считается позволительным употреблять только в молитве. направляет нас день за днем к цели, только ему одному ведомой. Житейские беды и радости, судьбы целых государств — всего лишь часть его радостного танца с его народом.

Мириам не могла сказать, что разделяет эти взгляды, но она уважала убеждения своей тети. Несколько лет назад девушка верила в Бога своего народа с бездумной наивностью ребенка. А потом прямо у нее на глазах франки изнасиловали и убили ее мать. После этого ей стало трудно верить во что-либо вообще.

— Далеко еще до дядиного дома? — поинтересовалась Мириам, больше для того, чтобы отвлечься от мрачных воспоминаний.

— По правде сказать, у меня для тебя сюрприз. Мы направляемся не к дяде, — ответила Ревекка, — во всяком случае, сейчас.

Мириам недоуменно взглянула на тетю. Она устала с дороги и не хотела никуда больше заезжать.

— Твой дядя устроил для нас аудиенцию у самого султана — вот как он встречает нас в Иерусалиме! — выпалила Ревекка, глаза которой блестели от возбуждения, вызванного такой честью. Даже несколько минут в обществе Саладина дадут тетушке пищу для законной похвальбы внутри узкого круга почтенных матерей семейств.

Султан. Что ж, встреча обещает быть очень интересной. Она никогда не видела Саладина, но не слышать о его делах было невозможно. Последние десять лет Мириам провела в Каире, где только и разговоров было, что об этом человеке. Каждый день она слышала о его бесстрашии и отваге, и в большинстве случаев все это оказывалось правдой, а не обычными льстивыми россказнями придворных. В глазах собственного народа он стал легендарной фигурой. Для арабов Саладин являлся напоминанием о славных днях Пророка и праведных халифов. Евреи видели в нем спасителя их народа, нового Кира [37] Кир — древнеперсидский царь; в 539 г. до н. э. покорил Вавилон, освободил находившихся там в рабстве евреев, позволил им вернуться в Палестину и отстроить разрушенный храм. , ниспосланного Богом, дабы вернуть скитальцев в Иерусалим.

Ее дядя давно служил у султана личным врачом и советником, но свою семью предусмотрительно держал подальше от двора. Несмотря на любовь, которую завоевал Саладин у простого народа, у него оставалось еще много врагов среди египетских вельмож, особенно тех, которые поддерживали прежний режим Фатимидов, низложенный Саладином. Сам факт того, что дядя желает ввести их в круг приближенных султана, свидетельствовал, что Саладин чувствует себя в Иерусалиме более уверенно. Здесь они будут ограждены от интриг Каира.

Повозка повернула за угол, в сторону юго-восточной части города, и у Мириам сразу же сложилось впечатление, что она попала в абсолютно другой мир. Чисто вымытые улицы пестрели розами, тюльпанами, орхидеями и лилиями, словно сверкающий радужный мост из сказок, сложенных жителями бесплодных земель к северу отсюда. Площадь озарялась отблесками величественного купола мечети «Куббат ас-Сахра», укрывающего в себе Камень Основания. Мириам почувствовала, как тетушка затаила дыхание, когда проезжали мимо великой Стены, у которой склоняли головы толпы недавно прибывших паломников-евреев, — при франках им почти сто лет запрещалось совершать свой священный обряд. Повозка быстро проехала мимо, но Мириам знала, что Ревекке хотелось бы попросить возницу остановиться у святого места. Однако негоже заставлять ждать самого султана. Будет еще время преклонить колени перед владыкой небесным после того, как они отдадут дань уважения владыке земному.

Повозка быстро поднималась на холм к сверкающим минаретам султанского дворца. Возведенное Омейядами на заре ислама здание было сильно повреждено землетрясением, а позже, во время правления крестоносцев, подверглось разграблению и запустению. Дядя сообщал Мириам в одном из писем, что Саладин затеял честолюбивое предприятие, решив вернуть старинному дворцу былое великолепие. И хотя строительные работы еще не завершились, Мириам была поражена тем, что увидела. Дворец, раскинувшийся на площади больше двух тысяч квадратных метров, защищала стена трехметровой толщины из больших аккуратных кирпичей, похожих на камни, какие Мириам приметила на старинной стене царя Ирода. Попасть во дворец можно было через ворота, проделанные в стене с востока и запада. Воины и сановники сновали туда-сюда через эти массивные ворота подобно муравьям, спешащим исполнить приказания своей царицы.

Повозка въехала на широкий мощеный двор — его опоясывали ряды колонн, которые подпирали перекрытия портиков. Мириам показалось, что она заметила вырезанные на колоннах кресты — вероятно, следы владычества крестоносцев. Да нет, эти кресты очень похожи на древние византийские, которые она видела в музеях Египта и которые, скорее всего, уцелели после первого завоевания Палестины мусульманами под предводительством халифа Омара пять сотен лет назад.

Ее размышления об архитектуре были внезапно прерваны — издалека кто-то звал ее по имени.