Александер Кент - Мичман Болито и «Мститель»

— Это тебе за Джека Трилло, ублюдок — послышался чей-то крик. Абордажная сабля мелькнула как коса, почти снеся чью-то голову с плеч.

— Сдавайтесь! Бросить оружие!

Но ещё несколько человек пали, прежде чем абордажные сабли и пики с грохотом посыпались на палубу среди трупов и стонущих раненых.

Затем Болито увидел, что его брат указывает на человека около оставленного без присмотра штурвала.

— Прикажи своим бросить якорь. Если откажешься или попробуешь бежать, ты будешь взят под стражу и высечен, — он вложил шпагу в ножны. — А потом повешен.

— Должно быть, весь Корнуолл слышал нас! — Болито бросился к борту.

Вовсе не французы, как я думал, — казалось, Хью его не слушал. — Они говорят как колонисты. Да, я согласен, — добавил он, внезапно повернувшись. — Мы оставим приз здесь, на якоре и под защитой. Нацелим две вертлюжные пушки на пленников. Назначим ответственным одного из унтер-офицеров. Пусть управляется. Он скорее погибнет, чем решится предстать передо мной, если они сбегут!

Болито последовал за ним, его разум был в смятении, пока он следил за бурной деятельностью своего брата. Отдавая приказы, отвечая на вопросы, руки капитана приходили в движение, делая акцент на чём-либо или указывая на то, что должно быть сделано.

— Якорь брошен, сэр! — отрапортовал Пайк.

— Хорошо, — Хью Болито быстрым шагом приблизился к борту. — Остальные — со мной. Мистер Глоуг! Отшвартовываемся и уходим, с вашего позволения!

Раздался скрип блоков и поверх накрененного, изрытого картечью корпуса шхуны взметнулись паруса куттера.

Вначале неохотно, но постепенно набирая скорость, «Мститель» рывками и толчками удалялся от второго судна, паруса расправились, позволяя набрать скорость.

— Куда, сэр? — Глоуг указывал на паруса. — В этих водах небезопасно.

— Хорошего лотового на руслени. Пусть всё время докладывает глубину. Встанем на якорь на четырёх фатомах и спустим шлюпки. — Он бросил взгляд на брата.

— Мы отправимся вглубь двумя группами и перережем дорогу.

— Да, сэр!

Внезапно Хью похлопал его по плечу.

— Веселее! Прекрасный приз, набитый контрабандным товаром, что не удивительно, и всего несколько погибших! Один шаг к победе уже сделан!

В то время как куттер наощупь приближался к берегу, монотонные восклицания лотового свидетельствовали об усиливающемся риске. В конце концов, оставив по правому борту прибой и намёк на сушу, они встали на якорь. Но если бы не беспокойство и непрекращающиеся предостережения Глоуга, Болито подозревал, что брат решил бы подойти ещё ближе.

Даже сейчас он не завидовал ответственности Глоуга. Стоять на якоре посреди песчаных банок и острых камней, не имея достаточно матросов, чтобы менять паруса, если переменится ветер, ему будет непросто удержать «Мститель» от того, чтобы корабль не поволокло и не выкинуло на берег.

Даже если Хью Болито отдавал себе в этом отчёт, то хорошо скрывал свои страхи.

Были спущены две шлюпки, и почти вся команда, за исключением горстки людей, направилась в них к ближайшему пляжу. Лодки сидели в воде по планшир, каждый человек был вооружён до зубов.

По мере того как весла поднимались и опускались, а берег разрастался, готовясь принять моряков, Болито ощутил себя опустошенным. Звуков перестрелки было достаточно, чтобы вспугнуть контрабандистов. Те люди, что давали сигналы, да и любые их сообщники, сейчас уже наверняка у себя дома или гонят лошадей галопом, направляясь в какое-нибудь тайное место.

Тут мы разделимся, Ричард, — сказал Хью, когда все собрались на крошечном пляже, омываемом волнами, накатывающими и с шумом убегающими назад по камням — Я захожу справа, ты слева. Любой, отступивший перед опасностью, будет расстрелян. Выступаем, — добавил он, кивнув своим людям.

Двумя растянувшимися шеренгами моряки двинулись по откосу от пляжа, по началу ожидая напороться на выстрел, но в конце концов убедившись, что они одни.

Преодолевая ветер, Болито пересёк узкую прибрежную дорогу, следом спешили его люди. Возможно, повозки в безопасности. Возможно, они уже преодолели свой путь. Никаких следов тяжело гружённых фургонов, которые позволили бы определить, что они уже проехали, не было видно.

— Сэр! — матрос по имени Робинс поднял руку, и Болито бросился к нему. — Кто-то идёт!

Моряки рассеялись и скрылись по обе стороны ухабистой дороги. Послышались приглушенные металлические щелчки — матросы взводили курки.

Болито и Робинс совершенно неподвижно сидели за трепещущим на ветру кустом.

— Он всего один, сэр, — сказал матрос. — Судя по всему, пьяный. — Он усмехнулся. — Он не так занят, как мы! — Его ухмылка сползла с лица, когда они услышали, что человек всхлипывал, задыхаясь от боли.

Затем они увидели, что он шатается вдоль дороги, почти валясь с ног в жалкой попытке поторопиться. Не удивительно, что Робинс принял его за пьяного.

— О боже, сэр! — воскликнул матрос. — Да это один из наших парней! Это Билли Сноу!

Прежде чем Болито смог его остановить, Робинс бросился к шатающейся фигуре и подхватил товарища.

— Что случилось, Билли?

— Где же ты был, Том? Где ты был? — задыхаясь и раскачиваясь, воскликнул он.

Болито и ещё несколько парней помогли Робинсу уложить парня на землю. То, что он смог добраться сюда, можно было назвать чудом. Несколько резаных ран кровоточили, вся его одежда была пропитана кровью.

— Всё шло хорошо, сэр, — сказал Сноу слабым голосом, пока они, как могли, обрабатывали его раны. — А потом показались солдаты. Кавалеристы мчались по дороге, словно атакуя!

Он заскулил и кто-то резко произнёс:

— Полегче с этой раной, Том.

— Кое-кто из ребят закричал «Ура!», просто в шутку, — продолжал неясно бормотать Сноу, — а юный мистер Дансер отправился вперед, чтобы поприветствовать их.

Болито наклонился поближе, чувствуя безысходность человека, предчувствующего собственную смерть.

— А потом, потом…

— Полегче. Не спеши, — Болито дотронулся до его плеча.

— Хорошо, сэр. — В сиянии звёзд его лицо казалось слепленным из воска, а глаза плотно закрыты. Он попробовал снова:

— Они обрушились на нас, рубя и кромсая, не давая ни шанса. Всё кончилось за минуту.

— Он умирает сэр, — хрипло прошептал Робинс, когда Сноу закашлялся.

— Что с остальными? — спросил мичман.

— Они там, — его голова дёрнулась от боли, словно у марионетки. — Дальше по дороге. Все мертвы, я думаю, хотя некоторые рванули к морю.

Болито отвернулся, его глаза были полны горя. Моряки, само собой, бросились бы к морю. Чувствуя себя преданными и убитыми, что им ещё оставалось?

— Он мёртв, сэр.

Все сгрудились вокруг, смотря на мертвеца. Куда он направлялся? О чём думал в последние мгновения своей жизни?