Михаил Шевердин - Набат. Агатовый перстень

Он облизнул сухие губы и посмотрел на покачиваю­щуюся в ритме верблюжьего шага закутанную в паранд­жу фигурку, на уехавшего далеко вперед Чандра Босса. Как хорошо! Они ничего и не подозревают. А всё-таки хитрый человек Чандра Босс.

Как он все обдумал, взвесил. Приняв поступившие тайно из Пешавера вьюки с патронами, винтовками, пулемётами, он всё пересчитал, проверил. И никто в Кундузе не знал и не видел. Какие-то приезжали в город люди, спрашивали, нюхали, шарили глазами, но так ничего не разнюхали и не увидели. Нет, увидели верблюжьи тюки с ситцем да полосатым тиком, акку­ратно разложенные под сводами караван-сарая. Грузы готовились к отправке в открытом дворе Иргаша, среди глухих садов. Под покровом предрассветных су-мерок верблюды неслышно появлялись и исчезали, люди скользили в своих сыромятных мягких сапогах, точно тени.

Едва вернувшись из поездки в Гиссар, Чандра Босс позвал к себе Иргаша. На этот раз Чандра Босс не за­ставил Иргаша стоять у двери, а усадил его за низень­кий столик перед собой и налил ему коньяка.

— Пей!

Крепкий напиток обжёг горло, плеснул пламя в же­лудок.

— Пей ещё.

От второй пиалы лицо Чандра Босса перед глазами Иргаша расплывалось, точно отражение в воде. Издале­ка и странно звучал голос:

— Мы старые друзья, не правда ли?

— Мы, — пробормотал Иргаш, но, хоть уже опьяне­ние расслабило его ум и волю, он насторожился.

— Куда мы едем и зачем, ты знаешь?

— Да, мы едем на бухарскую сторону, везём оружие для сардаров Энвербея.

— Вот-вот. Красные озверели, точно черти. И терять времени нельзя. Ты мой главный помощник, понял?

— Да, господин.

— Другим не скажу, тебе скажу, но держи язык на привязи.

— Да.

— Принеси коран, дай клятву.

Иргаш дал клятву на револьвере, положенном на ко­ран, и выпил пиалу воды.

Конечно, давать такую страшную клятву он вообще не стал бы, но он был пьян, и к тому же, знал нрав Чандра Босса и то, что случается с несогласными. Выбо­ра у него не оставалось. Молитва и деньги всегда вме­сте, — говорят на Востоке. Чандра Босс платил Иргашу в месяц такое жалование, какого он не заработал бы у другого хозяина и за пять лет, и к тому же, перед тем как начать разговор, посулил за предстоящую поездку жалование за целый год вперёд. «Сытому хорошо и мо­литвы соблюдать, а на голодный желудок о боге вспо­минать некогда», — с такой оговоркой, конечно мыслен­ной, Иргаш и дал клятву. Аллаха Иргаш боялся ужасно и, как ни успокаивал себя, что клят-ву он сумеет сдер­жать, но руки, ноги у него дрожали. Чандра Босс это подметил и принял во внимание. Иргаш теперь стал покорным исполнителем его планов.

А планы сводились к следующему:

После переправы через Пяндж караван намечалось разделить на две части. Одна из них, во главе с Чандра Боссом, направляется в штаб-квартиру Энвер-бея. Дру­гая часть каравана подвергается нападению бродячих шаек и... исчезает. Вот это дело и возлагалось на Иргаша. Он должен тайно отделиться от каравана, а на той стороне напасть на вторую группу. Затем скрыть груз и верблюдов в горах так, чтобы никто там их не отыскал, и ждать приказаний Чандра Босса.

— Что вы сделаете со спрятанным? — осмелился спросить Иргаш.

— Не твое дело. Ты получишь установленную плату,

— А когда на караван я нападу, прольётся кровь или нет?

— Да, кровь прольется, — спокойно ответил Чандра Босс и пояснил: — Много людей убивать не надо, но без этого нельзя.

— На то предопределение аллаха, — пробормотал Ир­гаш.

Тогда же в беседе Чандр Босс дал понять Иргашу, что купец Мохтадир Гасан эд-Доуле Сенджаби, которо­му принадлежит оружие и боеприпасы, уверен, что всё оно в короткие сроки окажется в распоряжении Энвер­бея. Спешить надо, так как красные наступают, и воору­жение басмачам крайне необходимо. На это оружие возлагаются большие надежды. А раз оно к Энверу полностью не попадет и часть его вообще исчезнет, то, конечно, станут доискиваться, кто виновник.

— Подозрение падёт на тебя, дорогой.

— Почему? — заволновался Иргаш, —делая отчаян­ные усилия, чтобы стряхнуть с себя пьяный угар. — Ведь всё в тайне...

— Да, но мне придется сказать про тебя, Иргаш.

— Но... но меня господин Мохтадир убьёт.

— Вполне вероятно, — невозмутимо проговорил Чандр Босс. Поэтому тебе уже не придется сюда... в Кундуз, вернуться.

— Но... но я не хочу.

— Увы, а кто принял задаток?!

Действительно, так вышло, что в самом начале бесе­ды Чандр Босс вручил Иргашу крупную сумму денег наличными.

— Но...

— Ты дал клятву, дорогой мой. А срок клятвы уже начался. Итак, ты уедешь и не приедешь. На, выпей еще.

Иргаш машинально выпил.

— А жена? — вдруг вспомнил он о Дильаром. Её красота, её влекущие глаза райской гурии, с белым сине­ватым белком и чёрно-огненным зрачком, её обольсти­тельное тело приковывали его к дому, к Кундузу. Доро­гой ценой досталась она ему, страшной ценой. Жена давала удовлетворение его грубой чувственности, и он не мог спокойно о ней думать.

— Жена? Ах, да! — небрежно протянул Чандра Босс. — Мне некогда думать о жёнах моих слуг... А впрочем, ты разбогател теперь, Иргаш, и купишь себе там жену, две, три. А твоя... Дильаром... — он осекся, так свирепо смотрел на него Иргаш. — Если ты не сможешь вернуться в Кундуз, пусть она по-едет к тебе туда, где ты поселишься.

— Нет.

И тут Чандр Босс просчитался: коньяком он хотел оглушить Иргаша, довести до невменяемого состояния. Он забыл старую истину, хорошо известную на востоке — пьяный друг становится врагом. Как ни прятал Иргаш молодую жену, как ни следил, чтобы она закрывала свое прелестное лицо от посторонних, но Чандра Босса, дне­вавшего и ночевавшего последнее время в доме Иргаша, не раз обжигали глаза прекрасной Дильаром. «Не гляди на красавицу, ибо смотрение приведет в конце концов к слезам». Не мешало бы Чандра Боссу припомнить это изречение Бедиля. Но он забыл о нем...

— Хочешь сто золотых? — сказал он сдавленным го­лосом. Иргаш открыл рот.

— Бери сто гиней и... предоставь заботу о ней мне.

С воплем «нет терпенья слушать его слова» Ир­гаш кинулся на Чандра Босса и чуть не задушил его. Вагиф с трудом вырвал хозяина из рук разъярённого Иргаша.

Иргаш остыл быстро и перепугался. Он плакал пья­ными слезами, извинялся. Но Чандр Босс только добродушно похлопал его по плечу и сказал, что пошутил.

Но с тех пор Иргаш окончательно потерял покой. Он не столько готовился к экспедиции, сколько следил за каждым шагом Чандра Босса и Дильаром. Он боялся отлучиться на минуту из дома. Ему всюду мнились и ме­рещились подозрительные взгляды, шепот... Ночью он просыпался в поту и лихорадочно шарил по ложу рукой: здесь ли Дильаром?

Когда он тогда увидел Чандра Босса и Дильаром разговаривающими, он чуть не умер: с такой силой кровь прилила ему к голове. Он кинулся бить жену, но она схватила со стены винтовку и поклялась, что убьёт и его, и себя, и дочь, если он её пальцем тронет.