Михаил Шевердин - Перешагни бездну

Тогда события следовали за событиями. Прогремел на весь мир «Пакт Келлога» — решающий шаг в подготовке войны против СССР. Остин Чемберлен открыто заявил, что для безопасности Британской империи «необходимо с оружием в руках защищать в различных районах земного шара ряд пунктов и терри­торий».

И голубые англосаксонские глаза мисс Гвендолен видели на географической карте такой пункт, куда она безотлагательно вы­ехала, когда недвусмысленные любезности лорда Кашендена, столь заинтересованного в том, чтобы сотрудницы его канцелярии отве­чали самым высоким эстетическим требованиям, сделались черес­чур назойливыми.

Мисс Гвендолен не осталась в Женеве в секретариате Комис­сии. Её голубые глаза под всеистребляющим солнцем Пешавера слегка выцвели, приобрели стальной оттенок, сделались серьезны­ми, злыми. Увлекли высокая ответственность и призвание. Сильная рука, управляющая важнейшими делами империи, решительно иаправила ее в те области, «благоденствие и целостность которых имели жизненное значение для безопасности Великобритании» и «...оборона которых против нападения являлась для Британской империи мерой самозащиты».

С тех пор мисс Гвендолен — нежная, беззащитная, слабая — отстаивала интересы Британии на Среднем Востоке.

Поразительно! Величайшая ответственность легла на хрупкие, слабенькие девичьи плечики в империи, несмотря на то, что в штат государственных чиновников женщины вообще не допускались.

А рука мисс Гвеидолен Хаит чувствовалась всюду, тонкая, узкая, холеная ручка с всегда отлично наманикюренными ногтями. (Мисс Гвендолен-экономка держала в пешаверском бунгало за счёт штата прислуги первоклассную парикмахершу и маникюр­шу — тамилку из Мадраса.)

Здесь, в Пешавере, юной мисс Гвендолен предстояло приме­нять в Англо-Ин-дийском департаменте свои обширные знания Вос­тока и восточных языков. Это про неё, свою способную племянни­цу, сэр Безиль Томпсон заявил в узком кругу своих сотрудников: «Переплюнула бы Лоуренса, да беда — в юбке...»

Знал ли о словах Томпсона что-либо сам полковник Лоуренс Аравийский, более известный в те годы под именем Росса, числив­шегося простым рядовым в личном составе авиаэскадрильи англо-индийской армии в гарнизоне Карачи, а позже в Равалпиндн. Составил ли он такое же высокое мнение о способностях и позна­ниях английской мисс, служившей экономкой в пешаверском бунгало?

Мисс Гвендолен в местном обществе офицерских и чиновничьих жен не появлялась, да и вряд ли её приняли бы в своём «светском обществе» — боже, какая-то экономка! Её не видели и на улицах города. Имя её почему-то избегали произносить в местных клубах. А если вновь прибывший офицер по неосведомленности и ляпал: «Ну и экономочка у мистера Эбенезера, це-це!..» — как тут же раздавалось внушительное покашливание. Смельчак сразу же терялся. Старший из офицеров многозначительно скрипел: «Зрелым муж голову отдаст, но тайну не выдаст».

Известно старое правило: за тем, кто действует, всегда есть направляющая рука. Двадцать восьмой год ознаменовался многочисленными инцидентами на советско-афганской и советско-синзянской границах. За какие-нибудь три с половиной месяца восемнадцать раз крупные басмаческие банды совершали вооруженное вторжение на советскую территорию. И неизменно нити тянулись в Пешавер, в бунгало, где хозяйничала голубоглазая мисс, пере­груженная повседневными обязанностями экономки. Именно тогда имя мисс Гвендолен Хаит всплыло в очень неясной, неопределен­ной связи с полковником Лоурепсом Аравийским.

Именно в то время в Равалпинди близ Пешавера прибыл дня прохождения службы рядовой англо-индийской армии Росс. Он служил в авиаэскадрильи механиком, копался в измазанном ма­шинным маслом комбинезоне в авиамоторах, подкручивал развод­ным ключом гайки, летал в качестве пулеметчика-наблюдате-ля в военных операциях на бомбардировщиках новых марок. С рядо­вым Россом происходили странные метаморфозы. Как-то его опо­знали в индусе-коммерсанте Шоу, владельце торговой фирмы в Лахоре. Ни тюрбан, ни одеяние индуса не сделали рядового Росса неузнаваемым. Афганская, а за ней и мировая пресса указы­вала именно на Росса-Шоу как главного вдохновителя и орга­низатора восстания приграничного племени шинвари против про­грессивного правительства афганского короля Амануллы. Неуто­мимые, пронырливые журналисты установили, что Росс-Шоу часто наведывается в пешаверское бунгало. Корреспондент газеты «Фо-руорд» умудрился даже проникнуть в девственно белую гостиную мисс Гвендолен. И тут выяснилось, что экономка, помимо своих прямых обязанностей, является корреспондентом Лондонской кон­торы юридических поверенных и, в частности, личным юридическим поверенным мистера Росса. Мисс Гвендолен выглядела строго официально в своем черном платье с длинными рукавами и с весь­ма строгим небольшим вырезом. Ослепительную белизну шеи и груди подчеркивал видневшийся в разрезе корсажа черный крестик пальмового дерева, покрытый россыпью бриллиантов. Корреспон­дент невольно задерживал взгляд на крестике и не мог достаточно внимательно следить за выражением голубых глаз поверенного.

Настойчивому корреспонденту хотелось знать, имеются ли осно­вания верить заявлениям короля Афганистана, что известный Лоуренс Аравийский, полковник, необъяснимым образом оказался обыкновенным рядовым и под именем то ли рядового Росса, то ли коммерсанта Шоу находится на Афганской территории в районе племени шинвари, восставшего против законного афганского пра­вительства, и соответствует ли действительности заметка по этому вопросу в афганском официозе «Аман-и-Афган»?

Мисс Хаит мгновенно отреагировала: «Лондонской юридической фирме, в которой я работаю, ничего не известно об упомянутом вами Лоуренсе Аравийском. Что касается Росса, то, по последним данным, он пребывает в Равалпинди, где отбывает действительную военную службу. О коммерсанте Шоу мне лично ничего неиз­вестно».

Корреспондент настаивал: «Утверждают, что полковник Лоуренс Аравийский вернулся к своей таинственной деятельности и в араб­ском бурнусе гарцует на арабском коне по пустыням Азии». Не­возмутимо мисс Хаит повторила: «Господа лондонские поверенные Росса ничего не могут сообщить представителям прессы о полковнике Лоуренсе Аравийском». Снова последовал вопрос: «Полков­ника Лоуренса опознали на берегах великой среднеазиатской реки Оксуса. Что он там делает? Не связано ли его пребывание там с заявлением большевистского министра иностранных дел Чиче­рина во время беседы его в Москве с королем Амануллой о враж­дебных спекуляциях купцов, и в их числе некоего Шоу, на афгано-советской границе и о бандитских вторжениях 7 мая 1928 года?»