Роберт Лоу - Белый ворон Одина

Мои люди, конечно же, остались на месте и занялись подготовкой к предстоящему походу в зимнюю степь. Большинство не слишком расстраивалось из-за моей болтливости. Они свято верили, что рано или поздно доберутся до сокровищ и получат обещанную долю. А дальше пока и не заглядывали. Тот факт, что новгородцы подключились к нашим планам, их тоже не особо смущал. Ярл знает, что делает, рассудили они. Пока Владимир обеспечит нас припасами на время пути и защитой, а там видно будет.

А подготовка и впрямь шла нешуточная. Во дворе кремля стоял шум, кипела работа. Там скопился целый караван подвод. Колеса с них сняли и заменили на полозья. Впрочем, с колесами русичи поступили так же, как мы поступаем со щитами на своих драккарах — подвесили на борта телег, авось где-нибудь да пригодятся. Тут же стояли лошади — ездовые и тягловые (эти были маленькими, но сильными, с широкими копытами). Целая армия бородатых мужиков грузила на подводы съестные припасы, оружие и прочее необходимое снаряжение.

Владимир очень надеялся, что я покажу ему на карте месторасположение гробницы. Карта у него была и вправду знатная, тщательно прорисованная на тонком пергаменте. Однако князя ждало горькое разочарование: в нужном месте мы обнаружили лишь кружок с надписью: «Белая Вежа» — так славяне именуют Саркел, — а рядом с ним девственно-чистый кусок кожи. Там простирались воды Травяного моря. Я, конечно, мог бы наугад поставить какой-нибудь крестик. Но мне хватило ума понять, что в таком случае моя ценность как проводника резко снизится в глазах Владимира.

Пока же я был единственным, кто знал, как подобраться к этому проклятому могильнику. Более того, у меня имелась заветная памятка, вырезанная на рукояти рунного меча, но новгородцам знать о том не полагалось. Вообще-то, на свете существовал еще один человек — мой побратим Коротышка Элдгрим, который мог бы оказаться до некоторой степени полезным князю. Ведь именно Элдгрим помогал мне резать путеводные руны, но даже он не знал всего. Сказать по правде, я и сам пока плохо ориентировался. Чтобы определиться, мне требовалось сначала добраться до Саркела — отправной точки нашей прошлой вылазки.

Я сделал все, чтоб донести эту мысль до людей, которые сейчас решали нашу судьбу — до юного князя и его огромного дядьки Добрыни. Некоторое время я скептически изучал их карту (краем глаза приметив, как новгородцы переглянулись над моей головой), затем беспечно пожал плечами.

— Ваша карта недостаточно подробная, — заявил я, отчаянно надеясь, что им не видны струйка пота, стекавшие у меня по вискам. — Но я могу лично отвести вас туда.

На несколько мгновений в комнате повисла тяжелая тишина, и в этой тишине я явственно расслышал звук топоров, которыми княжьи палачи затесывали новые колья. Затем Добрыня быстрым движением скатал пергамент и произнес с недоброй ухмылкой:

— Уж конечно, отведешь.

И вот теперь я мучился сомнениями. Зимняя степь выглядела столь же неразличимо-белой, как и пустое пространство на карте Владимира. Не заплутаю ли я? Сумею ли найти дорогу по тем рунам, что когда-то вырезал на рукояти меча? Невыносимый груз ответственности давил мне на плечи. Ведь теперь в моих руках находились не только надежды и чаяния товарищей, но и сами их жизни.

На словах мои побратимы были вольны уходить, приходить и вообще разгуливать по городу. На деле же всех их, включая Мартина-монаха, безвылазно держали в покоях Владимира. Добрыня распорядился, чтобы все, кто имеет хоть какое-то отношение к этому делу, постоянно находились под приглядом стражи. И вот теперь Мартин метался по комнате, подобно пойманной на крючок рыбине.

Олав находился тут же. Он безуспешно пытался подружиться со своим огромным псом — ерошил тому шерсть на затылке, щелкал пальцами перед носом. Псу в конце концов это надоело, и он со вздохом поплелся на улицу. Воронья Кость немедленно последовал за ним.

— Ну, и который из щенков ведет другого на прогулку? — спросил Финнлейт, и все вокруг засмеялись.

Надо отметить, что в присутствии Олава никто не смел над ним насмешничать. Подобные шуточки люди позволяли себе, лишь когда были уверены: слова их не достигнут ушей маленького непостижимого юнца. И никто из мужчин даже не пытался скрывать свой страх перед девятилетним ребенком.

— Кстати, о собаках… — Хаук Торопыга кивнул в сторону монаха, который — видя, что Олав покинул помещение — сразу же устремился ко мне.

Я с тоской вздохнул, сидевшая подле меня борзая тоже неодобрительно посмотрела на Мартина — никому не хотелось с ним общаться. Однако пришлось.

— Ты должен поговорить с князем, — сразу же объявил монах, едва только приблизившись ко мне (глаза его лихорадочно блестели под спутанными волосами). — Я не пойду с вами в этот дурацкий, бессмысленный поход.

— Ничего я тебе не должен, — огрызнулся я.

— Я не пойду!

Слегка подавшись вперед, я внимательно посмотрел на монаха. И снова — в который уж раз — пожалел, что не убил его, когда имел такую возможность.

— Это не нам с тобой решать, — устало возразил я. — Думаешь, мне хочется идти? Но раз князь решил, придется подчиниться. А теперь пораскинь мозгами, монах. Если уж я сам себе не могу помочь, то как я смогу помочь тебе ? Владимир меня не слушает.

— Не боись, Мартин! — пропел Финн с насмешливой улыбкой. — Христос тебе поможет.

Его издевка достигла цели: Мартин ожег Финна оскорбленным взглядом. После чего упрямо выпятил подбородок и повторил:

— Я не пойду!

— Ну, тогда можешь остаться и посидеть на колу, — равнодушно проговорил Квасир, отрываясь от своей работы (он в этот момент трудился над подшлемником). — Ты сильно ошибаешься, коли думаешь, что нас волнует твоя судьба.

— Это не мое дело, — настаивал Мартин. — Я с самого начала не желал участвовать в вашей безумной затее.

— Отлично, — злобно проворчал Финн. — Тогда мы поделим твою долю. — И добавил, подумав: — Если дело вообще дойдет до раздела сокровищ…

Он метнул в меня неприязненный взгляд. Я уж было приготовился к обычным препирательствам, но тут, к моему удивлению, Мартин снова вмешался в разговор.

— Скажи, а зачем оно тебе? Ну, для чего ты хочешь это серебро? — обратился он к Финну.

Тот непонимающе заморгал. Было видно, что вопрос монаха поставил его в тупик. Действительно, глупый вопрос — с точки зрения моих побратимов.

— А как можно не хотеть целую гору серебра? — искренне удивился Финн. — На него можно купить столько всего хорошего.

— Ах да, конечно, — покивал Мартин. — Вкусная еда, изысканные вина, красивые женщины… Но, допустим, ты все это получил. И что дальше, Финн Лошадиная Голова?

— А дальше можно купить отличный меч, — сказал Пай, и взгляд его мечтательно затуманился. — Опять же, меха на зимний плащ.