Райнер Шрёдер - Амулет воинов пустыни

Беатриса сердито посмотрела на него.

— Избавьте меня от ваших изречений, Тарик эль-Харим, — прошипела она. — Я не расположена к шуткам.

Тут в каюту протиснулся Морис. На лице его была написана решимость.

— Довольно, Беатриса, — твердо сказал он. — Герольт и Тарик купили вам и Элоизе вещи, необходимые для маскировки. Никто не заставляет вас надевать эти одежды. Но если вы собираетесь ехать в Париж с нами, вам придется их надеть. В противном случае наши пути разойдутся, и вам придется добираться до столицы самостоятельно.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и вышел так же стремительно, как и вошел.

В первое мгновение Беатриса замерла, будто пораженная громом. Потом она рухнула на койку, закрыла лицо ладонями и безутешно заплакала.

— Каждый учится только за свой собственный счет, — сухо заметил Тарик, когда они с Герольтом вышли из каюты сестер Гранвиль.

— Да. Но все-таки мне ее немного жаль, — вздохнув, сказал Герольт. — Для изнеженной дочери купца эти испытания не из легких.

Левантиец не счел такую снисходительность уместной.

— Я сейчас вспомнил одну старую пословицу, хорошо известную у меня на родине: «Того, кто недоволен своим несчастьем, постигнет еще большее несчастье». Уверен, что и она придет к этой мысли, когда успокоится.

Тарик дал понять, что больше не считает нужным обсуждать это происшествие.

Его пророчество сбылось. Беатриса не решилась расстаться с рыцарями и смирилась с неизбежным. Она уложила прелестные наряды, которые в порту Зефира Магна ей и Элоизе купили их покровители, надела поношенную, грубую мужскую одежду и колючие чулки, зачесала волосы наверх и связала их узлом, чтобы они не выбивались из-под шляпы и, кривясь от отвращения, измазала лицо грязью. Ее наряд завершила огромная черная шерстяная шаль, усыпанная прорехами. Она должна была не только защитить Беатрису от промозглой погоды, но и прикрыть ее лицо.

Худенькая Элоиза в своем костюме походила на мальчика. Она выглядела как уличный или крестьянский парнишка и украдкой радовалась этому маскараду.

— Святой Франциск, какие роскошные нищие будут нас сопровождать, — весело, но тихо сказал друзьям шотландец, когда впервые увидел переодетых барышень.

Рыцари и сестры оставались на корабле в течение еще нескольких часов. Если за «Марией Селестой» следил шпион, он должен был решить, что эти пассажиры не собираются выходить в Марселе, а намерены продолжить свое путешествие. По этой же причине Тарик и Герольт не подогнали карету прямо к пристани, а оставили ее в конюшне при гостинице, находившейся в нескольких улицах от прилегавшего к порту квартала.

Они покинули корабль лишь перед наступлением ночи. Перед этим рыцари сообщили сестрам, что во время путешествия им придется носить мужские имена.

— Имена «Беатриса» и «Элоиза» не должны произноситься там, где мы не будем находиться одни, — строго сказал им Герольт.

— Как же прикажете вас называть? — с фальшивой бодростью в голосе спросил Мак-Айвор.

— Я хотела бы носить имя Гектор, — выпалила Элоиза. Сдвинув шляпу на затылок, она дерзко взглянула на шотландца.

— Гектор? Ну что ж, вполне подходящее имя для такого храброго ребенка, — подмигнул ей Мак-Айвор.

— А вы, Беатриса? Пожалуйста, выбирайте, потому что нам уже пора уходить, — потребовал Герольт.

Девушка помедлила с ответом, а затем смущенно произнесла:

— Гюстав. В честь нашего покойного отца.

Мак-Айвор довольно хлопнул в ладоши, будто не замечая, что Беатриса все еще продолжает на них сердиться.

— Гюстав и Гектор. Прекрасно!

— Подождите. Это еще не все, — остановил его Герольт.

— Что же еще? — подозрительно спросила Беатриса.

— В дороге вам придется молчать.

Девушка удивленно посмотрела на немца.

— Вы хотите, чтобы мы онемели на все время пути?

— Нет. Вы должны будете молчать только на постоялых дворах и в других местах, где окажутся посторонние люди, — пояснил Герольт. — Хотя вы и переоделись, по вашим голосам сразу станет понятно, кто вы такие. Поэтому, если нас спросят о причине вашей немоты, мы будем отвечать, что вы дали обет молчания. Но когда мы будем вдали от посторонних, вы, конечно, сможете говорить, сколько захотите.

— А вы сами не находите странным, что паломники поедут в карете? — спросила Беатриса.

— Вы страшно натерли ноги и нуждаетесь в отдыхе. Для паломников в этом нет ничего необычного.

Беатриса издала страдальческий вздох. Наконец она кивнула в знак согласия.

Когда путешественники вышли на палубу, чтобы сойти на берег и отправиться к конюшне, Беатриса даже не взглянула на Мориса, которого еще совсем недавно обожала. И француз старался держаться от девушки как можно дальше. Она все еще не могла простить ему, что в споре о костюме он не встал на ее сторону.

Возле конюшни Тарик сделал друзьям весьма разумное предложение.

— Я думаю, что в первые дни сидеть на козлах лучше будет мне, — произнес он. — А Мак-Айвору с Морисом и… Гюставу с Гектором лучше оставаться в карете. К сожалению, Железный Глаз выделяется на нашем фоне так же, как верблюд среди быков.

Покрытое шрамами лицо Мак-Айвора растянулось в улыбке.

— Ну, если вам так угодно, я согласен. Приятно быть верблюдом в стаде быков.

Герольт тоже согласился на предложение Тарика. Но причин тому было две. В присутствии Мак-Айвора Морис и Беатриса не станут вести опасных бесед. Элоизу во время долгой и трудной поездки обязательно должен был одолеть сон, и она не смогла бы своим соседством помешать возобновлению амурных шалостей. А вот присутствие брата-тамплиера поддержало бы Мориса в его борьбе со своими страстями.

Двух буланых лошадей, на которых пока не приходилось ехать верхом, рыцари привязали к карете сзади, и путешествие продолжилось. Скоро они оставили позади предместье Марселя и оказались на дороге, ведущей в Экс-ан-Прованс. Рыцари двигались по направлению к недорогой и чистой гостинице, о которой узнали еще в Марселе. В ней им предстояло заночевать.

Герольт ехал впереди. Он наблюдал за дорогой и окрестностями и пристально всматривался в прохожих, вызывавших у него подозрения. Удобных для засады мест на их дороге, проходившей по лесам и холмам, было предостаточно. Тарик тоже глядел в оба. Они постоянно обменивались взглядами и знаками, приближаясь к темной ложбине или к густым зарослям.

Однако нападения не произошло. Встречные — как конные, так и пешие — лишь бегло поглядывали на невзрачную карету, движущуюся в сопровождении всадника.

К гостинице «Золотой петух» путешественники подъехали ближе к ночи. Здесь они нашли все, о чем им рассказывали в Марселе: скромные, но чистые комнаты; обильный, вкусный и недорогой ужин. Владелец гостиницы безупречно вел хозяйство вместе со своей бойкой женой и двумя взрослыми сыновьями. Хозяева не стали спрашивать у постояльцев их имена и интересоваться, откуда те приехали и куда направлялись. Эти люди довольствовались звонкими монетами, которыми Герольт заранее оплатил ночлег и стол. Единственным признаком любопытства хозяев стали взгляды, брошенные на дорогие мечи гостей. И Герольт догадался, что хозяин и его сыновья и сами неплохо владеют оружием.