Александр Трубников - Меченый Маршал

Дефо бегло проглядел заключение аналитического отдела по результатам активности запросов информации в интернете. Аналитики в один голос твердили, что заказчиком поисков была Киево-Печерская Лавра. Это в свою очередь позволяло ответить, откуда взялась информация по оставленному знаку — Лавра существовала с 11 века, и понять, почему в поисках участвуют именно украинцы. Детали головоломки одна за другой вставали на свои места и перед мысленным взором Дефо вставала полная картина.

Вздохнув про себя, и подумав, что теперь никуда не денешься — придется восполнять пробелы в образовании, Дефо распорядился подготовить ему пояснительную записку по Украине, и просмотрел свежую информацию.

Среди сотни незначащих фактов оказался один, достойный внимания. Несколько часов назад в Министерство культуры Греции поступил официальный запрос от правительства Украины. В это же утро патриарх Греко-православной церкви побывал на аудиенции у министра, и тот дал разрешение группе украинских археологов осуществить исследования средневековых храмов и крепостей в Салониках и прилегающих регионах.

— Салоники — удовлетворенно улыбнулся Дефо — похоже, началось. Ну, что же пусть ищут, а мы за ними внимательно проследим. Теперь мы знаем, с кем имеем дело, и не допустим ошибок.

Его рука потянулась к пульту, чтобы вызвать на связь старшего группы «Карл».

Отряд медленно втягивался в небольшое ущелье между холмами, за которым открывался вид на селение Вази. Рыцари, оруженосцы, сержанты и пехотинцы, которые воевали под рукой шевалье Дмитрия де Вази, возвращались с войны домой. При виде своей собственной «столицы», Дмитрий усмехнулся, вспоминая, как он впервые приехал сюда три года тому назад.

Тогда открывшийся вид на живописные окрестности еще не был украшен гордым силуэтом небольшого замка с высокой башней, окруженного ухоженными домами греческих крестьян, маслобойками и хозяйственными постройками.

На вершине холма стоял полуразрушенный донжон, который одним своим видом наводил на мысли о бренности бытия. Даже издалека было видно, что сама башня и ее окрестности давно пребывают в запустении.

С холма хорошо просматривалось морское побережье с перевернутыми для просушки и смоления рыбацкими лодками, разбросанными по песчаному пляжу, словно выброшенные на берег рыбы. Далее, почти у самой кромки горизонта виднелись очертания холмов. Там, как ему объяснил Ставрос, лежал самый большой остров греческого архипелага, который назывался Негропонте, и принадлежал венецианской династии Раванно, что недавно породнилась с ломбардцами Бароцци.

Тогда, три года назад их маленький отряд в Вази никто не ждал. После того, как они добрались до вершины пустынного холма, по распоряжению Дмитрия, один из бургундских рыцарей в сопровождении приосанившегося Ставроса, отправился в ближайшую деревню на поиски старшин. Дмитрий и оставшиеся с ним рыцари приступили к осмотру старой башни, в то время как оруженосцы, сержанты и слуги занялись установкой шатров и приготовлением обеда.

Солнце не успело скрыться за горизонтом, когда разведчики вернулись обратно, ведя за собой трех хмурых стариков-греков. Это были глава рыбацкой артели, деревенский старшина, и смотритель оливковых и тутовых рощ. Дмитрий, достаточно прослуживший в Константинополе, чтобы более или менее сносно разговаривать на языке ромеев, в разговоре с ними обошелся без переводчика, сразу же заслужив уважение у всех троих.

Старшины по привычке принялись причитать и жаловаться на свою злосчастную жизнь — все у них было плохо: и оливки в этом году не уродились, и рыба не ловится, девушки в деревнях некрасивые, а шелкопряд дает плохую и неровную нить. Стенания старшин на Дмитрия особого впечатления не произвели, и «новый сеньор», с подобающим его новому статусу безразличием распорядился, чтобы те доставили к утру провизии на два-три дня, прислали пятерых крестьян для исполнения обязанностей дворовых слуг, и отпустил их восвояси. Сам же отужинал у костра вместе с бургундцами, назначил ночные караулы, и отправился спать в специально приготовленный для него, как для сеньора, отдельный шатер.

Утро началось с громкой перебранки. За полотняным пологом множились вопли, которые, похоже, исторгало не меньше дюжины обитательниц гарема, обнаруживших в своих покоях пару дюжин мышей. Дмитрий вышел из шатра, и увидел, что недалеко от входа, не обращая внимания на пытающихся отвести их подальше от лагеря караульных, вопят всего двое — невозможный Ставрос, и высокий греческий священник с большим крючковатым носом, густыми бровями и бородой, местами черной, как смоль, а местами седой. По-видимому, это и был тот самый отец Дионисос.

— Жид, нехристь, вражье племя! Нечестивый сын нечестивых родителей! И как тебя геенна огненная не поглотила! — орал, брызгая слюной Дионисос. Судя по всему, с утра пораньше святой отец, словно оправдывая полученное при крещении имя, употребил изрядное количество вина.

Ставрос, нисколько не робея перед высоченным оппонентом, с энтузиазмом размахивал перед ним своим нательным крестом:

— Да ты ослеп? А это что? Нет, ты скажи это что? — внушительных размеров крест оказался в опасной близости от носа священника.

Не обращая внимания на явленный символ веры, Дионисос в ярости указал пальцем вниз, туда, где по его разумению находился гораздо более весомый аргумент:

— А ты не крест показывай, а лучше портки сними, чтобы все видели, что ты обрезан, словно сарацин! Сунешься в храм за причастием, прикажу служке кипятком штаны ошпарить, чтобы твое иудейское непотребство отвалилось!

Надо отдать должное Ставросу, удар ниже пояса он вынес стоически. Мало того, он сделал то, чего противник никак не ожидал, и вместо очередной порции воплей, вдруг спокойно и рассудительно произнес:

— А ты весь урожай оливок заложил в прошлом году венецианцам за полцены!

Заметив у шатра Дмитрия, пройдоха снова перешел на душераздирающий фальцет:

— Продал, иуда! За тридцать сребреников!

В свою очередь, заметив нового сеньора, Дионисос попытался ответить чинно и с достоинством:

— На полученные доходы храм был обновлен!

— Храм! — возопил Ставрос с такой силой, что у Дмитрия в ушах заложило, — этот мытарь с крестом свое подворье храмом называет! — Ставрос картинно подпрыгнул и, убедившись в том, что Дмитрий по-прежнему за ними наблюдает, саркастическим тоном судей израилевых продолжил, — дань за прошлый год не уплачена, господин, его высочество герцог в гневе, — после секундного размышления управляющий выложил свой последний и убийственный аргумент — слава Богу, новый сеньор приехал.